Цитаты из книг автора «Роман Коробенков»

«…каждый человек где-то в глубине души хранит кладбище тех, кого он любил…»

Имеет значение женщина рядом. Несомненно, это один из самых сложных и важных выборов, так как с одной тебе приснится дурной сон длиною в жизнь, где вязкие топи саморазрушения заполучат твой разум и плоть, ночные бдения, как бунт и провокация свободы, и плохая еда, как ответ Чемберлену, и отсутствие взаимопонимания и малейшего желания его достичь, и ранняя немощь не в чем-то, а вообще в попытках оторваться от земли, и нежелание просыпаться как страх убедиться, что сон – вовсе не сон. С другой же ранние часы отдыха для совсем раннего утра обернутся благодатью, когда предвкушение длинного дня, полного мирных чудес, расправят могучие крылья на коротких человекоруках и даруют небесную силу, способную пронзать материю силою мысли, когда в бурном потоке добрых визуализаций, наложенных на молодецкую удаль, насытится и твой мир, и мир окружающих тебя людей. Одна – подавляет, другая – вдохновляет, а прочие сопутствующие глаголы либо опровергают, либо подтверждают один из обозначенных тезисов. Микрокосмос одной будет подобен черной дыре, пожирающей без остатка даже самых отъявленных, – вопрос времени, вселенная другой – искривленному пространству, способному отправить тебя в приключение на много световых лет вперед.

Я стараюсь не сидеть на месте, чтобы жизнь не наскучила и не задавила однообразием. Чем чаще сажусь в самолет, чем дальше лечу, тем дальше удаляюсь от эмоционального червя. Он ползет за мной медленно, но верно, и его вижу только я. Он стремится пожрать меня, я убегаю, я могу неделю жить где-то, быть внешне спокойным и рассудительным, но, когда он приближается, я чувствую его. Слышу, как начинает гудеть земля, слышу шум его скользкого тела. Тогда беру билет на самолет в следующую точку… И опять тревожно вслушиваюсь, расслабляясь где-то… Он всегда знает, где я, и всегда двигается в ту же сторону.

И – мы говорили сегодня об этом – человеку всегда нравится то, чего у него нет. Мы любим мечтать, а достигнув мечты, тяготимся ею.

Такой я. Все – разные. Мне просто скучно, наверное. Через других женщин я понимаю, что люблю только Консуэллу. Но убедиться иным способом не могу. Я несчастлив, ведя банальную семейную жизнь.

каждый человек где-то в глубине души хранит кладбище тех, кого он любил…»

Достучаться до головы другого человека возможно лишь через его собственную голову, но никак не через нашу, как бы мы ни пытались в разных тональностях говорить о своих чувствах, желаниях и боли

«Празднества Венеры» Тициана к его же «Вакханалии». В первом случае при молочной статуе Венеры густо мельтешили пухлые Амуры, невинно играя на травке, летая и собирая яблочки в плетеные корзинки, и тут же пара молодых женщин, одетых в красное и синее, обращены к зеркалу: одна – лицом, пытаясь увидеть одновременно и себя, и напарницу, с намеком художника на женское скрытое всегда противостояние, вторая же – затылком, как будто зная про себя все и так, с прицелом на понимание не только категорий внешности и интересуясь не только собой.

К вопросу самих декораций и их регулярной смены имеется убежденная отсылка в мир душевного, ведь целебность подобных метаморфоз несомненна и, возможно, является лучшим семейным психологом, нежели любые попытки другого ума что-то увлеченно советовать из своего всегда субъективного, пусть и сатурированного, болотца.

Позже мы будем учиться преодолевать странную зависимость социальных животных от стороннего мнения, будто оно что-то меняет, кроме как в головах наших, и проделывать будем это разными танцами, обычно парными, экспрессивно вспыхивающими в самых неожиданных местах. Это – профилактика самостийности вне давления психологических скрепок.