В Казани никогда воровского движения не было. Ни положенцев, ни воров никто не воспринимал: все решалось на уровне улиц. За мою, опять же, богатую практику никогда, ни на одном разговоре никто не сказал: «Давайте вора позовем!», «Давайте положенца позовем!» Всегда все чисто на братском уличном статусе решалось.