Я не считаю свих неудач, их просто нет.

Любое затеянное мероприятие

уже само по себе является на пятьдесят процентов удачным.

Грэг Блоу

Глава 1

Сравнительно недавно построенное частное медицинское учреждение к югу от Эль Аламо, штат Сальтильо (Мексика), было наиболее заметным сооружением футуристического характера, воздвигнутым за последний десяток лет. В основном архитектура заведения отличалась наибольшей привлекательностью и необычностью конструкции для данной местности. По мнению самих жителей города Эль Аламо, новая постройка обладала отталкивающими особенностями, в частности, из-за назначения, нежели по внешним признакам, которые итак, по их мнению, заметно не вписывались во внешний ландшафт.

Работники медицинского заведения, начиная от новичков и заканчивая продвинутыми специалистами, имели ряд неординарных интеллектуальных способностей, характерных каждому без исключения обитателю внушительного сооружения. Конечно, в отличие от двуногих интеллектуалов, прочие существа не были свободны и имели в своем распоряжении ограниченное пространство для свободного перемещения. Профессиональные навыки работников даже в малейшей мере не допускали послабления к изучаемому «субстрату».

Если говорить точнее, подопытные медицинского заведения в Эль Аламо оставались подопытными, а исследователи, проводившие над ними опыты, оставались исследователями.

Безусловно, к числу «кровожадных» исследователей, начиная подсобником и пройдя все мытарства на пути к достижению высокой должности, примыкала такая дальновидная личность, как Скот Дункан. Может быть, это прозвучит банально, но, как и многие из нас, Скот совершал массу ошибок на пути к успешной карьере в медицинском учреждении с интригующим названием «de marmol blanco» (Де мармол бланко). В переводе с испанского означает – «Белый мрамор». В данную секунду Скот стоял перед большим вольером, врезанным в стену, размером с одноместный гараж для легкового автомобиля. Вольер являлся светонепроницаемым, а внутри него было темно и лишь только ядовито-синее свечение озаряло темное пространство вокруг гигантского паука, находившегося там. Сцепленный канцелярской скрепкой, средних размеров перечень отчетности, из тридцати пяти страниц, находился в руках Дункана. Быстро пробегая взглядом по строчкам, он перелистывал страницу за страницей, пока внимание не привлекли заинтересовавшие его сведения. В своем начале отчетность не представляла собой ничего существенного: размеры и всевозможные повадки – мало интересовали заядлого медицинского прагматика.

На двадцать восьмой странице подводились итоги интеллектуальных способностей подопытного. Взгляд Дункана молниеносно, жадно поглощая мозгом информацию, пробежал по тексту. В основу его заинтересованности легли составляющие когнитивных процессов мозговой деятельности подопытного: «Умственное восприятие и обработка информации превосходит человеческий уровень на двадцать пять процентов». Подобная информация вызвала у Дункана массу тревожных и вместе с тем радостных эмоций. Вспоминая отчет недельной давности, Скот сам для себя отметил невероятные темпы роста в двенадцать с половиной процентов, по сравнению с прошлыми показателями.

В просторном зале с «питомцами», помимо самого Дункана, находилось еще несколько попарно сформированных людей, за каждой группой, из двух человек, числился как минимум один подопытный живой образец. Скот же стоял совершенно один, погруженный с головой в изучаемый материал и не обращал абсолютно никакого внимания на перешептывания других исследователей. Почувствовав слева от себя чье-то присутствие, ученый медик на время оторвался от текста и повернул голову.

Чувства не подвели Дункана.

Вздрогнув от неожиданности, он убедился, что в двадцати сантиметрах от его плеча стоял Барни Твигл, настороженно всматривающийся на застывшего монстра, сквозь пятисантиметровое стекло вольера. Всегда слоняясь по медицинскому корпусу как неприкаянный, он то и дело пугал сосредоточенно работающих людей. Барни был напарником Дункана. Скот, в свою очередь, воспринимал своего партнера, как наказание за, возможно, когда-то давно совершенные им неблаговидные поступки. В данный момент поза Барни и выражение его лица свидетельствовали о чрезмерной сосредоточенности на объекте. Он чуть прислонился к холодному стеклу вольера для того, чтобы попытаться разглядеть хотя бы едва заметные движения изучаемого существа.

Хотя Барни и нельзя было назвать невеждой по отношению к работе, все же он иногда удивлял, а порой даже поражал окружающих своими странными манерами. Вот и сейчас, казалось бы, зачем ему так вызывающе смотреть на монстра. Ну не шевелится он и что из этого. Но только не для Барни. Если какое-то неизвестное существо ведет себя, с его точки зрения, подозрительно – значит, на него следует обратить самое пристальное внимание.

Не ясной человеческому пониманию, монстр скрытой способностью почувствовал на себе пристальный взгляд. Предварительно не сделав даже и намека на атаку, восьмипалое чудовище рванулось со своего места и бросилось на стекло.

Но не тут-то было.

В случае столкновения, судьба хоть и толстого бронированного стекла была бы предрешена. Конечно, от одного удара оно бы не разбилось и, скорее всего, трещин тоже не пустило. Только если бы не сработала система безопасности, монстр вряд ли бы ограничился одиночной атакой. Автоматически сработавшая, непродолжительная яркая вспышка мощной лампы предотвратила приближение паука к стеклу. Заостренная на конце конечность монстра застыла в нескольких сантиметрах от прозрачной преграды.

В общем, сам Скот хоть и был оптимистом, но теперь, то, что произошло с подопытным, лишит его возможности в ближайшие пять – шесть дней, экспериментальным путем проверить свои догадки относительно мыслительных процессов существа.

Неодобрительно взглянув на партнера по работе, Скот произнес:

– Ты ничего получше не мог придумать, вместо того чтобы таращиться на запертую в стеклянной тюрьме тварь. Интересно, как бы ты себя повел на его месте в подобной ситуации, если бы на тебя так кто-то уставился?

– Я просто хотел…

Дальнейшие оправдания напарника Дункан уже не слышал, он думал о том, каким образом столь несерьезный человек смог оказаться в подобном этому месте.

«Благо еще, что, – подумал Скот, – сегодня последний рабочий день и половину следующей недели паук будет в отключке. Можно не волноваться, что монстр проявит еще одну попытку агрессии, обычно он долго отходит после кристаллизации и потом долгое время ведет себя спокойно.

Скот всегда старался извлечь из любой ситуации какую-то пользу.

Еще год тому назад Скот Дункан и вовсе не знал о существовании Барни, но зато хорошо был знаком с доктором Хиггентсом, который, после заражения Частицами, завещал свое тело и развивающегося в нем существа для исследований. Последняя воля выдающегося хирурга была выполнена в полной мере. Было делом нелегким придумать, каким образом переместить родившееся дьявольское создание в вольер, а потом еще и удерживать его там. Как не странно, но именно Твигл, узнав от Грэга Блоу о слабостях тварей, предложил: сразу после рождения осветить монстра, а после переместить в специально сконструированное место – для последующего изучения, в котором существо по сей день и находится.

«Это немыслимо, – выкрикивал кто-то на совете профессоров. – Вы погубите живой образец, не успев даже получить элементарных сведений».

Возражений, конечно, хоть и было много, но кроме предъявленного ранее, никаких других конструктивных предложений больше не последовало и поэтому руководством «Де мармол бланко» было принято осуществить замысел Барни, а Дункана назначили все это дело воплотить в жизнь. После того как выяснилось, что кристаллизованный монстр на шестые сутки вновь обретает полноценную жизнедеятельность, Скот и Твигл стали работать вместе как единый, но не до конца слаженный механизм.

– Да не переживай ты так, – со свойственной ему улыбкой произнес Твигл. – Ты уже забыл, как в первые дни монстр, раз за разом, приходя в себя, бросался на стекло и вновь кристаллизовался и так на протяжении нескольких месяцев. Тогда мы долго сидели без работы. – Барни почесал нос. – Хорошее было время: чашка чая, затем другая, потом глядишь и недельная смена закончилась.

На подобное изречение напарника Скот не смог не отреагировать. «Да-а?! Вот только когда начальство потребует отчет о том, что стало причиной агрессии существа, не ты, тщательно подбирая слова, будешь писать оправдательное письмо», – злоречиво подумал он.

Вымощенный белой каменной плиткой пол – в просторном помещении с вольерами – обладал одной весьма характерной особенностью: он создавал великолепную акустику. Конечно, временами это доставляло массу неудобств, например, когда какое-либо животное непрерывно издавало свойственные ему и всегда неприятные человеческому слуху звуки, (по задумке, стеклянные клетки, вопреки своей массивности, не являлись звуконепроницаемыми). Но зато смотритель «непревзойденного зоопарка» всегда был в курсе того, что происходит в зале с подопытными животными. Видеокамеры, установленные в вольерной, были оснащены микрофонами и прекрасно, в мельчайших подробностях, передавали сопутствующие изображению звуки живой природы.

Однажды смотритель, по имени Стэнли, по стечению обстоятельств, стал очевидцем того, как двадцатиметровая анаконда, непонятно каким образом выбравшаяся из своего заточения, сожрала у него на глазах уборщика Мэтью. Именно душераздирающие крики предсмертной агонии вовремя осведомили смотрителя о страшном происшествии.

Не считая смотрителя, охранники были одни из первых, кто узнал о трагической кончине Мэтью. После того как Стэнли сообщил на пост дежурного о чрезвычайной ситуации, четверо бравых охранников, вооруженные лишь электрошоковыми дубинками, да пистолетами со снотворным, ворвались в вольерную, застав гигантскую рептилию за умиротворенным перевариванием недавней трапезы.

Несмотря на то, что змей уже поглотил свою добычу, представшее взору зрелище, все же оказывало неизгладимое впечатление на психику. Примерно в восьми метрах от здоровенной башки пресмыкающегося создания находилось, продолговатой формы, шишковатое образование. Охранники быстро смекнули, что это образование и есть проглоченный заживо Мэтью. Но, несмотря на страшную картину, самоотверженные ребята не растерялись и попытались изловить ненасытную змеюку.

Когда один из охранников прицелился, намереваясь с одного выстрела усыпить пресмыкающееся, коварный змей, по-видимому, уже сталкивался с подобным оружием и, зная, чем все это может закончиться, попытался скрыться.

– Стоять…

В устах стрелка подобные слова, по отношению к животному, прозвучали несколько неординарно. Елозя по каменной плитке, надраенной Мэтью до блеска, змей, не имея возможности передвигаться, переключился от бегства к атаке. Повернувшись к охранникам, он, возвышаясь над ними, изготовился на рывок, как вдруг, под сопровождение короткого хлопка, шприц с быстродействующим снотворным угодил в широкое туловище змеи. Через три секунды двадцатиметровая анаконда, потеряв сознание, рухнула на пол.

После услышанного от Стэнли рассказа: о бегстве здоровенной змеи – Скот еще не раз вспоминал подозрительное происшествие, и каждый раз это воспоминание заканчивалось одним и тем же вопросом: «Каким образом столь громоздкое создание смогло вырваться на свободу?» Увы, ответа Дункан так и не смог найти даже по сей день.

Некоторое время Барни Твигл еще наблюдал за отсутствующим взглядом Дункана, а когда это дело его утомило, он решил привести партнера в чувства:

– Скот, ты еще здесь? – Твигл поднес руку к носу Дункана и громко щелкнул пальцами.

Слегка вздрогнув, Скот пришел в чувства и воззрился на напарника:

– Я задумался… – С секунду помолчав, он добавил: – Что, если это существо каким-то образом выберется на свободу и попадет в большой город? Какое тогда будущее ждет человечество?

Твигл посмотрел на кристаллизовавшегося монстра и ничего не ответил. Он представил себе ужасную катастрофу двадцать первого века, пестрые заголовки со словами: «Неизвестные чудовища уничтожают цивилизацию». Во всех городах царит хаос и разрушения. Люди, не погибшие от голода, погибают от смертоносных атак светящихся синевой монстров. Кульминацией воображения Барни был эпизод, в котором, по меньшей мере, три миллиарда людей превращаются в три миллиарда восьмипалых созданий.

– Как дела? – прозвучал голос смотрителя, приближающегося к задумавшимся напарникам.

Вопрос Стэнли разнесся по вольерной громогласным эхом, пробуждая задумавшихся экспертов от интеллектуальных грез. Некоторым присутствующим группам подобное отвлечение совершенно не понравилось и они, как бы ни старались скрыть свое недовольство, все же выдали себя гнусными перешептываниями, сквернословя в адрес смотрителя.

– А что, собственно говоря, у нас может быть не так, как обычно? – в ответ поинтересовался Скот.

– У меня сработал сигнализатор, указывающий, что в вольере под цифрой восемь активировалась система безопасности. Я взглянул на экран и увидел, что монстр обездвижен.

– И что тут может быть необычного? – вновь спросил Дункан.

– Не знаю, просто существо уже давно не вело себя подобным дерзким образом. Вот я и решил поинтересоваться у вас двоих, что тут происходит.

– Спроси об этом у Барни, а я пока пойду, занесу в компьютер последние данные и попытаюсь составить оправдательное письмо по этому инциденту.

Дункан не собирался оправдываться и уточнять детали нежелательного обстоятельства со смотрителем, тем более что сам он не имел никогда отношения к сложившейся неприятности. Так как разговор не заладился еще в самом начале, Стэнли решил не усугублять ситуацию дополнительными вопросами, а Скот, повернувшись к выходу, поспешил покинуть зал с животными.

– Что это с ним? – смотритель адресовал свой вопрос Барни.

– Переживает… – Твигл посмотрел на неподвижную фигурку кристаллизованного монстра, его четкие грани, от вспышки яркого света, заметно побледнели, а в самом вольере стало так темно, что его противоположная сторона совершенно скрылась в непроглядной тьме. – Боится, что монстр выберется на свободу еще до того момента, как мы изобретем вакцину, действующую против заражения.

На лице у Стэнли не отразилось ни улыбки, ни недовольства, лишь только жадная гримаса нескрываемого любопытства.

– А что, уже есть какие-то достижения в этой области?

– Вакцины как таковой нет, но есть временные полуфабрикаты. Они недоработаны.

– Как это?

– Ну, понимаешь, каждая новая вакцина имеет ряд неблагоприятных нюансов, делающих ее неэффективной. Последнее наше достижение – это предотвращение развития чужеродного организма, но только на ранней стадии заражения. Примерно после тридцати минут с момента контакта, процесс уже не обратим.

– А вы что… прямо таки дожидались, когда монстры вылупятся. – Стэнли почесал затылок. – Небось, они сами на себя не похожи после ваших экспериментов…

– Нет, нам неизвестно, что могло бы появиться из зараженных животных. Зафиксировав необратимый процесс, мы сразу усыпляем подопытных зверей, а затем сжигаем их в специальной камере, где температура настолько высокая, что не остается даже мельчайшего фрагмента от некогда развивающейся твари.

Стэнли еще несколько мгновений смотрел на своего собеседника, который даже глазом не моргнул, рассказывая подобные страсти. Сам он, конечно, был не из робкого десятка, но, то, что поведал ему Твигл, было чем-то несоответствующим его представлению о науке. Скорее, это походило на издевательское отношение к природе.

– Неужели, чтобы открыть вакцину, которая в случае опасности спасет человечество, нужно погубить множество невинных животных? – Стэнли был уже не рад тому, что вник в подробности работы исследователей. Информация, которую он получил, совершенно его не радовала, а скорее наоборот – угнетала.

Барни пристально посмотрел в лицо смотрителя:

– Ты сегодня уже обедал?

– Да! – ответил Стэнли.

– Что ты ел на обед?

– Говяжью отбивную с макаронами.

– Вот видишь, – произнес Твигл, глядя на собеседника. – Ты ел мясо.

Смотритель выпучил глаза и, страшась неутешительного ответа, спросил:

– А что, это мясо…

– Нет-нет, не переживай! Это мясо не подопытного животного. Я же тебе сказал, что все трупы мы сжигаем до пепла.