Корвина надзирает за всеми.
– То есть он ваш босс.
От этих слов Пенумбра мрачнеет.
– Я предпочитаю думать о нем как о нашем попечителе, – говорит он, задерживаясь немного на каждом слове. Это «нашем» не проходит незамеченным, и я улыбаюсь.
– Но, подозреваю, Корвина с радостью согласился бы с вашим определением.
Я пересказываю, что Эрик говорил о книгах на коротких полках – и о непослушании Пенумбры.
– Да, да, – со вздохом говорит Пенумбра. – Это я уже проходил. Дурь. Душа библиотек в том, что они все разные. В Берлине Кёстер с его музыкой, в Петербурге Грибоедов с огромным самоваром. А тут, в Сан-Франциско, самое яркое отличие среди всех.
– Какое?
– Ну как: у нас есть книги, которые люди правда могут захотеть прочесть! Пенумбра хохочет, демонстрируя зубастый оскал. Я тоже смеюсь.
– Значит, ничего страшного?