Глава 1.

Все события вымышлены, все совпадения не больше чем ведьмовские козни.

– Отец наш Небесный, дай мне сил, дай мне воли. Пусть рука моя не знает промаха, пусть сердце не знает жалости. Защити, Отец, от проклятий и ядов, от ведьминых взглядов, от морока и порока, от…

Она прислушалась.

Лес спит. Ветер не тревожит листву, твари не рыщут в траве, но воздух едва заметно подрагивает.

Пригнувшись, она крадется вдоль охранного круга, выискивая глазами фетиш, поддерживающий его силу. Не то, не то, не то… Вот он!

– Отец наш Небесный, – снова зашептала она, вынимая нож, – дай мне сил, дай мне воли. Пусть рука моя не знает промаха, пусть сердце не знает жалости. Защити Отец, – боль пронзила грудь, – от проклятий и ядов, от ведьминых взглядов, от морока и порока, от слова дурного, от…

Нож пронзил плетеного идола, из фигурки полилась густая блестящая кровь. Её запах щекочет ноздри. Дверь дома распахнулась.

Она может войти и столкнуться с ведьмой лицом к лицу. Настолько ли она безрассудна? О, да, можно не сомневаться.

Тремя шагами преодолев расстояние до крыльца, она перепрыгнула через прогнившие ступени и ворвалась внутрь. Никого. Над огнем висит котел, задняя дверь распахнута настежь.

Она переступила через груду одежды и взглянула на варево, кипящее над пламенем. Одного взгляда хватило, чтобы понять, что стало с младенцем, похищенным из деревни – его выварили, превратили в студень, которым ведьмы смазывают метлы.

– Опоздала, – прошипела она сквозь зубы.

Подхватив с пола одежду ребенка, она вышла на улицу, но, перед тем как взобраться на лошадь, посмотрела на потемневшее небо. Близится Ведьмин час и, возможно, тварь, которая превратила ребенка в холодец, сейчас хохоча носится по небу, довольная тем, что осталась непойманной.

Она швырнула одежду на стол перед старостой деревни и уперла руки в бока. Очень жаль, что взглядом нельзя убивать.

– Не справилась? – деловито осведомился мужик.

– Не справилась? – эхом откликнулась она. – Ведьма знала, что я иду! В вашей деревне есть крыса, которая предупредила её о моем появлении.

– Крысы есть везде. – Староста пожал плечами. – Думается мне, я могу не платить тебе.

– А мне думается, – она схватила его за ворот рубахи и притянула к себе, – что я могу спустить на тебя своего мертвеца.

Он побледнел, схватил её за плечи и попытался отстраниться, но куда ему до мрачной силы, что кипит в её жилах.

– Отец наш Небесный, – прохрипел мужик, – защити…

Она оттолкнула его и скривилась. Научи дурака богу молиться – он и лоб себе разобьет, как известно.

– Золото, – потребовала она.

– Половину, – сказал мужик.

– Дарий!

Из тени выступила высокая фигура в плаще. Он хотел откинуть капюшон с лица, но она покачала головой. Еще не время.

– У нас проблемы? – почти ласково спросил Дарий. – Не зли охотницу, давай разойдемся по-хорошему.

– Решила за спиной упыря спрятаться? – прошипел мужик. – Я сообщу куда следует! Я…

– Что? Спрятаться? – Дарий хрипло расхохотался. – Прятаться в пору тебе, староста.

Она усмехнулась – Дарий как всегда прекрасен. Самое главное, что он никогда не преувеличивает.

– Мрачный Взвод должен…

– Ничего он тебе не должен! – рявкнула она и окна жалобно звякнули. – Твой Бог не защитит тебя от моего гнева, староста. Завтра утром колокола будут петь твое имя, если ты продолжишь стоять на своем.

– На! Подавись! – он швырнул кошель к её ногам. – Убирайся из моей деревни!

– И деревня, кстати, – Дарий нагнулся и поднял золото, – тоже не твоя, мужик. Слишком много на себя берешь.

– Ведьма вернется и заберет ваших детей, – сказала она. – Ты пожалеешь, что прогнал нас.

– Не твое дело! Вон пошли из моего дома, адамовы дети!

Если бы ей платили каждый раз, когда староста не желает расплачиваться, то… Ах, да.

Она устало потерла переносицу и остановилась у коновязи. Дарий бесшумно встал рядом. Его можно сравнить с тенью, только вот он слишком болтлив для нее.

– Упырем обозвал меня, – обиженно сказал он. – Слышала?

– Предыдущего мужика он не переплюнул. Как там было?

– «Тварина немертвая»? – Дарий рассмеялся. – Кстати, о грустном. Я в плохом состоянии.

Он снял перчатку и продемонстрировал разлагающуюся руку.

– Снова? От тебя одни проблемы. – Она вздохнула. – Ищи лопату, Дарий, пора копать.

Нашли кладбище, привязали лошадей у забора, отправились искать свежие могилы. Как назло стемнело, света масляного фонаря не хватает, чтобы разобрать каракули на крестах.

– Недельный, – сообщил Дарий.

– Откроешь гроб – получишь заряд трупного яда в лицо, – ответила она. – Сейчас труп похож на бомбу.

– Где же нам свеженького раздобыть? – Дарий откинул капюшон и огляделся.

Она посмотрела на него и горькие воспоминания ожили, возвращая её в их мрачное прошлое.

Он был её другом, её братом по вере, тем, кто помог ей освоиться в церкви. Они молились по утрам, делили еду, спали в одной постели. Теперь он никогда не станет мужчиной, его волосы не тронет седина, у глаз не появятся морщины. Дарий мертв уже десять лет.

– Я чувствую твой взгляд, Варна, – сказал он.

– А я его и не скрываю, – ответила она. – Ты красив так же как в тот день, когда твое сердце остановилось.

– Какие черные комплименты. – Он отвесил ей шутовской поклон. – Я вот-вот развалюсь на части, а ты…

– Починим. – Она усмехнулась. – Видит Бог, я… Нашла.

Она начала копать, игнорируя застывшего неподалеку кладбищенского сторожа.

– Иди, иди своей дорогой! – крикнул Дарий. – Мрачный Взвод работает, не мешай!

Старик поспешил скрыться в церкви. Правильно, нечего ему наблюдать за их ритуалами, потом придется его убить, а оно ей надо?

– Какой хорошенький. – Дарий присел на корточки и прищурился, вглядываясь в лицо мертвого юноши. – Чуть старше меня, верно?

– Верно. – Она стерла пот со лба тыльной стороной ладони. – Топор дай.

Взяла протянутое оружие, наметила место и ударила. Лезвие легко рассекло мертвую плоть, но застряло в кости. Пришлось повозиться и ударить еще пару раз, чтобы рука, наконец, отделилась от тела.

– Может, тебе нужно что-то еще? – Спросила она, передавая Дарию конечность. – Пока он не испортился.

– Ну, – он пощупал себя, – можем достать из него потроха и подлатать мои внутренности.

– Сам доставай. – Она подтянулась и выбралась из могилы. – У меня нет чистой одежды.

– А у меня по-твоему есть? – возмутился он.

– Ты мертвец, Дарий, от тебя и так несет смертью. Хуже не станет.

– Нож хотя бы дай. – Он спрыгнул в яму. – Топором работают только дикари.

– Я – дикарка. – Заявила она, но нож все-таки дала.

– Я в курсе. – Он расхохотался. – Отойди, если не хочешь видеть этого.

Ведро для кишок нашлось у входа в церковь. Возвращаясь к оскверненной могиле, Варна из любопытства заглянула в окно и хмыкнула – дед исступленно молился, припадая челом к подножию распятия.

– Довели сторожа до припадка, – сообщила она.

– Не он первый, – Дарий вывалил кишки в ведро, – не он последний.

Могилу все же закопали, решив, что оставлять её открытой крайне бессовестно с их стороны. Затем долго плутали по лесу, прежде чем нашли подходящее место для ритуала.

– Ложись, – скомандовала Варна, расстилая плащ.

– Даже не на голую землю? Ты сегодня так добра. – Дарий лег на спину.

Она осторожно расстегнула его плащ, раскрыла полы, разрезала рубаху и не вздрогнула, увидев испещренное шрамами тело. Символы Смерти поддерживают жизнь Дария, каждый сантиметр плоти исписан древними письменами на языке мертвых. Никто из живых не говорит на нем, никто не может его прочесть.

Она достала топор, проверила, не затупилось ли лезвие, занесла его для удара и, не предупредив Дария, отсекла ему руку. Он повернул голову и со скучающим видом уставился на нее.

– Не тяни, – сказал он. – К рассвету нужно убраться отсюда.

– Не болтай под руку, – огрызнулась она и отбросила разлагающуюся конечность в сторону.

– Нежнее, Варна, больше уважения к мертвым. – Он улыбается.

Нежное мальчишеское лицо, темные волосы, вьющиеся на концах, хитрая улыбка и мертвые, белесые глаза, затянутые посмертной пеленой.

Она провела пальцами по его щеке, он прижался к её ладони, пустота внутри стала почти выносимой.

Нехотя отняв руку, она сказала:

– Вскрываю.

Лезвие легко прошло сквозь тонкую кожу. Она режет по старому шраму, чтобы не повредить Символы, а Дарий смотрит в ночное небо.

Самое противное – выгребать то, что у него внутри. Испорченные органы, черные, сочащиеся гноем и свернувшейся кровью, от их запаха почти невозможно избавиться. Тело Дария источает могильный смрад.

Запихнув внутрь свежие потроха, она прижала края раны друг к другу и, обратив взгляд к небу, заговорила:

– Именем Нокса, Бога Тьмы, именем Люции, Богини Смерти, именем Малхарра, проводника на Ту Сторону…

–…именами павших, именами восставших… – в унисон с ней заговорил Дарий.

–…именами неспящих, именами проклятых, именами святых…

–…именами своих, именами чужих, заклинаю чужую плоть…

–…заклинаю свежую кровь…

–…заклинаю желчь…

–…заклинаю тело твое…

–…принять душу мою…

–…и оставить её здесь на век, пока Смерть не настигнет меня!

Тело Дария выгнулось дугой, рана на животе затянулась, чужая рука приросла к культе. Из его горла вырвался нечеловеческий вопль, лес ожил, сотни звериных голосов ответили на его крик. Через секунду все стихло.

– И этими губами ты обращаешься к Господу? – похрипел Дарий.

Она не удостоила его ответом, поднялась, окинула взглядом бледное тело и брезгливо стряхнула с рук остатки смердящей плоти. Рукава рубашки по самые локти испачканы кровью и еще Бог знает чем, от нее несет хуже, чем от Дария.

– Слышу воду, – сообщил он. – Тебе нужно помыться, ни один постоялый двор тебя в таком виде не примет.

– Плевать на двор. – Она отвязала лошадь и повела её за собой. – Мы должны убраться отсюда.

– Варна…

– Поедем дальше, я думаю…

– Варна!

Она обернулась. Дарий вытянулся и, глядя вперед, медленно поднял палец, указывая куда-то за её спину.

Как она могла не почувствовать? Судя по всему, ведьма стоит за её спиной.

Дарий выхватил из-за пояса топорик и перекинул его ей. Она схватила его за рукоять, обернулась и метнула освященное оружие в темноту. Кто-то закричал.

Спустя мгновение из-за деревьев выскочило отвратительного вида существо – ведьма, не успевшая принять звериный облик. Топор рассек ей плечо, прервал обращение, но серьезного вреда не причинил.

Ковыляя на волчьих ногах, она скалит пасть, демонстрируя длинные желтые клыки.

Варна выхватила из ножен короткий меч и кинулась на нее. Тварь ощетинилась и бросилась навстречу, выставив перед собой сведенные судорогой пальцы с острыми когтями.

Первый удар нанесла Варна – ведьма коротко вскрикнула и кубарем покатилась по земле, но тут же вскочила на все четыре лапы и снова бросилась в атаку. Дарий ринулся наперерез, заслонил собой Варну и тварь врезалась в него. Они покатились по траве, сцепившись словно дворовые кошки.

Варна не увидела, что произошло – зеленая вспышка заставила её прикрыть глаза рукой.

– Немертвый! – заорала ведьма искаженным голосом. – Твое тело гниет, мальчишка! Твои внутрен…

Варна вонзила клинок в горло старухи и с нескрываемым удовольствием провернула его. С отвратительным звуком из ведьминого рта хлынула кровь. Она затихла.

– Нужно вернуться в её дом и проверить, нет ли там какой-нибудь информации. – Варна стряхнула кровь с лезвия. – Не нужно было подставляться.

– Как я мог стоять в стороне? – Дарий пожал плечами. – Арбалет слишком далеко.

– То, что ты не можешь умереть, не повод для безрассудства. – Она увидела, что он готов возразить, но не позволила ему этого: – Ты слаб после ритуала.

– Как и ты, – парировал он.

– Не спорь со мной.

– А то что? Натянешь поводок? – его губы изогнулись в презрительной усмешке.

– Я поклялась, что никогда даже в руки его не возьму. – Она затянула хвост на затылке и покачала головой. – Я слов на ветер не бросаю.

– Полезай в седло, охотница. – Хмыкнул Дарий. – Скоро рассвет.

– Не отставай, мертвяк. – Она улыбнулась.

Прежде чем войти в дом, они порыскали по округе на случай если ведьма оставила ловушку. Убедившись, что ритуальный камень был всего один, Дарий первым переступил порог.

– Ну и халупа, – сказал он. – Чем воняет?

– Это от тебя.

Он сделал вид, что крайне оскорблен, прижал руку к груди и скорчил лицо «да-как-ты-можешь».

Удушливая вонь поднимается из котла. Варна приблизилась к нему и заглянула внутрь.

Такое варево они уже видели и не один раз. Если в городе начинают пропадать младенцы, варианта всего два – родители избавились от них, потому что не могли прокормить, или их уволокли ведьмы, чтобы выварить тельца до мягких костей. Потом «холодцом» мажут метлы, собранные из ветвей мертвых деревьев, и они приобретают способность летать по воздуху.

– Нужно сжечь дерево, – будто прочитав её мысли сказал Дарий.

– Как думаешь, где оно?

– Въездов в город всего два, наверное неподалеку от одного из них.

Мертвое дерево – это дерево висельников. На нем находят последнее пристанище негодяи и убийцы, разбойники и воры. Они неделями висят на ветках, до тех пор, пока не сгниют настолько, чтобы тело отделилось от головы. Потом останки растаскивают падальщики. Умирая насильственной смертью, эти люди пропитывают все вокруг своей ненавистью, страхом и болью. Только из ветвей этих деревьев ведьмы могут собрать метлу, способную взлететь.

– Разделиться предлагаешь?

– Предлагаю. – Дарий перебирает бумаги, сваленные в кучу на столе. – Она вела записи.

– Дай. – Варна вырвала листы из его рук. – Память у нее была паршивая, тут описаны элементарные ритуалы.

– Может, хотела книгу собрать.

– Эта болотная дрянь была способна только на то, чтобы похищать детей, какая может быть книга? Мне кажется, она украла чьи-то записи и распотрошила их.

– Тогда, – задумчиво протянул Дарий, – чьи?

– Староста нас вышвырнул, – напомнила Варна. – Пусть разбирается сам.

– Ведьмы уничтожат деревню.

– Твое сердце – это проклятие. – Она подошла к камину и подожгла лист бумаги. – Найдем дерево, а потом посмотрим.

Она бросила горящую бумагу на стол, над записями взметнулось пламя. Скоро это место поглотит огонь, он очистит его от скверны и, возможно, когда-нибудь здесь снова начнут расти деревья.