Roni Loren YES & I LOVE YOU

Copyright © 2021 by Roni Loren All rights reserved.

Иллюстрация на переплете Катерины Киланянц

© Рябцун М., перевод на русский язык, 2022

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет за собой уголовную, административную и гражданскую ответственность.

***

Посвящается Маршаллу.

Тебе нельзя читать эту книгу,

но без тебя ее бы не было.

Люблю тебя, цыпленок.

Глава первая

Иногда Холлин Тейт притворялась, что снимается в кино. У нее был сценарий. Она знала свои реплики. Ее волнистые светлые волосы были идеально уложены и не вились, как сумасшедшие, из-за влажности Нового Орлеана. Сердце билось размеренно. Выражение лица было полностью под контролем и соответствовало ситуации, не подчиняясь командам Туретта^[1]. Она была уверенной в себе городской девушкой, и перед ней открывалась целая жизнь.

Ее большой карьерный прорыв был не за горами. Компания умных, веселых друзей писала ей эсэмэски, предлагая встретиться, выпить и посплетничать после работы. Будущая любовь всей ее жизни только и ждала, чтобы столкнуться с ней и выбить сумку у нее из рук – идеальная, милая встреча. Она была Кэрри из сериала «Секс в большом городе». Она была Мег Райан^[2] из любого фильма. Она была Мэри Тайлер Мур^[3], подбрасывающая в воздух шляпку. Она была той самой девушкой. По улицам шли и другие люди, но только ее приближала камера, а их присутствие было лишь размытым пятном на заднем плане. Это был ее день. Ее мир. Она им владела.

Холлин шла и пыталась представить себе сцену, разыгрывающуюся на экране кинотеатра. Как лучшая, более смелая версия ее самой грациозно ступает по неровным городским тротуарам, а яркие пятна витрин магазинов идеальны для заднего плана. Если эта женщина наклонится, чтобы сорвать пробивающийся сквозь трещину в тротуаре клевер, у этого клевера непременно окажется четыре листка. Холлин пыталась поверить в этот образ, поверить в то, что эта женщина существует. Мысленный фильм помогал ей преодолеть дорогу до работы.

Иногда.

Сегодня фантазия дала сбой, а недостаток сна еще больше взвинтил нервы. Она повернула за угол, и ярко-голубое четырехэтажное здание «Обходного решения» разделило утренние лучи солнца, рассеяв свет. Переоборудованный склад занимал весь угол, а вывеска «Офисные помещения для креативщиков», свисавшая с балкона второго этажа, раскачивалась на влажном ветру, дующем с реки Миссисипи. Она сделала глубокий вдох и попыталась разжать пальцы.

Несмотря на то что Холлин уже не испытывала той непреодолимой тошноты, от которой страдала в течение первых нескольких недель в «Обходном решении», ее желудок все еще катался на американских горках, а мышцы шеи сжимались, как кулак. Образ уверенной в себе, готовой к съемкам женщины ускользнул от нее, как дух-бродяга, покидающий временного хозяина. Еще один призрак, бродящий по улицам Нового Орлеана.

Холлин прокрутила в голове план на утро. Она пыталась запомнить людей, которые каждый день работали на ее этаже, чтобы знать, кому нужно быстро пожелать доброго утра (тем, кто отвечал кивком и вежливой улыбкой), а кого следует избегать (тех, кто был склонен к ужасающим светским беседам, вроде тех, что велись у кулера с водой, – пусть даже в «Обходном решении» никогда не было такой приземленной вещи, как настоящий кулер с водой). Но природа коворкинг-пространства означала, что лица постоянно менялись. Люди, арендующие «горячие» столы^[4] на первом этаже, как правило, долго не задерживались. Те, кто, как она, арендовали настоящие офисы, выдерживали дольше.

Она проверила время на телефоне, и ей стало спокойнее при мысли о том, что еще рано и большинство людей придут в «Обходное решение» только примерно через час или около того. Одним из преимуществ работы на себя было составление собственного графика. Большинство ее коллег пользовались этим преимуществом, приходя около девяти или десяти и направляясь прямиком в кофейню, где Джеки, женщина с зелеными волосами и нулевыми навыками обслуживания клиентов, с ворчанием принимала заказы и бесцеремонно ставила перед клиентом кофе или ароматизированный чай, не говоря при этом ни слова. Холлин Джеки нравилась. Кофе и никаких ожиданий. Женщина ее типа.

Она бросила телефон в сумочку и в привычном ритме постучала большим пальцем по кончику каждого пальца на правой руке. Туда и обратно. Раз-два-три-четыре. Четыре-три-два-раз. Ритуал принес легкий укол облегчения. Она набрала код доступа и открыла стеклянную дверь, которая уже была покрыта влажным конденсатом, и ей в лицо ударил порыв холодного воздуха из-под кондиционера и звук стучащих по клавиатурам пальцев. Холлин вошла внутрь и глубоко вдохнула, пытаясь сосредоточиться. В воздухе витал запах подгоревшего тоста – чей-то неудачный завтрак, – смешанный с одним из тщательно подобранных ароматов, которые подавались в здание, чтобы «повысить креативность и производительность», – сегодня, насколько она могла судить, это был жасмин. Люсинда, владелица «Обходного решения», проводила ароматерапию по какому-то непонятному расписанию – вероятно, в соответствии с фазами луны или чем-то в этом роде.

Холлин бросила быстрый взгляд на первый этаж. Несколько «горячих» столов были заняты: «стол» – это гибкое слово. Любую плоскую поверхность со стулом или диваном рядом с ней можно было арендовать в качестве «горячего» стола. Первый этаж «Обходного решения» был приспособлен в основном под нужды одиночек – писателей, блогеров, владельцев интернет-магазинов, разработчиков приложений. Люди арендовали рабочие столы, чтобы не работать у себя дома – или, что еще хуже, в доме родителей – и иметь возможность общаться с другими людьми из разных слоев общества и профессий. Это как заплатить за любимое место в «Старбаксе» или в библиотеке, чтобы оно ждало тебя каждый день.

Но в отличие от библиотеки здесь негде было спрятаться. Какая-то феерия экстравертности. Первый этаж был широким и открытым, с высокими потолками, красными кирпичными стенами, блестящими воздуховодами и высокими окнами вдоль задней стены. Синие, желтые и серые диваны были расставлены группками, чтобы поощрять сотрудничество и общение. Горшки с плющом и суккулентами усеивали столы, чтобы помещение казалось менее индустриальным. Все было задумано именно так. Этот образ «Обходное решение» представляло посетителям на снимках в Интернете. Взгляните, какое современное, модное и социальное место! Зачем работать дома, когда можно быть частью чего-то большего?

Фотография этого этажа изначально вызвала у Холлин желание вообще отказаться от эксперимента. Она была готова отвергнуть то, что, по мнению ее онлайн-терапевта Мэри Ли, могло помочь справиться с проявлениями социофобии. В то время Холлин была так напугана, что почти месяц не выходила из дома, и возможно, затворничество – это не так уж и плохо, учитывая открытую планировку, полную болтливых незнакомцев и непрерывного сотрудничества. И, черт возьми, что за монстр придумал это безумие? Но потом Холлин увидела частные кабинеты, представила себе работу в таком ярком и современном помещении и влюбилась в идею получить маленький кусочек нормальной жизни – офис, в который можно приходить каждый день. Ценой была необходимость пройти через эту часть – эдакую полосу препятствий из пожеланий «доброго утра».

Она повесила сумку с ноутбуком повыше на плечо, еще несколько раз отстучала ритм пальцами и направилась к кофейному бару походкой, кричащей: «Я занята, не беспокойте меня», – единственной своей защитой от угрозы быть втянутой в вызывающую беспокойство пустую болтовню. Она могла бы воткнуть в уши наушники, но Мэри Ли намекнула, что это будет жульничеством. Как будто психическое здоровье Холлин было чем-то, что имело ответ, который можно подсмотреть в решебнике.

Несколько человек улыбнулись ей или сказали ни к чему не обязывающее «доброе утро», и она ответила тем же, но не остановилась. Большинство из них все равно не хотели разговаривать, особенно в такую рань. Не сводя глаз со своего приза, она добралась до кофейного бара в дальнем углу первого этажа так быстро, как будто кто-то засекал ее скорость. Со вздохом облегчения остановилась у стойки и порылась в сумке в поисках карточки «Обходного решения», которая давала право на два бесплатных напитка в день. Ее отвлек резкий стук.

– Ублюдки, – сквозь зубы произнес женский голос.

Последовал еще один металлический стук. Холлин перегнулась через прилавок, чтобы посмотреть, что происходит. Женщина с темно-рыжими волосами – не Джеки – сидела на корточках спиной к Холлин перед низким металлическим шкафом и с невероятной, учитывая ее миниатюрную фигуру, силой дергала дверь. – Какого черта им понадобилось это запирать? Боятся, что мы украдем промышленные упаковки кофе темной обжарки? Не настолько уж он и хорош!

Прежде чем Холлин успела отступить, женщина повернула голову, и ее хмурый взгляд при виде невольной свидетельницы превратился в приветливую улыбку.

– Ой! Эй, эм-м…

Женщина не знала имени Холлин. Холлин видела, как она пытается его вспомнить. Холлин знала эту женщину – Андреа, ее обычно звали Энди. Знала, потому что решила изучить всех, кто работал на ее этаже. В этом смысле она была любопытной.

– Холлин, – откашлявшись, представилась она.

Энди щелкнула пальцами и вскочила, как чертик из табакерки.

– Верно, Холлин. Извини. Красивое имя. Нам как-то не довелось представиться. – Она ткнула себя в грудь. – Энди. Я работаю через несколько кабинетов от тебя.

– Привет. – Холлин поерзала и повозилась со своей сумкой, стараясь, чтобы мышцы лица оставались гладкими и расслабленными. Ей нужен был кофе, а не разговор. Черт, надо завести футболку с такой надписью. Пригодится во многих ситуациях. – А где Джеки? – спросила она.

Энди драматически вздохнула и потуже затянула конский хвост.

– Уволилась. Очевидно, продала образовательное приложение крупной компании и вчера вечером помахала всем ручкой. Сказала, что все мы можем идти к черту, и бросила фартук. Почему-то никто не заснял это на видео. – Она закатила глаза. – Ночная смена сильно подвела нас в этом вопросе. Да, похоже, она собирается стать какой-то шишкой в сфере технологий для детей.

Брови Холлин поползли вверх, и она несколько раз против воли сморщила нос, пытаясь полностью контролировать выражение лица.

– Прикинь? – сказала Энди, как будто Холлин ей что-то ответила. – У меня была точно такая же реакция. Не могу представить, чтобы Джеки общалась с детьми – разве что для того, чтобы пригласить их в свой пряничный домик в лесу, а-ля Гензель и Гретель. Я почти уверена, что она отравляла кофе всем, кто давал маленькие чаевые. Но ура, для нее это хорошо, тили-тили, трали-вали и все такое, – сказала она забавным тоном, подняв руки и потряхивая воображаемыми помпонами.

– Однако для нас это плохие новости, потому что я не могу добраться до припасов, а Люсинда заперлась в своем кабинете – у нее конф-колл, – так что я понятия не имею, где взять ключи. – Она наградила запертый шкаф убийственным взглядом. – Как мне сегодня писать новую главу и записывать подкаст без кофе? – Она раздраженно развела руками. – Я не могу работать в таких условиях!

Холлин вытаращила глаза от вихря скорострельных слов и выражений Энди. Именно по этой причине Энди была в ее списке тех, кого она избегала. Она знала, что подкастеры стремятся болтать со всеми. Очень стремятся. Такие разговорчивые. Для них каждый – потенциальный гость для интервью. Это пробуждало все ее инстинкты убегать и прятаться. Холлин не нашла что сказать, кроме:

– Так значит, никакого кофе?

Энди мрачно покачала головой.

– Думаю, можно сходить через дорогу в «Цикорий», но там так дорого, а владелец – придурок, который всегда говорит женщинам: «Улыбнись, сегодня такой прекрасный день».

Нос Холлин снова сморщился, и она потерла его, пытаясь подавить нервный тик, стремящийся завладеть мышцами.

– Точно. Неужели он не понимает, насколько агрессивно это звучит? Это же признак социопата, пытающегося контролировать мое поведение. – Энди подняла палец, как будто высказывала свою точку зрения в суде. – Во-вторых, чувак, я не обязана улыбаться, чтобы ты чувствовал себя более комфортно. Я улыбнусь после того, как получу свой чертов кофе по завышенной цене и выметусь из твоей ловушки для туристов!

Смех, зародившийся было в горле Холлин, замер, и вместо этого она издала странный сдавленный звук. Тьфу. Как неловко. Почему это так сложно? Почему она не может просто поговорить, как нормальный человек? Ей так сильно хотелось непринужденно общаться с кем-то вроде Энди. Почему ее тело и мозг не могут сотрудничать?

Энди ухмыльнулась и постучала себя по виску.

– Прости. Писатель романов ужасов и подкастов о настоящих преступлениях. Все – серийные убийцы, пока не доказано обратное. – Она положила руки на стойку и наклонилась ближе. – Но серьезно, остерегайся парня из кофейни. Вдруг он прячет трупы в морозилке.

– Ха, – кивнула Холлин. – Понятно.

– Не хочешь прогуляться со мной? Типа, вместе безо паснее? – спросила Энди, выходя из-за стойки. – Если он предложит нам улыбнуться, мы обе сможем показать ему наши лучшие выражения лиц «сучки на отдыхе».

Мышца на щеке Холлин дернулась против ее воли: тики усиливались, когда ей приходилось общаться с незнакомыми людьми. У нее не было синдрома стервозного лица. У нее был синдром Туретта. Но в любом случае она не собиралась идти с Энди. Да, она должна находиться здесь, чтобы выходить за пределы своей зоны комфорта (я слышу тебя, Мэри Ли!), но сегодня она уже чувствовала себя так, словно босиком прошлась по кнопкам.

– Эм-м, извини. Мне нужно работать. Может быть, в следующий раз.

– Ух ты. Собираешься обойтись без кофе? – Энди широко распахнула голубые глаза. – Храбрая женщина.

– У меня есть витаминизированная вода, – сказала Холлин, неловко похлопывая по своей сумке, в которой явно не хватило бы места для бутылочки с напитком.

Энди наклонила голову, ее темно-рыжий конский хвост свесился набок, как будто она пыталась понять Холлин.

«Удачи», – хотела сказать Холлин.

– Ты какую отраву пьешь? – спросила Энди. – Я все равно туда пойду, могу захватить кое-что и для тебя. Попрошу Люсинду возместить нам стоимость кофе. Мы платим за аренду, и нам гарантированы два бесплатных напитка. Если у нее нет бариста, мы получим долговую расписку. – Она пристально посмотрела Холлин в глаза, поймав ее в ловушку.

– Я, э-э…

– Кофе с молоком, кофе с цикорием, капучино, мокко, латте, холодный напиток, черный чай, зеленый чай, матча…

Энди собиралась продолжать перечислять, пока Холлин не сдастся.

– Кофе без кофеина со льдом и цельным молоком, один кусочек сахара.

Брови Энди взметнулись вверх.

– Без кофеина? Нормальные люди такое заказывают?

У Холлин вспыхнули уши. Именно поэтому она и пристрастилась к кофе – потому что «нормальные» люди пьют кофе, а то, что они его не пьют, вызывает у других вопросы. Но ей нельзя слишком много кофеина, поэтому кофе без кофеина был ее единственным вариантом.

– Мне пришлось отказаться от крепких напитков. У меня от них бессонница.

– А, ясно. Сочувствую. – Энди улыбнулась, и от этой улыбки маленькое кольцо у нее в носу сверкнуло в солнечном свете, проникающем сквозь окна. – Я принесу твой обманный кофе тебе в кабинет.

Холлин знала, что это паршиво – позволять Энди приносить ей кофе. Но пойти с ней означало продолжить разговор, а она уже вся взмокла и начинала нервничать под внимательным взглядом Энди. Так что Холлин кивнула и вытащила из сумочки пятидолларовую купюру.

– Спасибо.

– Без проблем, – отозвалась Энди таким тоном, что Холлин поняла: девушка действительно не видит в этом проблемы. Энди выхватила у нее из пальцев деньги. – Но если я не вернусь через полчаса, позвони в полицию и скажи им, чтобы начинали поиски с парня из кофейни.

Губы Холлин дрогнули в короткой улыбке.

– Ладно. Не умри.

– Ага. Как всегда – ежедневная цель номер один.