V

Сквозь щели в стенах доносился запах тухлой рыбы. Карилос медленно пробуждался со своей привычной суетой и шумом. По тонкой паутинке с потолка спускался паук с длинными лапками. Юноша наблюдал за ним без страха, протянул руку вперед, и паук опустился на ладонь, с перепуга попытался прокусить огрубевшую кожу, но не смог.

В доме как обычно было холодно. Угли в печи уже давно остыли, дров и вовсе не осталось. Сегодня придется наведаться в чужие дворы, чтобы украсть немного древесины, иначе следующую ночь в Карилосе будет трудно пережить. Все из-за огромного количества болот, леденящего мерзкого тумана, а также близости прохладного моря.

К запаху рыбы добавился аромат морской соли. Вместе с ним донеслись голоса. Алгон сразу же понял, что кто-то приближается к дому, подошел к окну и отодвинул тряпку изображающую штору. У крыльца стояли двое воинов: один тучный, бородатый, с густыми черными волосами. Второй – его противоположность: костлявый, лысый и наголо выбритый. Это были сторожа, и юноша сразу понял, что пора бежать.

Глава 6. Чаша терпения

I

Дверь была незаперта и две пары сапог застучали по деревянному полу. Эти сторожа уже не впервые приходили к Алгону домой. Они давно знали юношу и привыкли, что многие краденые вещи можно найти у него в шкафах. Этот случай не стал каким-то исключением.

– Парень, ты здесь?

Алгон не ответил. Сидя на корточках, он старался редко дышать, только бы не привлечь внимание нежеланных гостей. Ему не хотелось провести очередную ночь в обществе блох и крыс, населяющих городскую темницу. Он и так зачастил с посещением «любимой камеры» и больше не желал делать новые метки на каменных стенах, которые оставлял каждый раз, а их накопилось немало. Снизу сторожа смотрелись не так уж и грозно: у худого в штанах между ног была большая дыра, а у толстого коричнево-желтое пятно. Пол под их ногами опасно прогибался, и казалось, что доски могут в любой момент провалиться. Но юноша прятался в подполье уже не первый раз и прекрасно знал, что тут безопасно. Сторожей Алгон вспомнил сразу. Волосатого звали Херес, как одно дорогое вино, которое юноша когда-то украл у приезжего виноторговца. Второго, с блестящей в свете солнца лысиной, обычно называли Угрем, настоящее имя он предпочитал не говорить, и ходили слухи, что оно как-то связано с особым названием дерьма, которое применяли лекари. Вот такая странная парочка, во многом непохожая, но объединенная общей целью.

– Ясно же, свалил мерзавец! – по тону Угря было понятно, что он ничуть не удивлен. Впрочем, с таким шумом, с которым оба сторожа шли к дому, странно, что они вообще надеялись кого-то застать. Однако отсутствие хозяина не помешало им начать копаться в чужих вещах. Алгон с досадой понял, что вечером придется наводить порядок.

– Нынче по городу много кто шастает. И не разберешь, откуда взялись.

Херес открыл створку шкафа, и на него вывалилась старая деревянная удочка. Незакрепленный крючок впился ему в щеку и, вырывая его с куском кожи, сторож громко закричал.

– Ты осторожнее. Переживаешь из-за приезжих, а не видишь ничего у себя под носом! Про город… муравейник какой-то, аж противно. Улицы наводнены странными людьми, вроде знакомыми, а вроде-ть и нет.

– Ах-ха, проклятье! – зажав ладонью кровоточащую ранку, прокричал Херес. – Найду парня, шкуру спущу! Он у меня вместо воды мочу пить будет!

– Вчера кто-то по трущобам ползал, такой шум поднял, что волосы дыбом встали! Я стоял в карауле, но не рискнул туда заглянуть. Уж больно свежа память о недавних трупах…

Юноша заинтересованно поерзал на месте, нашел рядом с собой плесневелую краюшку хлеба, отгрыз кусок и запил водой из потрескавшегося графина.

– Это те что ли двое, которым голову чем-то тяжелым проломили? Помню-помню, нашли мы их в сточной канаве, на переходе трущоб в пристань. Плавали в дерьме и собственных мозгах. Бродячие псины и крысы за ночь их порядком обглодали, а когда Хельсор попытался вытащить одного мертвяка, у того из штанов выполз уж.

– Уж из штанов, ха-ха! – Угрю это показалось забавным. Он открыл очередной шкаф и достал мешок с зерном, порвал его пополам, и пшено посыпалось сквозь щели в полу. Алгон едва успел закрыть глаза и принялся оттряхивать голову.

– Ничего смешного. Это могла быть и гадюка.

Тучный сторож нашел в углу бочку, снял крышку и смачно туда харкнул.

– Я же говорил, что будет мочу пить. – Херес спустил штаны и густо приправил родниковую воду мочой. – А насчет трупов, ты язык-то за зубами придержи. Сегодня мне сообщили, что дверь в холодную комнату была снята с петель, а оба тела пропали. Никак ожили и ушли по делам.

– Ты веришь в эту хрень? Прекрасно знаешь, кто этих людей трупами сделал, он же и упер, чтобы замести следы! Ворона! Мерзкая огромная ворона, с человека ростом!

– Монеты… – вытряхивая деревянную кружку, прошептал Херес. – Прилипли ко дну, – он принюхался, поковырял пальцем, – тут что-то липкое… А тьму на тебя, Угорь, в ходячих мертвецов я поверю, а в ворону как-то не хочется. Другое дело, что у меня ногу ломит в том месте, откуда я год назад кузнечный гвоздь вынул. Предчувствие у меня дурное. Слишком много всего происходит в городе за последнее время. Воров как крыс, а крыс… неисчислимое множество. Сегодня вернутся рыбаки, чтобы провести Кразильер вместе с семьями. Боюсь, накопившееся дерьмо скоро польется через край…

Зловещая тишина повисла в доме, но было слышно, как второй сторож ворошит вещи и пытается найти хоть что-нибудь, за что юношу можно бросить в темницу. Однако все самое ценное находилось в подполье, а вход туда было найти не так и просто.

– Надо отправить кого-то поговорить с Графом, пусть уже начнет управлять своим городом, а то Енор только и может, что марать бумагу да раздавать бестолковые приказы.

– После того как нашли трупы, я потопал в трактир. Обитель мерзавцев который. Ну вот, оставил там жалование за неделю, а тем временем пришел ко мне Хельсор. Его Енор отправил к Графу с докладом. Так говорит, будто за стеной у особняка лесные дебри, одна дорожка еще не заросла. Граф садовника уволил, тот уже помер с голода давно, да не в том дело. В общем, срам, что там творится. Все в диких кустах, колючке и крапиве.

– Он видел Графа? А то ходят слухи, что тот давно помер.

– Говорит, что не видел. Пойдем отсюда, ничего мы не найдем. Парнишка умный, спрятал куда-нибудь свое добро. Пусть себе гуляет, поймаем его где-нибудь в городе. План все же надо выполнять. А что до Графа, то Хельсор колотил в дверь около часа, никто не откликнулся, ну пригубил он рыбного самогона, что взял с собой, и пошел ко мне.

– После самогона историю эту и рассказал?

Голоса сторожей стали удаляться, хлопнула входная дверь и они отправились прочь по улице мимо заброшенного особняка, парочки развалин домов и нескольких жилых хибар. Алгон доел черствый хлеб, отодвинул доску над головой и вылез.

II

Как и ожидалось, порт заполонили люди. Женщины в нетерпении переминались с ноги на ногу, держались друг за друга и всматривались в горизонт. Дети крутились у их ног, не понимая, чего все ждут. Паренек, чуть выше колена любого человека, тянул руки к длинным пирсам и повторял – папа-папа. Мать держала его за шиворот; пытаясь убежать, он то и дело дрыгал ногами в воздухе. Торговцы остались в тени домов, ожидая пока причалит хотя бы один корабль. А городские воришки сновали в толпе, выискивая легкую добычу. Наконец первый корабль возник на горизонте, стал на глазах расти и застыл на приличном расстоянии от берега. С него спустили несколько лодок, весла вспенили воду и к берегу устремились первые рыбаки. Все грязные, волосы напоминали гнезда чаек с застрявшими в них рыбными костями и чешуей. Женщины закричали, узнавая своих мужей: Эльрик, Бормак, Сизор, Ласкер и многие другие имена с эхом проносились над спокойными морскими водами. Солнце уже стремилось к полудню, когда первые рипоты высадились на берег.

Они шатались из стороны в сторону, привычные балансировать на палубе. Вслед за первым кораблем показались другие, меньше и больше. Рыбацкие, торговые, грузовые. Вскоре весь горизонт скрылся за мачтами и парусами. К берегу стало приближаться все больше и больше новых лодок. Несколько байдар причалили прямо к пирсам и с них вывалились пухлые рыбаки, проведшие время на юге. В отличие от остальных, они выглядели ухоженными и чистыми. Но всех рипотов встречали с равным добродушием. Сотни парочек соединились, дети повисали на мужских ногах, с визгом подлетали над головами отцов и попадали к ним в объятья. Женщины страстно целовали мужей, распускали руки, не в состоянии больше воздерживаться. Городские воришки все быстрее и быстрее перемещались в толпе, как пустынные шакалы они выхватывали добычу, и трусливо поджав хвост, скрывались в подворотнях. Алгон не вмешивался. Стоя поодаль, наблюдал, не зная, завидовать прибывшим мужчинам или начинать переживать за несчастных воришек. Каждый второй кошель был набит рыбными косточками, измазанными в яде красной медузы. Он не убивает, но оставляет приличные ожоги. Уж Алгон про это знал и с тоской смотрел на обожженную ладонь. Шрамы уже побледнели, но мерзкое чувство все еще оставалось, как и воспоминание об ужасной ночи, с дикой рвотой и поносом.

Юноша наблюдал за портом уже около часа. Немного прибравшись у себя в доме после визита сторожей и вылив приправленную мочой воду из бочки, он неспешно двинулся к берегу. Каждый год он наблюдал, как неопытные воришки попадались на один и тот же трюк, который местные обзывали «меткой вора». Но в этот раз все происходило немного иначе. Сквозь толпу просачивались опытные люди, а рыбаки все чаще обнаруживали пропажу золота, спрятанного в самые сложные для извлечения места: в сапоги, в сумочки со шнурком, висящие на шее. Опытные воры работали мастерски и Алгон им завидовал. Воровское сообщество игралось с местными жителями, не знавшими умелых хватких рук.

– Смотри, вот один!

Неподалеку от юноши стояли двое мужчин в кожаной броне, поверх которой была надета тонкая промасленная кольчуга. Они следили не за рипотами, а именно за ворами, вычисляя их по легкой походке и быстрым движениям. Алгон проследил за взглядом мужчин и увидел, как из толпы вышел незнакомец, с головой укрытый в плащ. Учитывая дневную жару, это действительно выглядело подозрительно.

– Идем за ними, Дик!

– Поспешим, Криг!