Пока Николай и Светлана шли к её дому, в голове у Коли вертелось слово «Попада́нец». Николай никак не мог поверить, что с ним произошло нечто подобное, что он сам стал попаданцем, но какое-то шестое, а может и седьмое чувство подсказывало, что так оно и есть, что он каким-то непостижимым образом угодил ровно на сто лет назад. Светлана шла рядом, что-то щебетала и щебетала, но голова Коли была занята другим. Надо будет доказать этой хорошенькой молодой женщине, что всё обстоит не так, как она думает. Показать ей паспорт, пусть убедится. Голофон ещё есть, в нём много фотоснимков и видеозаписей из его времени. Надо будет и это продемонстрировать Светлане. Краем уха он услышал:
– …А когда бабка Сиволапиха погадала на тебя и сказала, что тебя нет в живых, то у меня выкидыш случился. Мне стало плохо, больно, пошла кровь, я сознание потеряла.
Коля прислушался повнимательнее. Светлана продолжала:
– Пришла в себя в районной больнице. Меня, оказывается, на санитарной авиации доставили в район. Там прооперировали, но сказали, что деток больше не будет. Как мне было тошно, Коленька, я чуть с ума не сошла. Спасибо Михалычу, председателю нашему. Он золотой человек, вытащил меня из этой ямы душевной. Я снова начала работать, втянулась, ожила. Витька-тракторист начал ко мне клинья подбивать, а я тебя всё забыть не могла, отказывала ему.
Тем временем они подошли к небольшому, но ухоженному домику. Светлана открыла калитку, впуская Николая во двор, и повела его ко входу в дом. На крыльце сидел шикарный сибирский кот белого окраса с пятнышками шерсти цвета кофе с молоком, и любознательно смотрел на Николая.
– Вот и Космик нас встречает! – сказала Света, – Помнишь Космика?
Николай промолчал, не зная, что сказать. Светлана тем временем открыла дверь в дом и, пропустив вперёд себя кота и Николая, зашла сама. В сенцах Николай со Светой разулись, зашли в комнату. Женщина усадила гостя на диван, принялась хлопотать, говоря при этом:
– Сейчас, Коленька, сейчас! Супчик твой любимый согрею, да картошечки с мясом. Наливочку тоже достану по такому случаю. Сейчас. Потерпи маленько.
– Светлана! – решился Коля, и продолжил настолько серьёзным тоном, что женщина тут же осеклась и медленно опустилась на стул, – Я очень серьёзно хочу с вами поговорить.
– Да, Коленька, я слушаю! – внезапно севшим голосом сказала Света.
– Я хочу попросить вас выслушать меня, не перебивая, а потом ответить на некоторые мои вопросы.
– Я готова!
– Меня действительно зовут Николай. Николай Кузьмич Светлов. Вот мой паспорт, – с этими словами Коля протянул свой документ Светлане, – я понимаю, что таких паспортов сейчас нет, но у нас все паспорта имеют именно такой вид.
Паспорт Николая имел вид обычной пластиковой карты, на которой была только фотография, фамилия, имя и отчество, дата рождения и номер документа. Все остальные сведения открывались лишь с помощью сканеров на различных устройствах.
– В это невозможно поверить, это звучит совершенно фантастично, но я всё-таки прошу вас принять это, – продолжал Коля, – дело в том, что я каким-то непостижимым образом переместился во времени ровно на сто лет назад.
Светлана была женщиной трезвомыслящей, с выводами не торопящейся. Сейчас она превратилась в прилежную слушательницу. Но, повертев в руках паспорт Николая, и увидев в нём дату рождения 22 апреля 2031 года, всё-таки вздрогнула и растерянно сказала:
– Но это разве паспорт? Они такими не бывают… И год рождения…
– В наше время паспорта именно такие. И год рождения именно такой, какой вы увидели.
– Но разве так бывает?
– Поверьте, Светлана, я сам никогда и не предполагал, что могу влипнуть в такое, но вот факт – я у вас, и на календаре 1964 год. Я сам потрясён не меньше, а правильнее сказать, намного больше чем вы.
– Но, Коля, ты… Вы меня не разыгрываете? – не зная, как обратиться к нему, прошептала Света.
– Я сам поначалу думал, что моё появление здесь это чей-то розыгрыш.
– Но ты… Простите, вы… Вы так похожи с моим Николаем, что вас родная мать не отличит!
– Скажите, Света, у вашего Николая были какие-нибудь особые приметы на теле? Родинки там, или татуировки?
– Да, на плече татуировка с якорем, Коля на флоте служил, а под правой лопаткой большая родинка размером с пятак.
Ни слова не говоря, Николай снял с себя верхнюю одежду и оголил торс. Повернулся вокруг своей оси, давая женщине убедиться, что ничего подобного на его теле нет. Потом снова оделся. Потрясённая Светлана молчала, не в силах произнести ни слова. В конце концов она прошептала:
– Да, верно. Ничего такого нет. Но вы… Вы так похожи! И голос, и волосы, и глаза, и даже запах… Опять же имя и отчество… И дата рождения, кроме года, конечно…
– Я и сам не пойму, что произошло, и почему я так похож на вашего возлюбленного.
– А как же всё-таки вы к нам попали?
– А это, Света, для меня ещё бо́льшая загадка, чем для вас. Я не знаю, где я нахожусь. Как мне сказали, ваша деревня называется Котовка. Больше ничего ровным счётом мне неизвестно.
– Котовка это наша деревня. Райцентр у нас городок Пешевск, Томская область.
– Томская? – воскликнул Николай, – Вы сказали Томская? Не республика Марий Эл?
– Да, Томская, – сказала Света, – а вы о какой республике говорите?
– Да это неважно сейчас, – ответил Коля, – я потом расскажу. Но – Томская область! Всё гораздо сложнее, чем я думал…
Долго, ещё очень долго шла беседа Николая и Светланы. Даже коту Космику надоело просто лежать и слушать разговор мужчины и женщины. Он встал, потянулся, подошёл к двери и, сказав «Мяу», попросился на улицу. Женщина встала, открыла дверь и выпустила животинку во двор. Потом, охнула, вспомнив, что за разговором они так и не поели. Пусть гость и не был её Николаем, но он ведь тоже был живым человеком и хотел есть. Да и сама Светлана тоже проголодалась.
– Николай, давайте пока поедим, потом вы продолжите свой рассказ, – предложила женщина.
– Не откажусь, спасибо!
Света захлопотала у печи, через время выставила на стол миску ароматного супа, не менее вкусно пахнущую тарелку с картошкой, горшочек с мясом и бутылку какого-то напитка.
– Это спиртное? – спросил Николай.
– Да, любимая твоя… Ой, простите, любимая Колина наливка.
– Не сто́ит, Светлана, я абсолютно непьющий.
– Это хорошо, в наше время трудно встретить непьющего мужчину, – впервые за всё время улыбнулась женщина. Колю поразила её улыбка. Она была настолько открытой и располагающей, что Коля на миг залюбовался женщиной. И впервые за всё время посмотрел на неё с мужской точки зрения. Женщина действительно была хороша. Простая неброская красота, без всяких следов косметики, чистая свежая кожа лица и рук, ладная фигурка, красивые светлые волосы. Да, красивая женщина!
Светлана почувствовала взгляд Николая. Слегка смутилась.
– Вы ешьте, ешьте, – произнесла она смущённо, – будет мало, я добавлю.
– Спасибо, Света, – ответил Николай, – вы присоединяйтесь, почему я один ем? Вы тоже, наверняка проголодались?
– Да, есть немножко, – Светлана снова улыбнулась. И снова её улыбка проникла в глубину души Николая. «Хороша женщина, – подумал он, – и почему этот её Николай удрал от такой?»
– А вы знаете, Николай Кузьмич, – вдруг внезапно произнесла Светлана, – у меня ведь фамилия интересная. Вы будете удивлены.
– Какая же у вас фамилия? – поинтересовался Коля.
– Светлова. Светлана Ивановна Светлова.
В середине августа 1943 года Советская Армия освободила город Орёл. В то время фашистские выродки уничтожили большое количество мирного населения. Они не жалели никого, для них не было разницы, в кого стрелять, будь перед ними солдат, старик, женщина или ребёнок. Но всё-таки долгожданное освобождение пришло. Наша Армия дала фашистам хорошего пинка, и уцелевшие жители города, которые всё это время были в оккупации, с великой радостью встречали освободителей.
Светловолосая девочка одна из первых выбралась из подвала одного из разрушенных домов в дни освобождения города и бросилась на шею первому попавшемуся солдату. Тот взял на руки исхудавшую чумазую девчушку, прижал её к своей колючей щеке, словно собственную дочь и попросил её бежать в сторону тыла. Не по годам повзрослевшая девочка быстренько смекнула, что не стоит отвлекать солдата от его прямых обязанностей, лишь спросила, как можно найти какую-нибудь санчасть. Солдат коротко объяснил, и девчушка, сверкая голыми пятками, понеслась в том направлении, которое указал солдат. Довольно скоро она увидела старенький грузовичок с будкой, на которой был нарисован красный крест. Она подбежала к машине, увидела двух молоденьких медсестёр и сурового вида военного врача, и сходу начала проситься в помощницы. Несмотря на свой мрачный вид, военврач оказался очень душевным человеком и сказал девочке:
– Миленькая, возьмём, обязательно возьмём! Только сначала тебя саму нужно немного в порядок привести. Умыть, причесать. Ты ведь понимаешь, тут медицина, всё должно быть чисто, стерильно. Для начала побудь пока с нами, дождись тыловиков, там тебя встретят, приведут в порядок и отправят на курсы. Нам нужны сестрички, только выполни мою просьбу, ладно?
Военврач хитрил. Разумеется, никто такую кроху в медсёстры не возьмёт. На вид лет десять, не больше, куда ей на курсы? Но и отпускать от себя не хотел, кто знает, что у ребёнка на уме. Откажи ей, кинется помогать солдатам и погибнет от шальной пули. Военврач решил придержать кроху у себя, а потом передать тыловикам, чтобы они отправили девчушку в приют. Чтобы увезли подальше от фронта и спасли ребёнка от кошмаров войны.
К вечеру подтянулись и тыловики, военврач передал им девочку, намекнув сотрудникам, чтобы они поддержали его легенду. Те прекрасно поняли задумку доктора и забрали девочку с собой.
К вечеру кроху отмыли в полевой баньке, накормили и уложили спать. Утром девочке сообщили, что ей надо будет поехать в тыл, где её примут на курсы при детском доме. К обеду выделили видавший виды открытый Виллис с пожилым усатым шофёром-ефрейтором и отправили на восток, приказав водителю, чтобы тот доставил ребёнка по назначению.
В пути дядя Вася, как звали шофёра, поинтересовался у девочки об её родителях. Та не по-детски нахмурилась и рассказала водителю, что отца в первые же дни войны убили на фронте, а мать расстреляли в городе, когда та гневно плюнула в лицо одному из фашистов. Вот с тех пор она и пряталась от проклятых врагов, где только могла. Шофёр Василий только языком цокал от досады, надо же, сволочи какие, эти фашисты!
Так они и ехали на восток, коротая время в разговоре, когда совершенно внезапно в небе появился невесть откуда взявшийся фашистский самолёт. Проклятому гаду захотелось покуражиться над бедным потрёпанным Виллисом. Он решил расстрелять беззащитный автомобильчик. Первый же залп оказался фатальным, пуля попала прямо в голову шофёру, убив его на месте. А машина, двигаясь по инерции, на всём ходу сошла с дороги и врезалась в толстое дерево. От удара девочку выкинуло вперёд и стукнуло головой о соседнее дерево. Кроха потеряла сознание…
Фашистский стервятник, сделав своё кровавое дело, развернулся и улетел. К слову, далеко уйти ему не удалось, буквально через пять минут его настиг зенитный снаряд, отомстив за смерть шофёра.
Примерно через пятнадцать минут в сторону линии фронта ехала легковая «Эмка». В ней сидел пехотный капитан, направлявшийся в свой полк после ранения. Увидев разбитый Виллис, он попросил водителя остановиться и подбежал к дымящейся машине. С убитым шофёром всё было ясно, торопиться уже не было смысла. Капитан развернулся было, чтобы снова продолжить свой путь, как вдруг еле слышный стон остановил его. Капитан обернулся на звук и увидел девочку, которая, видимо, только что пришла в себя. Он кинулся к девчушке, взял её на руки, спросил:
– Крошка, ты как?
Девочка лишь смотрела на него своими глазищами и молчала.
– Кто ты, как тебя зовут? – продолжал допытываться капитан, – Что у тебя болит? Где болит?
Ответом капитану было всё то же молчание. «Контузия» – подумал капитан, и с девочкой на руках пошёл к машине.
О проекте
О подписке