Купцовъ давно ужь нѣтъ и слѣду,
Давно зашелъ сосѣдъ къ сосѣду,
Народъ къ заставѣ потянулъ –
И стихъ базара шумъ и гулъ…
И вотъ, довольны и счастливы,
Усѣлись мы за кружкой пива,
Забывъ длину шотландскихъ миль,
Ручьи, и мохъ болотъ, и пыль
Дорогъ, что насъ домой ведутъ,
Гдѣ жоны насъ давно, чай, ждутъ,
Гдѣ гнѣвно блещутъ ихъ глаза,
На лбу сбирается гроза…
 
 
Тэмъ служитъ намъ живымъ примѣромъ,
Что нужно днемъ прощаться съ Эромъ.
(Старинный Эръ нашъ всѣмъ извѣстенъ:
«Эръ, гдѣ народъ красивъ и честенъ».)
 
 
Ты, Тэмъ, глупѣе всѣхъ на свѣтѣ:
Ты пренебрегъ совѣтомъ Кэтти!
Не говорила ли она,
Что ты – пивной котелъ безъ два,
Что ты – негодникъ, пустомеля,
Пьянъ вплоть отъ мая до апрѣля!
Везешь ли къ мельнику зерно,
Пропьешь и куль съ нимъ за-одно!
Пойдешь ли въ кузню за подковой,
Отъ кузнеца придешь съ обновой,
И даже (просто грѣхъ и срамъ!)
Пойдешь въ субботу въ Божій храмъ –
Съ дьячкомъ напьешься наканунѣ
Святаго дня… Утонешь въ Дунѣ^[2]),
Иль, будутъ ночки потемнѣй,
Утащитъ вѣдьма въ Элловей^[3]).
 
 
Мисстрисъ! мнѣ кажется, что право
Всѣ жоны судятъ очень здраво,
И что ума въ томъ капли нѣтъ,
Кто презираетъ ихъ совѣтъ!
 
 
Однако къ дѣлу: въ эту ночь
Нашъ Тэмъ конечно былъ не прочь,
Продавши выгодно скотину;
Подсѣсть къ веселому камину,
Гдѣ старый другъ нашъ Джонъ Соутеръ
Давно ужь пѣнилъ добрый портеръ.
А Тэма Джонъ любилъ, какъ братъ,
И всякій день съ нимъ пить былъ радъ.
Темненько стало; до двора
Оно давно бы ужь пора, –
Да эль такъ хмѣленъ становился,
Что Тэмъ въ хозяйку вдругъ влюбился…
А Джонъ мололъ имъ разный вздоръ
И хохоталъ, какъ цѣлый хоръ.
Вотъ дождь пошелъ, гроза бушуетъ;
А Тэмъ и въ усъ себѣ не дуетъ.
 
 
Забота съ зависти взбѣсилась,
И въ кружкѣ съ элемъ утопилась.
Но какъ пчела съ липъ носитъ медъ,
Такъ время радость унесетъ!
Какъ царь, нашъ Шэнтеръ счастливъ былъ,
Что злое горе побѣдилъ!..
 
 
Но радость – макъ: цвѣтетъ – блеститъ;
Сорвешь – и вѣнчикъ облетитъ;
Падетъ ли снѣгъ на зыбь пруда –
Блеснетъ – и таетъ навсегда;
Такъ въ небѣ гаснутъ метеоры,
На мигъ прельщая наши взоры;
Такъ неба ясную лазурь
Мрачитъ дыханье зимнихъ бурь. –
Но время мчится. – Между тѣмъ,
Пока домой сбирался Тэмъ,
Пробило полночь… Въ этотъ часъ,
Когда послѣдній свѣтъ погасъ –
Не дай Господь когда-нибудь
Намъ, грѣшникамъ, пускаться въ путь!
 
 
А вѣтеръ свищетъ, воетъ, стонетъ
 

Конец ознакомительного фрагмента.