Да как вы не понимаете: физическая боль – это физическая боль, а здесь…
– А здесь, твою мать, затронуты чувства! – саркастически воскликнул профессор. – Ах, как все это низко, подло и бесчеловечно! Нет, вот почему когда человек сталкивается с обманом в области разума, он переносит это куда более спокойно, чем то же самое, но в области чувств? Может, все дело в том, что разум мы кое-как научились контролировать, а с чувствами все обстоит так, как у слепого щенка, которого бросили в воду – куда вынесет, там и окажемся, если сами по себе не утонем?
Андрей сел на матрасе и зло уставился на Бандоделли.
– Но ведь чувство собственного достоинства и любовь – это же… это же самое главное в жизни! А она…
Профессор покачал головой:
– То есть любовь важнее совести?
– Это совершенно другое дело.
– Хм, хорошо, но… как ты считаешь, любовь важнее долга?
– Да перед кем?!
– Перед твоими родителями, перед твоим ребенком, перед теми, кто вручил тебе свое доверие или кого ты сам определил достойными его… их может быть много, подумай и сам найдешь очень многих. Любовь важнее их всех?
– Я вырос без отца! – огрызнулся Андрей.
– Прости, – профессор наклонил голову, а затем поинтересовался: – Как он умер?
– Жив еще, сволочь, – зло отозвался Андрей. – Бросил нас с матерью, когда мне было два года. Нашел себе молодую суку и…
– А ее он тоже бросил?
– Нет, сволочь, до сих пор с этой…
– То есть он решил, что любовь важнее долга и совести? – уточнил профессор. – Ведь так получается? И в чем же он тогда неправ, коль ты до сих пор на него злишься?
Андрей скрипнул зубами. Вот ведь, блин, оказывается, просто провозгласить известную всем и даже, можно сказать, избитую истину, очень легко, а вот соотнести ее с реальной жизнью… И, убей бог, если не так же обстоит дело со всеми избитыми истинами, всякими там: «Помогайте талантам – бездарности сами пробьются» или «Ни одна война в мире не стоит и слезинки ребенка». Звучит – красиво, а никакого отношения к жизни не имеет…