Robert McCloskey

CENTERBURG TALES

Copyright © Robert McCloskey, 1943

Copyright © renewed Robert McCloskey, 1971

© Ю. Хазанов, перевод («Чёртова дюжина», «Иещёболее», «Режьте билеты»), 1969, 2018

© А. Шур, перевод («Дедушка Геркулес»), 2019

© ООО «Издательство «Розовый жираф», издание на русском языке, 2019

All rights reserved. This edition published by arrangement with Viking Children's Books, an imprint of Penguin Young Readers Group, a division of Penguin Random House LLC.

Дедушка Геркулес

Вертушка

В каждом городе для всякого занятия есть наиболее подходящее место. Во всём Сентерберге не найти для игры в шарики места лучше, чем улочка за парикмахерской. В бейсбол лучше всего играть в пустом ангаре рядом с «Производственной компанией Эндерс». А вот воздушного змея там не запустишь – слишком много проводов. Лучшее место для того, чтобы есть пончики, – кафе дядюшки Одиссея. А мороженое в рожках – аптека Ойшнайдера. Рыбачить можно много где, но лучше всего – на реке Кёрбстоун под железнодорожным мостом. Лучшее место, чтобы крутить волчки, – ступени, ведущие к памятнику Ветеранам гражданской войны в центре городской площади. Там, правда, можно наткнуться на девчонок – эти ступени ещё и лучшее место в городе, чтобы играть в камешки и прыгать через верёвочку. И если ты здорово умеешь крутить волчок, то ты можешь запустить его – прыг-прыг-прыг – с одной ступеньки на другую, главное, чтобы там не было девчонок.

– Гомер Прайс! Если ты ещё хоть раз запустишь свой волчок в наши камешки, мы его заберём навсегда! – закричала Джинни Ли. – Мы первые заняли ступеньки под солдатом! А вы идите на ту сторону – к моряку и там крутите свои дурацкие волчки!

– Я случайно, – сказал Гомер. – Я не собирался запускать волчок в ваши камешки.

– Да, – добавил Фредди, – волчок Гомера просто отскочил от пушек и прокрутился вокруг памятника…

– Гомер Прайс, ты запустил так свой волчок нарочно! – крикнула Джинни Ли и приготовилась со всей силы швырнуть волчок Гомера.

– Смотри, кто идёт, – вдруг воскликнул Фредди и показал на ту сторону площади.

– О, да это же дедушка Гомера – Геракл! – обрадовалась Джинни Ли и забыла про волчок.

– Да, он самый, – подтвердил Гомер, глянув на высокого, худого человека, решительно направлявшегося в их сторону.

– Так быстро только он может ходить! – восхитился Фредди.

– Да, для своего возраста дедушка развивает неплохую скорость, – согласился Гомер. – Но он говорит, что это ничто по сравнению с тем, как быстро он ходил в юности.

– А сколько вообще лет дедушке Герку? – спросил Фредди. – По нему не поймёшь, пятьдесят ему или девяносто.

– Дедушка говорит, что перестал считать свои дни рождения после девяноста девяти, но ты ж его знаешь, никогда не известно, правду он говорит или одну из своих историй рассказывает.

– А сегодня, как думаешь, Гомер, он расскажет историю? – спросила Джинни.

– Он всегда находит повод вспомнить какую-нибудь историю, – сказал Гомер. – Главное, чтобы его никто не перебивал.

– Вот оно как! Ну здрасте, мальчики и девочки, – провозгласил дедушка Геракл, взлетая по ступеням.

– Доброе утро, дедушка Герк! – поздоровался Гомер.

– Здравствуйте, дедушка Герк! – сказал Фредди.

– Расскажите нам историю, дедушка Герк! – попросила Джинни.

И уже через секунду все мальчики и девочки собрались вокруг дедушки Геракла в ожидании истории.

– Не собирался я мешать вам крутить волчки, прыгать через верёвочку и играть в камешки, – сказал старик, усаживаясь и вытягивая длинные ноги. – Кстати, откуда все эти волчки и битки взялись?

– Мы их получили бесплатно, – сказала Джинни, показывая биток и камешки.

– За так! – добавил Фредди. – Из «Ай-да палочек»!

– Как-как? – Дедушка Герк сложил ладонь ковшиком и приложил к здоровому уху, чтобы лучше слышать.

– Из завтраков «Ай-да палочки». Берёшь коробку с завтраком «Ай-да палочки», отрываешь картонную крышку, пишешь на ней своё имя, отправляешь по почте и тебе присылают биток и камешки или волчок, – пояснил Гомер.

– А, понятно, – сказал дедушка Геракл. – То есть вы покупаете в магазине коробки с завтраками, чтобы получить волчки?

– Нет, – ответил Гомер. – Дядя Одиссей закупил для кафе целую партию «Ай-да палочек» и раздал нам картонные крышки от упаковок, чтобы волчков хватило на всех.

– О, помнится, я однажды накопил крышечек от жестянок с жевательным табаком и получил за это музыкальную шкатулку. Отличная была музыка! – дедушка Геракл задумчиво потёр подбородок.

Дети смотрели на дедушку Герка во все глаза – если он вот так потирает подбородок, значит, жди истории.

– Может, с той музыкальной шкатулкой связана какая-то история? – нетерпеливо спросила Джинни.

– Да вроде нет, – задумчиво сказал дедушка Геракл.

– Может, с крышечками от жевательного табака? – предположил Фредди.

– Нет. Но всё это прыганье и кручение напоминает мне кое о чём. – Старик всё тёр задумчиво свой морщинистый подбородок, а дети уже расселись на ступенях, приготовившись слушать.

– Давненько это было. Примерно когда Огайо присоединился к Штатам или около того. Я был молодой парень – вроде нашего Гомера, и мы осваивали земли в новом штате – с отцом, дядей и кузенами. Женщин оставили дома, под Филадельфией, сначала надо было устроиться и обработать пару-тройку акров. Всё-таки нашими новыми соседями были индейцы, и мы решили, что неплохо будет сначала с ними познакомиться, а потом уже женщин перевозить. Через горы мы перешли пешком, а потом спроворили плот из брёвен, чтобы спуститься вниз по течению Кёрбстоуна и выбрать себе симпатичное местечко у берега. Мы плыли день или два, и как-то утром наш плот встал намертво посреди реки. Сначала мы решили, что наткнулись на камень или корягу, и давай тыкать шестами, но скоро поняли, что дело серьёзнее: плот сел на мель. Дно там было выше ненамного, примерно на одну такую ступеньку, – старик показал рукой на ступени памятника, – но ещё течение нас прижало, так что плот сел крепко, не сдвинешь. Мы слезли, взяли вёдра и принялись черпать воду и грязь со дна, чтобы выплеснуть их вверх по течению. Весь день мы черпали и плескали, плескали и черпали, но вода и грязь возвращались назад, и мель не убывала ни на дюйм. Ну никак не получалось сдвинуть плот с мёртвой точки. Мои кузены прошли ниже по течению и построили другой плот. Они решили сплавиться на нём дальше, к реке Огайо, но мой отец заявил, что это место ничем не хуже прочих, и мы остались прямо тут.

Мы построили небольшой домик на холме. Вы, наверное, все там бывали – это то место, где старый канал выходит из Кёрбстоуна. Канал соорудили через несколько лет – чтобы лодки могли обогнуть эту мель. Сейчас вы её уже не увидите – столько лет прошло! – ну разве только если свет прямо на неё упадёт. А может, после последнего наводнения её и вовсе смыло.

Дедушка Геракл задумчиво погладил усы и повторил: «Смыло, вовсе смыло эту мель».

– Так что насчёт прыганья и кручения? – спросил Фредди.

– Как раз перехожу к этому, – ответил дедушка Геракл, похлопывая себя по длинной ноге. – А ты, парень, – погрозил он Фредди пальцем, – меня не перебивай.

– Фредди просто напомнил, дедушка Герк, – сказал Гомер. – Он не собирался тебя перебивать.

– Ну да, так о чём я… – сказал дедушка Геракл и снова задумчиво потёр подбородок. – А, вспомнил, прыганье и кручение! Да, – начал он наконец свой рассказ, – земля тут оказалась неплохая, и заселили её очень быстро, несмотря на сложности с индейцами. Уже совсем скоро все земли вверх и вниз по реке были заняты маленькими фермами. Большинство поселенцев отправляли свою свинину, рожь и кленовый сироп на тот берег и дальше по реке Огайо – в Новый Орлеан на продажу. И так как все баржи, направлявшиеся в Новый Орлеан, должны были стартовать сразу за мелью, наше маленькое поселение на холме стало чем-то вроде местного погрузочного центра.

Бочек для перевоза солёной свинины теперь требовалось очень много, так что мы с отцом принялись их делать. И неплохо их мастерили на вершине холма. И вот как-то утром занимались мы своими делами, то есть резали клёпки и гнули обручи, и тут я совершенно случайно глянул на одну из бочек, которые мы закончили накануне. И увидел перо, торчащее прямо из неё! У меня, конечно, по спине холодок пробежал, потому как с той стороны пера как пить дать был индеец, спрятавшийся в бочке, чтобы при первом удобном случае добавить пару скальпов себе на пояс. Я дал отцу знак и глазом не успел моргнуть, как он уже прихлопнул эту бочку крышкой и уселся сверху, а я быстро схватил молоток и как следует приколотил крышку к бочке. Так что теперь у нас была бочка со злющим индейцем, который вопил и колотил изнутри по крышке.

Дедушка Герк улыбнулся, потёр подбородок и вновь заговорил:

– Мы решили, что отправим его в Новый Орлеан на следующей же барже, и спокойно вернулись к изготовлению бочек. Я всё думал, ну и удивится же кто-нибудь, когда откроет бочку, а там вместо солонины индеец! Мы работали себе дальше, а индеец всё стучал и раскачивался в бочке. Мы смеялись и не обращали на бочку внимания, пока не услышали совсем уж громкий стук. И тут мы увидели, что бочка перекатилась через ограду и теперь катится вниз по холму! Вот оно как! Представляете, эта бочка с индейцем катилась, прыгала и крутилась вниз по холму с бешеной скоростью, а потом врезалась в платан на берегу реки – и, хотя это была очень даже крепкая бочка, разлетелась на щепки. Точно вам говорю, вот прямо на щепки развалилась!

Дедушка Герк засмеялся.

– А этот самый индеец допрыгал в бочке аж до самого Кёрбстоуна! Мы так смеялись! Просто не могли остановиться, хоть нам и было немного не по себе – после этой истории у нас опять могли начаться неприятности с индейцами. Никогда не видел такого жалкого индейца, как тот, что выбрался из реки весь мокрый и, что-то бормоча, скрылся в лесах.

Утром мы решили, что началось! Потому что уже два пера торчали из двух наших бочек. Вот те на! Но, Господь свидетель, мы не растерялись и снова проделали тот же номер: крепко заколотили их в бочках, и – кто бы сомневался! – они тоже умудрились дотолкать свои бочки до холма, скатиться с него со свистом, точно так же, как и первый индеец, врезаться в платан и отскочить от него прямиком в реку. Вот оно как! Кончилось тем, что мы каждое утро перед работой должны были заколачивать парочку индейцев, чтобы они скатились в реку! Представляете, тот первый индеец вернулся в своё племя и похвастался, как он крутился в бочке и как у него от этого голова кружится. И теперь, конечно, все храбрецы племени должны были повторить его подвиг, это сделалось вроде как почётным. Чем дальше, тем сложнее было справляться с работой и со всеми этими краснокожими, которые ходили вокруг и ныли, что хотят прокатиться в бочке. И вот наступил момент, когда мы уже не успевали делать бочки для крутящихся индейцев! Гора обломков росла под платаном, и в конце концов моего отца осенило. Мы сделали очень-очень крепкую бочку и поставили её на ось, потом взяли кожаные ремни и прицепили всю конструкцию к нашей мельнице. Точно вам говорю – это было самое безумное изобретение из тех, что я видел на своём веку, но, Господь свидетель, это работало! Когда дул ветер, мой отец нажимал на рычаг, и бочка начинала вертеться не хуже твоего волчка. Мы с отцом брали с индейцев шкуру буйвола за один заезд в нашем изобретении, и оно быстро прославилось как Вертушка. Конечно, мы принимали в оплату и другие меха – лису, бобра, скунса, норку. Вскоре мы отправляли эти шкурки тюками! В безветренный день у нас скапливалась очередь из пятисот-шестисот индейцев, молившихся, чтобы ветер подул, и посильнее, и они хорошенько прокрутились бы в нашей Вертушке.

Мы, конечно, усовершенствовали наш аттракцион. Например, поливали клиента водой, когда он выходил из бочки, – вместо падения в реку, потому что индейцам казалось, что нужно не только чтоб голова кружилась, но и хорошенько промокнуть, иначе совсем не то.

Краснокожим очень нравилось: хлебом не корми, дай покататься на нашей Вертушке. Кстати, к вопросу о кормёжке, – сказал дедушка Геракл, вставая и потягиваясь во весь свой огромный рост, – пойдёмте-ка в кафе Одиссея, куплю вам всем по пончику.

И дедушка Геракл отправился в кафе на такой скорости, что спешившим за ним детям то и дело приходилось переходить на бег.

– Вот оно как! – вскричал дедушка Геракл, взмахом длинной руки распахивая дверь. – Здоро́во, Одиссей! Хорошего дня, шериф! Ну-ка, отложите свои шашки и обслужите покупателей! – потребовал он, указывая на вереницу мальчиков и девочек, которая следовала за ним.

– Привет, дедушка Герк! – сказал Одиссей. – Могу поспорить: ты опять рассказываешь одну из своих историй!

– Геракл, и не надоело тебе их рассказывать? – добавил шериф.

– Конечно, нет! – сказал дедушка Геракл. – И помнится, шериф, когда вы с Одиссеем были такими же малышами, от горшка два вершка, вы тоже, бывало, сидели на ступеньках и слушали мои истории. Давай-ка, Одиссей, всем по пончику, – постучал по прилавку дедушка Геракл. – Точно тебе говорю, ты стал какой-то медлительный в последнее время, наверно, мало двигаешься. А всё из-за этих модных штуковин, которые делают за тебя половину работы. – Дедушка Геракл взял десяток пончиков с подноса, который принёс Одиссей, и сказал: – Большое спасибо, Одиссей. Ну-ка, мелочь, все сюда!

– Дети, хотите я насыплю вам миску «Ай-да палочек» в придачу к этим пончикам? – предложил Одиссей.

Услышав дружное «нет», Одиссей грустно покачал головой:

– Что же я буду делать с шестью дюжинами коробок «Ай-да палочек» без волчков? Семьдесят две коробки «Ай-да палочек», которые с каждым днём становятся всё черствее, а ведь никто из моих посетителей не ел их, даже когда они были свежими!

– А знаешь что, Одиссей, – сказал дедушка Герк, – мои куры не очень-то переборчивы, могу скормить им на завтрак и 72 коробки «Ай-да палочек», а взамен получишь дюжину яиц.

– Договорились! – обрадовался дядя Одиссей. – А то в прошлом году мне пришлось выкинуть 72 коробки «Бойких колечек».

– Помню, как же, – проворчал шериф, – и все дети в городе пуляли из пистолетов «Бойкие колечки», ни минуты без того, чтобы кто-нибудь не закричал «пиф-паф» сад намым пухом – то есть над самым ухом.

– И как вам не стыдно, – спросил детей дедушка Герк, усмехаясь, – так пугать представителя закона?

– Так, Геракл! – завопил шериф. – Я…

– Дедушка Геракл, – решил быстро, пока не началась перепалка, сменить тему Одиссей, – я не далее как вчера про тебя вспоминал! Увидел в одном старом журнальчике фотографию человека, который несёт быка на плечах.

– Вот оно как! – воскликнул дедушка Геракл. – Это же мой старый фокус. В моё время все так делали. Ты, значит, начинаешь поднимать животное, пока это ещё телёночек, и поднимаешь его каждый день. Животное растёт и растёт, с каждым днём делается всё тяжелее и больше, и вот, оглянуться не успел, а ты уже поднимаешь огромного быка, и тебе это нипочём! Одиссей, а ты считаешь, сколько мы съели пончиков? – спросил дедушка Герк и повернулся к детям: – Не скромничайте, ребятня, берите ещё! – Да, а вот лошадь поднять довольно-таки сложно. И тут не в весе дело, просто у этого животного ноги очень длинные, так что только по-настоящему высокий человек может тут сдюжить. Когда-то я был единственным парнем в этой части штата, кому хватало на это роста. Нет, поднять лошадь на плечи много кто мог, но только я делал это стоя на земле, а не забравшись на пень! Это, кстати, напоминает мне ту зиму, когда мы с Джебом Эндерсом везли соль в Цинциннати.

У нас было две лошади и фургончик, забитый под завязку, пожалуй, не надо было нам столько туда грузить. Тащимся мы, как можем, по нашей старой дощатой дороге, и на пути у нас мост. Мы с Джебом, как на него глянули, сразу поняли – нашу повозку мост не выдержит.

– Герк, – говорит мне Джеб, – а давай мы эту речушку по льду переедем?

Но я не согласился:

– Джеб, слушай, этот лёд и так двух лошадей не выдержит, а уж с солью и подавно. Животные просто провалятся под лёд и ноги себе переломают. Давай вот что сделаем: я встану на лёд и буду подпирать мост изо всех сил, пока вы по нему не проедете.