Глава 4
Тихое место

Ферма Родни – дюжина больших беленых домов под плоскими, блестевшими под солнцем крышами – располагалась в широкой долине, окруженной тремя приземистыми холмами. На склоне самого высокого холма виднелись четыре внушительных амбара, плоская вершина позади круто переходила в скалистый обрыв. Хилую тень во дворе фермы давала горстка высоких деревьев, на которых еще уцелела листва. К северу и востоку тянулись оливковые рощи, местами заползая на холмы. На ферме царила суматоха, около сотни людей, несмотря на полуденную жару, занимались повседневными делами.

Ферма могла бы даже сойти за маленькую деревушку, если бы не отсутствие на виду мужчин и детей. Увидеть их Илэйн и не ожидала. Здесь жили женщины из Родни, приходили сюда из Эбу Дар, а после отправлялись дальше, куда им было надо; в самом же городе их оставалось не очень много, но существование этой фермы, как и самой Родни, держалось в тайне. Миль на двести окрест все считали эту ферму убежищем для женщин, пристанищем для тех, кто желает ненадолго остаться наедине со своими мыслями, укрыться от мирских забот – на несколько дней, неделю, может, и подольше. Илэйн почти ощущала разлитое в воздухе спокойствие. В душе у нее шевельнулось сожаление, что в это тихое местечко она принесла тревоги мира, но девушка напомнила себе, что принесла и новую надежду.

Появление лошадей, вывернувших из-за уступа холма, вызвало куда меньше суеты, чем предполагала Илэйн. Несколько женщин остановились, посмотрели в их сторону, и не более того. Одеты они были по-разному – Илэйн даже уловила блеск шелка, – кто нес корзины, а кто ведра, другие тащили большие белые кипы, явно белье в стирку. Одна женщина несла уток, держа за веревочки, которыми они были связаны – за лапки попарно. Благородные дамы и ремесленницы, фермерши и нищенки – все были равны, здесь привечали всех и всем находили занятие. Авиенда коснулась локтя Илэйн и указала на верхушку холма, похожего на перевернутую перекошенную воронку. Илэйн прикрыла глаза, приложив ладонь к полям шляпы, и через миг заметила некое движение. Теперь понятно, почему никто не удивился появлению отряда. Дозорным оттуда видно издалека.

Из-за дома навстречу процессии вышла женщина, невзрачная, в платье эбударского покроя, с глубоким узким вырезом, но ее темные верхние и разноцветные нижние юбки оказались достаточно коротки, чтобы не приподнимать их над пыльной землей. Брачного кинжала у нее не было – правилами Родни не дозволялось замужество. У Родни было слишком много секретов, которые нужно строго хранить.

– Это Алис, – пробормотала Реанне, подъехав поближе к Найнив и Илэйн и натягивая повод. – Сейчас ее черед управляться на ферме. Она очень умна. – И, словно бы что-то припомнив, добавила, еще тише: – И глупцов не терпит.

Пока Алис шла к ним, Реанне выпрямилась в седле и расправила плечи, словно готовясь к какому-то испытанию.

Илэйн Алис показалась средней во всех отношениях. Глядя на нее, не скажешь, что она способна заставить Реанне замолчать, даже не будь та Старшей из Связующего круга. С прямой, точно палка, спиной, Алис выглядела женщиной средних лет, ни стройной, ни коренастой, ни высокой, ни низкой, а темно-каштановые волосы, слегка тронутые сединой, были стянуты на затылке лентой, но явно не в качестве украшения, а из практических соображений. Лицо у Алис было незапоминающимся, хотя и приятным, слегка округлым, его лишь чуточку подпортила несколько длинноватая челюсть. Заметив Реанне, Алис окинула ее мимолетным удивленным взглядом, а потом улыбнулась. Улыбка изменила все. Она не превратила женщину в красавицу, не прибавила очарования, но Илэйн почувствовала теплоту и умиротворение.

– Никак не ожидала увидеть тебя… Реанне, – сказала Алис, едва заметно запнувшись на имени. Она явно не знала, как ей обращаться к Старшей в присутствии Найнив и Илэйн с Авиендой. На них Алис то и дело бросала короткие изучающие взгляды. В говоре ее проскальзывали тарабонские нотки. – Конечно, Беровин поведала о происшедшем в городе, но я не думала, что все так плохо и тебе пришлось уехать. А кто эти…

Она умолкла, ее глаза расширились, уставились на что-то позади Реанне.

Илэйн оглянулась, и с языка у нее едва не сорвались кое-какие словечки, которых она по случаю понахваталась там и сям, в том числе и совсем недавно – у Мэта Коутона. Всех словечек она не понимала – а большинства и вовсе не уразумела, – никто не хотел растолковывать ей, что именно эти фразы значат, – но душу облегчить они позволяли. Стражи поснимали свои меняющие цвета плащи, и сестры, как велено было, надвинули поглубже капюшоны своих пыльников, даже Сарейта, которой ни к чему было скрывать свое юное лицо. Но Кареане не удосужилась надеть капюшон как следует, и он просто обрамлял ее лицо без возраста. Не всякий бы понял, что предстало его глазам, но любому, бывавшему в Белой Башне, достаточно одного взгляда. Поймав сердитый взгляд Илэйн, Кареане потянула капюшон вниз, но было уже поздно.

Кроме Алис, и у прочих на ферме глаза оказались зоркими.

– Айз Седай! – завопила какая-то женщина; пронзительный голос будто возвещал о конце мира.

Возможно, ее миру и впрямь пришел конец. Крики множились, летели, точно пыль на ветру, и в мгновение ока ферма обратилась в разворошенный муравейник. Одни женщины попросту падали без чувств, другие забегали – очумело, роняя все из рук, с воплями, наталкиваясь друг на друга, падая, поднимаясь на ноги и вновь обращаясь в паническое бегство. Хлопающие крыльями утки и квохчущие куры, блеющие черные козы – все носились по двору, шарахаясь от людей, мешаясь у них под ногами. В центре круговерти застыли изваяниями две-три женщины; это наверняка были те, кто ничего не знал о Родне и явился на ферму, взыскуя убежища. Впрочем, кое-кто из них, заразившись паникой, тоже кинулся бежать куда глаза глядят.

– О Свет! – вырвалось у Найнив. Она дернула себя за косу. – В оливковые рощи бегут! Остановите их! Только паники нам не хватало! Посылайте Стражей! Быстрей же! – Лан вопросительно приподнял бровь, но она решительно взмахнула рукой. – Быстрее! Пока они все не разбежались!

Кивнув, Лан послал Мандарба в галоп. Стражи двинулись к роще, по широкой дуге объезжая воцарившееся среди домов безумие.

Илэйн взглянула на Бергитте, пожала плечами, потом жестом дала знак присоединиться к остальным Стражам. Она была согласна с Ланом. Панику остановить уже не получится, с этим опоздали, а отправлять верховых Стражей собирать перепуганных женщин – не лучший выход из положения. Илэйн не знала, как теперь уладить дело, а потому незачем, чтобы женщины бестолково бегали окрест. Наверняка они захотят услышать новости, привезенные ею и Найнив.

Алис, впрочем, и не думала ударяться в бегство. Она лишь слегка побледнела, но стояла на месте и в упор глядела на Реанне.

– Почему? – прошептала она. – Почему, Реанне? Я и представить себе не могла, что ты способна на такое! Они тебя подкупили? Чем? Предложили прощение? Отпустят тебя, а расплачиваться будем мы? Наверное, они этого не дозволят, но, клянусь, я попрошу их разрешить мне задать тебе взбучку. Да, тебе! Правила и тебя касаются, Старшая! Если я сумею этого добиться, клянусь, ты не станешь разгуливать с этакой-то улыбочкой!

Очень твердый взгляд. Совсем как сталь.

– Все совсем не так, как ты думаешь, – торопливо заговорила Реанне, спешиваясь и выпуская поводья. Она схватила Алис за руки и крепко держала, хотя та и пыталась высвободиться. – О, я не хотела, чтобы так получилось. Они знают, Алис. Знают о Родне. Башня всегда о ней знала. Все. Почти все. Но важно не это. – Брови Алис поползли вверх, но Реанне, сверкая глазами из-под полей большой соломенной шляпы, сбивчиво продолжала: – Мы можем вернуться, Алис. Мы можем попытаться вновь! Они сказали, что можем.

Постройки фермы, кажется, тоже опустели: женщины, выскочившие и узнавшие о причинах суматохи, тотчас же кинулись наутек, задержавшись лишь на миг, чтобы подобрать юбки. Крики из оливковых рощ свидетельствовали, что Стражи занялись делом, но удачно ли? Похоже, они не слишком-то преуспели. Илэйн ощущала нарастающее недовольство Бергитте и ее раздражение.

Реанне окинула взглядом беспорядок и вздохнула:

– Мы должны их собрать, Алис. Мы можем вернуться.

– Да, ты-то можешь. Ну и еще кое-кто, – с сомнением заметила Алис. – Если это правда. А как же остальные? Башня не станет со мной возиться, выставит за порог, и все. – Она кинула взгляд исподлобья на сестер в капюшонах; когда она вновь посмотрела на Реанне, в ее взоре больше не было гнева. – И зачем нам возвращаться? Чтобы вновь услышать, что мы недостаточно сильны? И чтобы потом нас отправили восвояси? Или чтобы продержали в послушницах до конца жизни? Кому-то это, может, и по душе, кто-то и согласится, но не я. Зачем, Реанне? Зачем?

Найнив слезла со своей кобылы, взяла ее под уздцы и шагнула вперед. Илэйн последовала ее примеру.

– Чтобы стать частью Башни, если того пожелаете, – нетерпеливо заявила Найнив обеим женщинам Родни. – Может, чтобы стать Айз Седай. Лично я не понимаю, почему ты недостаточно сильна, коли пройдешь дурацкие испытания. Не хочешь – не возвращайся, беги, мне плевать. Но только потом, когда я тут разберусь. – Широко расставив ноги, она сняла шляпу и подбоченилась. – Реанне, мы лишь время теряем, а у нас дел по горло. Ты уверена, что тут есть кто-нибудь, кто нам нужен? Давай выкладывай! Если не уверена, оно и ладно. Спешить, конечно, ни к чему, но то, что надо, у нас есть, и лучше поскорее со всем закончить.

Когда ее и Илэйн представили как Айз Седай, тех самых Айз Седай, что дали обещание, Алис сдавленно ахнула и принялась разглаживать шерстяные юбки, хотя явно хотела вцепиться в горло Реанне. Она сердито открыла рот – и тут же захлопнула его, когда к ним подошла Мерилилль. Суровость не исчезла из ее взора, но к нему добавилась толика изумления. И значительная доля настороженности.

– Найнив Седай, – церемонно обратилась Мерилилль, – Ата’ан Миэйр… не терпится… с лошадей слезть. По-моему, кое-кому не помешало бы попросить об Исцелении. – По ее губам скользнула мимолетная улыбка.

Вопрос быстро уладили, хотя Найнив, не переставая, ворчала, что сделает со следующей, кто осмелится сомневаться в ее звании. Илэйн и сама не прочь была присовокупить несколько сильных словечек, но, по правде говоря, Найнив выглядела глуповато, ведя себя подобным образом с Мерилилль и Реанне. Те почтительно ожидали, пока она закончит, а Алис во все глаза пялилась на эту троицу. То ли это решило дело, то ли появление Ищущих Ветер; они спешились и лошадей вели в поводу. Все изящество движений стерлось жесткими седлами, ноги, как и лица, одеревенели, однако невозможно было ошибиться в том, кто они такие.

– Если так далеко от моря объявилось двадцать человек из Морского народа, – пробормотала Алис, – я поверю во что угодно.

Найнив фыркнула, но ничего не сказала, за что Илэйн была ей благодарна. Похоже, до конца убедить упрямую женщину не удалось, хоть Мерилилль и величала их с Найнив Айз Седай. Тут не помогут ни вспышки ярости, ни пространные тирады.

– Тогда Исцели их, – сказала Найнив, обращаясь к Мерилилль. Они повернулись к сбившимся в кучку женщинам, и Найнив добавила: – Если вежливо попросят.

Мерилилль вновь улыбнулась, но Найнив уже хмуро взирала на почти опустевшую ферму. По двору еще расхаживали козы – среди оброненного белья, граблей и метел, среди корзин в лужах воды, выплеснувшейся из упавших ведер, не говоря уже о рухнувших без чувств женщинах из Родни. Разве что куры с прежней деловитостью вновь копались в земле и что-то клевали. Женщины, оставшиеся на ферме и в сознании, явно к Родне не принадлежали. Некоторые были одеты в вышитые шелковые и льняные платья, другие – в домотканые шерстяные, но о многом говорил тот факт, что они не бросились бежать. Реанне упоминала, что из числа живущих на ферме приблизительно половина ни о чем таком не ведала.

Найнив хоть и ворчала, но не стала терять время и отдала какие-то распоряжения Алис. Или же Алис сама решила действовать. Трудно было определить, поскольку к Айз Седай она выказывала куда меньше почтения, чем женщины из Связующего круга. Вероятно, она не пришла в себя после столь ошеломляющего поворота событий. Во всяком случае, вперед они двинулись вместе: Найнив вела свою кобылку в поводу и, размахивая другой рукой с зажатой в ней шляпой, наставляла Алис, как собрать разбежавшихся женщин и что надо будет сделать, когда их всех соберут. Реанне была уверена, что здесь есть по меньшей мере одна женщина, которой по силам войти в круг, – Гарения Розойнде. И возможно, отыщутся еще две-три. По правде сказать, Илэйн надеялась, что их тут нет. Алис же то кивала, то бросала на Найнив взгляды, которых та будто и не замечала.

В ожидании, пока соберут разбежавшихся женщин, вроде бы нашлось немного времени порыться в корзинах. Однако, когда Илэйн повернулась к вьючным лошадям, которых уже вели на двор фермы, она заметила Связующий круг. Реанне и ее товарки отдельной группкой вошли на ферму, одни поспешили к лежащим на земле женщинам, другие – к тем, кто стоял разинув рты. Где же тогда Испан? Ах вот она – между Аделис и Вандене, они держали ее под руки и тащили едва ли не волоком; пыльники развевались за спинами Айз Седай.

Седовласые сестры были связаны между собой, и сияние саидар каким-то образом охватывало обеих, но не затрагивало Испан. Нельзя было определить, кто из сестер главный в маленьком кругу и кто удерживает щит, отсекающий приспешницу Темного, но даже Отрекшимся не пробить его. Айз Седай остановились возле коренастой женщины в простом коричневом платье из шерсти, о чем-то переговорили с ней, причем ту несказанно изумил кожаный мешок на голове у Испан, но она, присев в реверансе, указала на один из беленых домов.

Илэйн сердито переглянулась с Авиендой. Ну, во всяком случае Илэйн точно была рассержена. Авиенда же порой проявляла чувств не больше, чем камень. Поспешно сунув поводья двум дворцовым конюхам, они заторопились вслед за троицей. Кое-кто из женщин – кто не знал о Родне – пытался их расспрашивать, что, собственно, стряслось; Илэйн отделывалась короткими ответами, перемежая их презрительными хмыканьями и пренебрежительным фырканьем. О, сколь многое она бы отдала за то, чтобы лицо ее утратило возраст! Эта мысль затронула какую-то струнку у нее в голове, но та пропала, едва только Илэйн попыталась как следует об этом задуматься.

Когда девушка распахнула простую деревянную дверь, за которой скрылась троица, Аделис и Вандене уже усадили Испан на стул со спинкой из натянутых веревок. Мешок, снятый с головы Испан, лежал на узком столе-козлах, рядом с пыльниками Айз Седай. В комнате было всего одно окно, прорезанное в потолке, и стоявшее высоко солнце освещало комнату. Вдоль стен тянулись полки, уставленные большими медными котлами и белыми глубокими мисками. Судя по хлебному запаху, вторая – и последняя – дверь вела в кухню.

На стук открывшейся двери Вандене резко обернулась, но, когда разглядела вошедших, лицо ее разгладилось, приняв безразличное выражение.