«События, описанные в данной книге, происходили в параллельной вселенной, все персонажи произведения являются вымышленными, любое совпадение с реальными людьми – случайно».

«События, описанные в данной книге, происходили в параллельной вселенной, все персонажи произведения являются вымышленными, любое совпадение с реальными людьми – случайно».

Моей любимой ведьме посвящается. Пролог.

Дикие крики и треск горящего дома разрывал застывшую в ужасе ночную тишину. Жители деревни, поняв, что дом моей прабабушки отстоять не получится, сейчас пытались не дать огню перекинутся на соседские постройки. Мне кажется, что я даже различала зычный голос дяди Миши, нашего соседа и дальнего родственника. Хорошо, что нет сильного ветра, иначе искры от горящего сруба перемахнули бы невеликое расстояние через деревенскую улочку, и пошло бы полыхать по всей округе. Деревня маленькая, пока из Ново-Бабкино придет помощь в виде списанной из леспромхоза старой автоцистерны и пятерки пожарных на общественных началах, пройдет не меньше часу. До деревни было около километра, но над ночной рекой звуки разносились далеко, а зарево огня, жадно пожиравшего бревна столетнего сруба, было видно еще дальше. Я лежала на спине, прижимая к себе дочь, и молилась, чтобы малышка не издала ни звука. В свои два года Танюша почти не разговаривала, прекрасно обходясь жестами и гыканием, понимая, что любящие родители все равно поймут и просьбу крошки исполнят. Я очень надеялась, что в детском саду ей придется начать говорить. Сверстники не родители, или говори, или с тобой общаться никто не будет. До начала работы детского садика оставался месяц. Если он будет у нас, этот месяц. Я затаила дыхание. Метрах в тридцати, по кромке болота, на зыбкой поверхности которого лежали мы с дочерью, проскользнули пять бесформенных силуэтов. Все вышло, как мне и сказали, почти пинками, загоняя в это неуютное и опасное место. Преследователи четко шли по следу, оставленному волокушей, которую утащил в сторону брода, ведущего на остров, мой муж. На волокуше, имитируя беспомощное женское тело, лежал мешок с землей и ворох моей одежды. Силуэты, возбужденно сопя и повизгивая, ускорили своей бег, предвкушая конец погони и скрылись в темноте. Я попыталась повернуться поудобнее, чтобы видеть небольшой островок за протокой, куда рвался мой муж. Предательская трясина, немедленно ухнула вниз, изрядно меня напугав, но затем спружинила, вернувшись в свое неустойчивое первоначальное положение.

– Не волнуйся солнышко, все будет хорошо – одними губами зашептала я дочери. Она посмотрела на меня своими карими, отцовскими глазами, и очень чисто и серьезно ответила:

– Я знаю, мама.

Я успокаивающе улыбнулась и погрузилась в воспоминания. Много лет назад, старший сородич существ, проскользнувших сейчас мимо нашего убежища, попытался убить меня, беспомощную и бестолковую десятилетнюю девочку. Но, моя удача или ангел хранитель развели меня с бедой буквально на несколько мгновений. Затаив злобу малолетнюю дуреху, оставившую его сносом, старый оборотень через несколько месяцев смог страшно отомстить мне, а затем, как он посчитал, загнать в ловушку. Ни он, ни те, кто вместе с ним ввалились зимней ночью в дом моей прабабушки, больше не отравляли мир своим существованием, о чем я ни разу не пожалела. Но кровь порождает кровь, и его сородичи снова пришли в мой дом, спросить за содеянное. Хорошо, что наша немецкая овчарка, гуляя по лесу, нашла странные следы и привела меня к ним. Кто-то массивный несколько дней наблюдал из-за деревьев, через огород, за нашим летним отдыхом. Наш враг упорен, самоуверен и злопамятен. Бежать от него бесполезно. Хотя оборотень практически неуязвим в лесу, напасть в городе для него особой проблемы не составляет. Единственным разумным выходом было спровоцировать нападение в момент, когда мы будем готовы. И уже через день мы громко перекрикивались в огороде, что в деревне хорошо, но завтра придется возвращаться в город, и хорошо, что соседи довезут нас на моторке до ближайшей пристани, а оттуда до Города доберемся на «Метеоре», дочери будет интересно. И что вы господа – вервольфы будете делать? На лесной дороге ждать нас бесполезно, а воду вы не любите. И они придумали. В два часа ночи в дверь сильно толкнули, но не преуспели. Тогда дом подожгли. Наверное, надеялись прихватит нас в промежуток времени, когда мы выскочим из дома, но соседи еще не успеют прибежать на помощь. Мы с наступлением темноты сидели в сарае. Когда по одной из стен дома побежали веселые огоньки пламени, мух загнал меня на волокушу и, кряхтя, потащил через огород к болоту. Я, лежа на мешках с землей и моей старой одеждой, видела, как несколько темных силуэтов притаились в тени, ожидая, когда сонные хозяева выскочат тушить свое имущество. Когда мы скрылись из виду, муж тихонько свистнул. Раздался звук распахнувшегося окна, кто-то выпрыгнул из дома, с шумом упав на землю и метнулся в заросли кустов. Умный пес, дождавшись команды, сиганул через незапертое окно. Тени во дворе заметались, раздались растерянные крики. Тем временем деревня просыпалась, соседи начали сбегаться на пожар. Муж дотащил нас до края болота, заставил меня наступить в случившуюся тут коровью лепешку и отправил в трясину, а сам потащил волокушу дальше. И вот преследователи шли по идеально созданному для них следу. Они нашли распахнутое окно, место падения из окна, нашли следы волокуши, щедро источающий запах врагов, и, не особо задумываясь, встали на след. И вот, я вновь на том же болоте, вокруг рыскают мои враги, а я беспомощна, с ребенком на руках. И тут меня толкнули в живот, напоминая, что на руках у меня уже не один ребенок, а несколько больше. Со стороны острова раздались частые выстрелы и крики боли. Значить, муж дотащил свою волокушу до острова и добрался до схрона, а у моей дочери появился небольшой шанс через месяц перешагнуть порог детского сада.

Глава первая. Печаль светла.

– Арес, мальчик, как ты здесь оказался?

Огромный ротвейлер, дрожащий от холода всем отощавшим телом, неуверенно вильнул обрубком хвоста, и осторожно двинулся ко мне, в его тоскливых глазах появилась надежда.

Я присела перед псом. Глаза гноятся, шкура в грязных, засохших разводах. Я с трудом узнала всегда ухоженного и холеного кобеля.

– Где папа? Ты потерялся?

При слове «папа» Арес горестно взвыл. Последний раз я виделась с хозяином Ареса – Аркадием Николаевичем Старыгиным, в прошлую субботу, когда я, по устоявшемуся обычаю, пришла к нему гости. Как всегда, выгуляв Ареса, и вручив его хозяину традиционную порцию микстуры от хондроза и порошок для поддержания организма, мы сели пить чай с пирожными. Ничего необычного при этой встречи я не заметила. Я рассказала о своем проекте по организации тепличного хозяйства, Аркадий Николаевич рассказал о новых монетах, которые он купил на импровизированной ярмарке коллекционеров в Вишневом парке. После этого звонков от него не было, а я как-то упустила этот момент. Неужели Аркадию Николаевичу стало плохо во время прогулки с Аресом? Другого объяснения, как любимый пес моего друга оказался возле моего дома, у меня не было. Да, Аркадий Николаевич был одним из моих немногочисленных друзей. Глубоко одинокий человек, недавно потерявший жену, и давно потерявший единственного сына Ивана, который в черную пил с двадцати лет, давно утратив человеческое обличие…

Я отстегнула ремешок от дамской сумочки, пристегнула его к ошейнику.

– Пойдем домой, малыш….

Я долго стучала в знакомую металлическую дверь, за дверью царило молчание, Арес скулил рядом.

– Ну что шумите? А, собачку нашли! – за моей спиной распахнулась дверь соседской квартиры.

Я обернулась, на пороге стояла женщина лет пятидесяти и странно смотрела на меня.

– И куда же вам ее девать?

– В смысле куда девать? А где Аркадий Николаевич?

– Так умер он вчера, говорят, что рак у него был. Последнюю неделю совсем плохо ему стало, из дома он не выходил уже, а вчера сын «скорую» вызвал, врачи приехали, а сосед уже умер. Я сама не видела, а Анна Александровна из второй квартиры была, ее понятой участковый приглашал.

– Простите, а вы уверенны, что это сын был?

– Конечно, я же Ваньку хорошо знаю, как отец заболел, он всю последнюю неделю у него жил, ухаживал. Правда собачка у Ваньки в первый же день убежала, когда он с ней гулять пошел. Хорошо, что вы ее нашли, вот только куда ее сейчас девать?

– Спасибо вам, пойду, Ареса пристраивать надо…

– Да не за что – дверь захлопнулась, а я привалилась к перилам. Ну, вот, как так! Как это могло произойти? Почему Аркадий Николаевич не позвонил? Еще неделю назад никаких признаков рака не было. Какая-то несобранность не давала мне принять ситуацию. Я погладила, молча сидящего у моих ног, пса и решительно двинулась к двери квартиры с цифрой «2».

– Здравствуйте Анна Александровна, я знакомая Аркадия Николаевича, вот, Ареса на улице нашла, привела к хозяину, а мне такой ужас рассказали…

Открывшая мне дверь пожилая женщина сочувственно закивала головой:

– Да, грустная история. Нас вчера участковый понятыми приглашал, а я покойников боюсь, так, краем глаза взглянула, это какой-то ужас, не человек, а скелет, и такая опухоль на горле….

– Опухоль?

– Ну да, у него же рак был….

– А как узнали, что он умер?

– Так Иван последнюю неделю здесь жил, пару раз к нам заходил, рассказывал, что отец совсем плох. Все время трезвый, одет прилично. А вчера Аркадию совсем плохо стало, «Скорая» приехала, а он уже умер.

– Скажите, а участковый где сидит, может быть, он подскажет, куда мне теперь собаку девать?

– Опорный пункт участкового через дом отсюда. А насчет собаки, девушка, он вряд ли вам поможет. Ивану ведь собака не нужна, он ее когда на прогулке потерял, даже не искал.

– Спасибо вам большое – я попрощалась с соседями и потянула за собой пса, который явно не хотел уходить из родного подъезда.

Согласно объявлению на входе, участковый инспектор милиции вел прием в опорном пункте до десяти часов вечера. Когда я вошла в казенное помещение, оказалась в просторной приемной, в которой на жестких лавках сидело шесть женщин старшего пенсионного возраста, сжимающие в руках исписанные неровным почерком листочки разнообразного формата. При нашем появлении повисла тишина, которая сменилась криком стаи голодных чаек. Очередь единым порывом выплеснули на нас с собакой весь накопившийся у них негатив, всю усталость и беспросветность своей жизни. Я даже растерялась на мгновение. Арес, решив успокоить присутствующих, громко гавкнул, но добился он ровно противоположного. Гвалт усилился еще сильней. На шум из кабинета выскочил молодой худенький милиционер с лицом подростка. Если бы не серый китель, я бы подумала, что мальчишке лет шестнадцать. Он, быстро сориентировавшись, басовито рявкнул:

– А ну, все замолчали, а то прием на завтра перенесу.

Бабушки, очевидно, были опытные, потому, что замолкли, как рубильник кто-то выключил.

– Девушка, вы бы еще бегемота привели. Я вас с животным принимать не буду.

– Товарищ участковый, собака имеет непосредственное значение к делу, по которому я пришла.

Участковый на мгновение задумался:

– Хорошо, раз ваша собака так всех тут пугает, зайдете первой, как посетителя отпущу.

Какая-то пенсионерка, очевидно, самая нервная, что-то произнесла протестующее, но замолчала после косого взгляда милиционера.

Я вошла в кабинет ровно через пять минут. Боюсь, если бы я просидела в приемной еще немного, меня с Аресом сожгли ненавидящие взгляды ветеранов, даже мой амулет, нагревающийся от присутствия нечисти, стал немного обжигать кожу. Конечно, я могла бы войти в доверие к люто ненавидящим меня женщинам, завести беседу на интересную им тему, рассказать какую-нибудь леденящую душу историю, но сил не было ни на что.

Когда я и пес тяжело уселись напротив милиционера, он, сардонически усмехаясь, предложил рассказать, к какому делу имеет отношение присутствующая здесь собака.

– Вы вчера выезжали по адресу…… по поводу смерти пожилого мужчины, Аркадия Николаевича Старыгина.

– Ну да, было такое, а при чем тут….

– Это его собака, я ее нашла сегодня на улице. Я хотела бы узнать адрес сына покойного, чтобы отвести собаку к нему.

– Девушка, даже если это собака усопшего, я не имею права давать адреса граждан непонятно кому.

– Хорошо, не давайте. Тогда я иду сейчас в райотдел, там же есть кто-то из начальства, отдаю собаку ему, так как участковый отказался дать адрес законного владельца.

– Какого владельца, зачем собаку в отдел?

– Ну как же? Собака по закону – это имущество, вы же это знаете?

Участковый неуверенно кивнул.

– Я нашла чужое имущество, хозяин умер, у хозяина есть наследник. Вы отказались дать мне адрес наследника, и, наверное, это правильно…

Участковый кивнул более уверенно.

– Но я же девушка честная, я тоже хочу поступать по закону. Я поеду в отдел милиции и дежурному, или начальнику, сдам под расписку чужое имущество – этого песика, а они, наверное, адрес наследника у вас узнают сами, ну, как положено, по закону.

Участковый, наверное, живо представил, как ему будут звонить из отдела, поэтому, и какими словами будут комментировать его желание следовать букве закона. Поэтому, сделав грустное лицо, сотрудник органа правопорядка полез в стол, забитый серыми казенными папками.

Я удовлетворенно откинулась на кресло. Первый этап выполнен, милиционер открыл положил на стол дело о смерти моего друга.

Когда он, нервно перелистывая немногочисленные листки, углубился в поиски адреса Ивана, я спросила:

– А вам в этой смерти ничего не показалась подозрительным? И когда будут результаты вскрытия?

Участковый поднял на меня смеющиеся глаза:

– Девушка, детективы по телевизору надо смотреть, там интереснее. И хотя, я вам не должен это рассказывать, но скажу. Человек пожилой, долго болел раком, опухоль, размером с полкирпича, в горле. В этих случаях вскрытие не делают, врач «скорой» фиксирует смерть, прилагается справка из поликлиники о заболевании и все, дальше похороны.

– Простите, а когда похороны и где тело?

– Похороны завтра, тело в похоронном доме «Вечный покой». Еще что-то интересует?

– Меня многое, что интересует. Но вот, что должно заинтересовать вас – я хорошо знала покойного, рака у него не было. Последний раз я была в гостях у Аркадия Николаевича в прошлую субботу, никакой опухоли у него не наблюдала.

Участковый с шумом захлопнул папку:

– А вы, простите, с покойным в каких отношениях были?

– Просто друзья.

– Просто друзья – повторил милиционер с гнусной улыбкой.

– Скажите, у вас, когда эту форму выдают, веру в порядочных людей сразу отнимают? Я встретила Аркадия Николаевича случайно, полгода назад. В разговоре выяснилось, что пятнадцать лет назад моя прабабушка его с того света вытащила, когда он от лучевой болезни умирал.

– У вас прабабушка врач?

– Нет, деревенская знахарка.

– А, понятно….

– Чтобы было понятнее, рассказываю подробности. Аркадий Николаевич работал на химзаводе, знаете, где это?

Участковый кивнул.

– Там была авария, трое облучились. Выжил только Аркадий Николаевич. Когда его жена привезла в деревню к моей прабабушке, у него практически все органы не работали. Отсутствие пальцев на руке заметили? Так вот, они от радиации отвалились. А через пару месяцев больной домой уехал на своих ногах, и жил нормально до сих пор. Он меня маленькую вспомнил, я тогда у прабабушки летом жила. Вот так я и стала к нему ходить еженедельно, с собакой гуляла, да по бабулиному рецепту боль от хондроза снимала. Больше человек ни на какие болячки не жаловался, и повторяю, опухоли у него не было.

– А, что же вы его не вылечили, а только боль снимали, и, кстати, чем?

– Боль снимала не наркотиками, просто травками, что на болоте растут. А что хондроз не могла вылечить…. У вас в приемной портрет висит, дяденька солидный такой, написано, что лучший участковый. У вас с ним, наверное, одинаковые результаты в работе, правда?

– Смеетесь, что ли? Майор Осокин двадцать лет на участке работает, каждого человека знает……

– Так, когда прабабушка Аркадия Николаевича от радиации выхаживала, ей восемьдесят пять было, а мне восемнадцать, намек понятен?

– Понятен. Ну, это лирика. Вы конечно интересную историю рассказали, но это бездоказательно.

– А можно справку из поликлиники посмотреть?

Милиционер заметно заколебался, затем вытащил из папки бланк с синей печатью, подвинул в мою сторону, крепко придерживая бумагу ладонью. Я склонилась над справкой, вгляделась в печать.

– Знаете, насколько я знаю, Аркадий Николаевич лечился в поликлинике на улице Революции, а здесь справка врача из соседнего района.

– Девушка, так часто бывает. У меня нет никаких оснований подозревать наличие преступления. Поверьте, не стоит попусту поднимать волну.

– Скажите, а ведь «Вечный покой» – дорогая похоронная контора? Я их рекламу везде вижу.

– Ну да, не дешевая.

– А сын покойного – алкоголик со стажем, с отцом никогда не жил, тот его в квартиру не пускал, так как Иван все пропивал.

– Что-то вы путаете, я вчера сына видел, вполне прилично выглядит.

– Я не путаю, я точно знаю. Короче, мне надоело вас уговаривать. Я сейчас еду в РУБОП, у меня там хороший знакомый есть – капитан Долгих, хотя нет, уже майор. Я официально подаю ему заявление, а пусть там потом решают, вы сознательно прикрывали насильственную смерть пожилого человека или из лени и нежелания выполнять свои обязанности. А еще я поеду на химзавод, подниму там шум, что человека, который без защитного снаряжения ликвидировал аварию, что бы спасти жизни других работников, убили как собаку (прости Арес). О, так его, наверное, завтра в крематорий повезут, чтобы следов не осталось. Да, товарищ сержант? Ладно, побегу я в РУБОП, от вас все равно толку нет.

Милиционер в сердцах отбросил папку, порывшись в столе, сунул мне пустой бланк заявления:

– Вы понимаете, что делаете? Если завтра сорвем похороны, а смерть окажется естественной, то вам ничего не будет, наверное. А меня, скорее всего, уволят.

– А если я права?

– А если вы правы, то мне объявят строгий выговор, за то, что невнимательно провел осмотр трупа. Ладно, пишите заявление – милиционер быстро прошел к двери, высунул в приемную голову. Я услышала его преувеличенно бодрый голос:

– Так, женщины, не шумим, всех приму, я сегодня допоздна. Такой вопрос – чай все будут? Все? Ну и хорошо, сейчас чайник поставлю.