Глава 1

Ненавижу утро. Со всей искренностью человека, поспавшего за ночь от силы пару часов. Просыпаться упорно не хотелось. Вернее, открыть глаза все же удалось, а вот заставить себя выползти из теплой мягкой постельки – занятие не из легких.

Полежала некоторое время, просто бездумно пялясь в потолок, нашла в себе силы одним рывком сесть. И тут же с недоумением уставилась на не совсем привычную, хоть и хорошо знакомую обстановку.

Небольшой шкаф, подпертый стулом с возвышающейся на нем горкой мужских носков, собранных после стирки, и висящими на спинке фланелевыми пижамными штанами. Низкий журнальный столик, заваленный кистями разного размера. Добротный, слегка потемневший от времени деревянный мольберт и подстеленное под него некогда белое полотно, сейчас хаотично испещренное разноцветными пятнами. Да и куда ни посмотри, везде висели картины. Или стояли, прислоненные к стенам. Некоторые из них развернуты лицевой стороной, чтобы никто не увидел их до завершения… И это явно не моя комната.

Негромко хмыкнула, осознав это. Я вчера настолько вымоталась, что не пожелала возвращаться в свою спальню? Похоже, что после плодотворного совместного времяпровождения, о чем сейчас свидетельствовала приятная ломота в мышцах, я просто вырубилась прямо здесь.

Потерев лицо обеими руками, пытаясь сбросить остатки сонливости, все же сползла с кровати и, цапнув подвернувшуюся под руку рубашку, зевая, поплелась в ванную.

Но как только вышла в коридор, учуяла божественный аромат кофе, доносившийся из кухни вместе с фальшивым пением Тони. Приободрившись, накинула рубашку, не утруждая себя застегиванием пуговиц, и уже почти бодро пошагала на запах.

Мне открылась чудная картина: долговязый загорелый парень с фривольным кружевным фартучком на голое тело пританцовывал у плиты, в такт словам размахивая лопаткой. На конфорке скворчала яичница, рядом уютно бурлил кофе, грозясь вот-вот выплеснуться на плиту коричневой пеной. Но Тони был начеку, успевая следить и за тем, и за тем.

Я прислонилась к косяку, почти с умилением наблюдая за ним, испытывая щемящее чувство нежности. Он для меня был таким себе солнечным зайчиком, согревающим даже в самые лютые морозы одной лишь беззаботной белозубой улыбкой. Но сейчас мой взгляд был прикован к его спине с красиво прорисованными мышцами, опускался ниже к подтянутым тренированным ягодицам, лишь чуть задержавшись на завязанном легкомысленном бантике фартука. Сознание то и дело подбрасывало картинки минувшей ночи, заставляя думать, что сюда привел меня отнюдь не аромат свежесваренного кофе. Вернее, не только лишь он.

Допевая последнюю строчку песни, Тони выключил обе конфорки и, подхватив сковороду, обернулся, собираясь поставить ее на деревянную подставку на столе. Увидев меня, вздрогнул от неожиданности, едва не уронив наш предполагаемый завтрак на пол, в последний момент все же удержав.

– Доброе утро, – улыбнулась я искренне, наслаждаясь его замешательством.

– Доброе… А я тут это… завтрак готовлю, – пробормотал он смущенно, залившись стыдливым румянцем, словно я впервые выхожу к нему утром в таком виде или вижу на нем эту нелепую кружевную тряпицу. Тем не менее его взгляд уже жадно скользил по моему телу.

– Умничка, – пропела я, медленно направляясь к нему, чуть покачивая бедрами.

Обожала этот момент, когда, словно кошка, подкрадывалась к моему чуть растерянному воробышку, всегда с готовностью принимавшему правила игры.

– На тебе моя рубашка? – уточнил парень осипшим голосом, невольно прикусывая нижнюю губу.

– Ага. А на тебе мой фартук… – я приблизилась вплотную, глядя на него снизу-вверх, наслаждаясь смятением на его лице, уступавшем место возбуждению.

Впрочем, красноречиво приподнявшаяся кружевная ткань передника говорила об этом больше. Не удержавшись, провела ладонью от его шеи вниз, вплоть до линии фартука, чуть царапнув кожу, добившись сдавленного вздоха. Приподнявшись на цыпочки, легко поцеловала в губы, едва коснувшись их. Прижалась к Тони всем телом, касаясь его груди затвердевшими сосками, вдыхая его запах, жмурясь от удовольствия. Парень сдавленно застонал, но пока еще пытался держать себя в руках.

– Никки, ты же опоздаешь, – пробормотал он, глядя на меня почти беспомощно.

Но я видела, как разгорался огонь желания в его глазах. Тони хотел этого не меньше, чем я. Сделав вид, что задумалась над его словами, обняла за пояс и потянула за завязки фартука. Легкая ткань тут же с тихим шорохом упала вниз.

– Упс, – прокомментировала невинным тоном, отступив на шаг, и подмигнула Тони.

– Никки…

Коварно улыбнувшись, легко вскочила на широкий подоконник и, красноречиво немного раздвинув бедра, чуть изогнувшись, поманила Тони пальчиком. Парень широко распахнул глаза, поняв, к чему его склоняю.

– Но завтрак… – предпринял он последнюю безнадежную попытку, а сам уже шагнул, замерев в сантиметре от меня.

– К демону завтрак, – фыркнула я и повела плечами, сбрасывая с себя рубашку.

Больше не было нужды что-либо говорить, Тони покорно сдался в мой плен, покрывая шею, плечи и грудь ласковыми поцелуями, преисполненными нежности, касаясь меня, словно величайшей драгоценности. Хотя это еще вопрос: кто на чью провокацию поддался?

Его теплые мягкие руки осторожно скользили по моему телу, задевая самые потаенные струны, заставляя изгибаться от чувственных ласк, задыхаться от восторга, шепча его имя и страстно желая большего. Но мой трепетный художник сейчас словно дразнился, раз за разом умело подводя к оргазму и не давая скатиться в него, доводя до исступления, хоть и сам был не в силах сдерживать стоны в ответ на мои поцелуи и прикосновения.

И лишь когда я уже была на грани того, чтобы молить об этом, вошел, протяжно застонав от наслаждения со мной в унисон. Подавшись навстречу, припала к его губам в страстном поцелуе, зарывшись рукой в светлые волосы. Слегка потянула в ответ на нежные бережные прикосновения, добиваясь еще одного восторженного стона. Двигаясь с ним в одном ритме, поймав единую волну наслаждения, чуть прикусила шею на контрасте с ласковыми легкими поцелуями, ощущая, как дрожь удовольствия пронизывает его тело, передаваясь и мне…

Наши вскрики и стоны заполняли все пространство, отражались от стен, находили отклик в наших душах, приближая к самому пику. Тони сдерживался из последних сил, когда я сменила темп, обхватив его торс ногами. Нескольких резких толчков оказалось достаточно, чтобы я закричала, опускаясь в пучину блаженства. Всего секунду спустя Тони издал гортанный стон, прижимаясь ко мне, содрогаясь от полученного удовольствия…

Еще пару минут было слышно лишь наше хриплое дыхание. После пережитого оргазма никак не получалось отдышаться. Но я чувствовала небывалый прилив энергии. Утренний секс бодрит явно лучше самого отменного кофе.

Погладив Тони по волосам и добившись его осмысленного взгляда, снова припала к губам нежным поцелуем.

– Никки, – выдохнул он хрипло, – завтрак?

В его взгляде промелькнул укор. Меня всегда умиляло, как он переживает, что я убегаю на работу, как следует не подкрепившись. В такие моменты как никогда лучше чувствовала его своеобразную заботу, когда вдохновение не захватывало его полностью, увлекая в какие-то невообразимо далекие сказочные миры.

– Нет, солнышко, уже нет времени. Но, поверь, оно того стоило, – я довольно улыбнулась и повела плечами, разгоняя по телу мурашки удовольствия.

– Ну, ты опять… – начал он возмущенно, сделав шаг назад, явно собираясь начать читать нотации. Но в его исполнении это всегда меня, скорее, забавляло, чем действительно толкало на путь истинный.

– Не опять, а снова. Пора бы уж и привыкнуть. Ладно, я в душ, а то не хватало еще опоздать. Организуешь мне пару бутеров с собой? – уточнила, соскакивая с подоконника.

– Куда ж я денусь… – проворчал он с показной неохотой, но покорно повернулся к шкафу, оснащенному холодильными кристаллами.

– Ты – чудо! – я чмокнула зардевшегося парня в щеку и выпорхнула из кухни.

Наскоро ополоснувшись в душе, понеслась в свою комнату, где, бросив быстрый взгляд на часы, выругалась. Утро, конечно, началось просто превосходно, зарядив меня бодростью и хорошим настроением на весь день, но сейчас следовало поторопиться.

Одевалась я в спешке, попросту скрутив еще влажные волосы в небрежный узел на затылке, не заморачиваясь, насколько красиво это выглядит. Натянув штаны, подхватила свою сумку и, застегивая на ходу блузку, выскочила в коридор.

– Тони, готово? – крикнула я уже из прихожей, обувая ботинки на удобной подошве.

– Секунду, уже несу.

– Пожалуйста, давай быстрее, мне еще нужно успеть забежать в участок, занести инфокристаллы по последнему делу, – поторопила его, притопывая на месте, попеременно бросая недовольные взгляды на часы, что меня сегодня так подводили. Конечно, понимаю, что сама виновата – нечего было приставать к Тони. Но этот его фартучек…

– Вот, держи, торопыга какая. А в участок зачем? – уточнил парень, появляясь на пороге с небольшим свертком, упакованным в промасленную бумагу.

– Вечером расскажу. Честно, сейчас совсем времени нет. Так. За территорию дома не выходи, чужим не открывай, на все вопросы отвечай: «Хозяйка запретила разговаривать с незнакомцами». Не забудь, – скороговоркой проговорила я уже привычные правила поведения для Тони на время моего отсутствия.

– Слушаюсь, моя госпожа, – с придыханием выдал этот засранец.

– Не ерничай, – фыркнула я, принимая из его рук упакованные бутерброды, и невольно бросила взгляд на ошейник на его шее, указывавший на статус Тони.

Как всегда, невольно нахмурилась от того, что пока не получается избавиться от этой мерзости. Но, мотнув головой, тепло улыбнулась своему чуду, отбрасывая плохие мысли.

– Все, убежала. Не скучай, – и, быстро чмокнув парня на прощание, выбежала за дверь.

Глава 2

Еще только утро, а солнце уже припекало так, что будь здоров, заставляя обливаться потом. Нагревшийся кожаный бок сумки уже едва не обжигал пальцы, и, как назло, на небе ни облачка. Тяжелый зной опускался на город, окутывал жаркими объятьями жителей, спешащих по своим делам.

Мне пришлось почти бежать, лавируя между прохожих, прижимая к себе сумку, чтобы какой-нибудь ушлый карманник не сорвал ее с плеча. Он, конечно, потом разочаруется, обнаружив внутри лишь бутерброды, три заполненных кристалла и тонкую папку-досье на малознакомого раба, но мне от этого было бы не легче.

Нужно передать информацию по делу сегодня как можно раньше, пока знакомый следователь еще был на месте, не сбежав на очередной вызов во дворец. Да и было бы неплохо заглянуть в кабинет моего непосредственного начальника, создавшего Центр Защиты Прав и Здоровья Рабов, где я и работала последние три года, отчитаться по результатам прошедшей недели.

Помню, с детства мечтала, когда вырасту – сделаю все, чтобы избавить мир от рабства. Буду защищать всех обиженных, дарую каждому свободу, и все будут счастливы. Такая благородная детская мечта. Она разбилась о жестокую реальность, когда отец продал моего старшего брата. Эта участь ожидала меня, как несовершеннолетнюю дочь рабыни, но Кайл вызвался добровольно в обмен на договор о моей полной свободе.

Долгие годы я не знала, где он, что с ним. А моя мечта сформировалась в навязчивую идею сделать все возможное, чтобы законы о рабстве пересмотрели, и в первую очередь относительно детей рабов. Никто не имеет права отбирать свободу у кого-либо лишь по факту рождения!

Участие в подпольных организациях, распространение листовок с призывом пересмотреть некоторые законы, митинги в защиту прав рабов, акции протеста – я прошла через все это, несмотря на непонимание со стороны общественности. Единомышленников тоже было немало, к нам тянулись всё новые участники, кого так или иначе коснулась тема рабства. Не раз нам приходилось ночевать в участке, как возмутителям спокойствия, но это лишь раззадоривало.

Конечно же, прекрасно понимала, что пока я никто, меня и слушать не будут, поэтому бросала все свои силы на то, чтобы получить образование, стать следователем, как тоже мечтала в глубоком детстве. Но моя активная гражданская позиция приводила к тому, что меня отчисляли из учебных заведений, не желая связываться с такой проблемной студенткой.

Удалось закрепиться лишь в захиревшем колледже, которому вот-вот грозило закрытие, там всем было абсолютно все равно и на посещаемость, и на силу дара, и на то, чем занимаются студенты за стенами колледжа. Обучение было бесплатное, брали всех подряд, и преподаватели не особо старались, просто отбывая повинность, зачастую даже не всегда появляясь на парах. За исключением, конечно, некоторых фанатов своего дела. Вот к ним я старалась попасть, понимая, что больше никто не научит управлять даром. Если честно, даже толком не помню, что это был за факультет, но несколько предметов хоть и в общих чертах, но касались моего дара. Да и доступ к неплохой – на удивление – библиотеке и допотопным артефактам-симуляторам также играл свою роль в моем стремлении учиться именно там.

Я бы предпочла владеть стихийной боевой магией, но в плане организации митингов и акций протеста, а также в попытках договориться с потенциальными спонсорами нашего правого дела мой дар пришелся как нельзя кстати.

Разумеется, я не могла ни на кого влиять напрямую, но, улавливая обрывочные мысленные образы, анализируя направленность эмоций, отслеживая энергетические потоки, всегда можно было повернуть разговор таким образом, чтобы, если не добиться своего, то хотя бы не угодить за решетку на долгие годы, свободно покинув здание без криков вдогонку.

Встреча с братом, на котором больше не было этого мерзкого рабского ошейника, в очередной раз перевернула мое мировоззрение. Я даже поддалась на его уговоры перебраться в столицу и попытаться поступить в один из самых престижных ВУЗов именно на тот факультет, о котором всегда мечтала.

Мне не верилось, что на самом деле смогу получить высшее образование, но идея перебраться в столицу, где можно попробовать добиться большего в своей борьбе за права рабов, чем на периферии страны, казалась весьма заманчивой.

Тем удивительнее было попасть на вступительные экзамены и обнаружить, что, благодаря все тем же преподавателям из колледжа, я знаю ответы на большинство вопросов. С практическим заданием справилась без проблем, став полноценной студенткой факультета менталистики.

Несмотря на воссоединение с братом, свою борьбу я не бросила, лишь старалась вести себя не так вызывающе, балансировать на грани закона, и неожиданно нашла себе покровителя – близкий родственник возлюбленной моего брата, обладающий нужными связями и не стесненный в средствах, поддержал меня полностью.

Он же добился того, чтобы нашей организации присвоили официальный статус и обеспечили хотя бы минимальную государственную поддержку. Конечно, не один год пришлось обивать пороги власть имущих, выбивая это разрешение, и оформлено все было на Нейтана, но это совсем неважно.

Я училась на четвертом курсе, когда он предложил мне совмещать учебу и работу в центре. И я, вне себя от счастья, согласилась. Тем более что вместе со мной он принял на работу нескольких моих единомышленников.

Благодаря нескольким довольно громким делам – Нейтан позаботился, чтобы услышал каждый – нам удалось продавить выход нового закона, касавшегося детей рабов: отныне все рожденные на территории нашей страны считались свободными вне зависимости от того, кем являются их родители.

И осознав, что мы действительно в силах защитить или хотя бы добиться справедливости, к нам потянулись рабы с искалеченными судьбами. Многие попали в рабство в результате обмана или тонкого шантажа, как, к примеру, мой брат. Не для всех удалось добиться справедливости, не все были на самом деле жертвами, но нашему центру удалось спасти многих.

Пока такой центр был лишь в столице, но у нас круглосуточно работает артефакт связи, куда можно позвонить из любой точки страны и сообщить о нарушении закона по отношению к рабу. Со временем, думаю, подобные организации откроются и в других городах. Моя мечта медленно, но верно сбывалась. Избавить мир от рабства мне не удалось, но в моих силах было уменьшить поток жестокости и несправедливости.

За эти годы я успела увидеть многое, что искренне хотела бы забыть, с каждым разом все больше убеждаясь, насколько у нас прогнившее общество и какими жестокими порой бывают хозяева, имеющие безупречную репутацию.

Видела сотни таких, как Тони, в упор не замечавших истинного положения дел в мире, наивно веривших лишь в хорошее, добровольно отказавшихся от своей свободы. И лишь единицы успевала спасти до того, как их ломали, обрывали хрупкие крылья надежды на лучшее, стирали светлые открытые улыбки, вымораживали внутреннее тепло, оставляя лишь все еще красивую, но пустую оболочку…

И все равно до сих пор не понимаю стремление некоторых молодых парней и девушек отказаться от свободы, стать полностью зависимым от кого-то, практически не имея права голоса. Конечно, кому-то везет попасть к таким хозяевам, рядом с которыми их рабский статус не так заметен, но не всем же!

За такими мыслями я наконец-то добежала до нужного мне отделения стражи, приветливо улыбнувшись знакомым стражникам, стоявшим возле здания.

– Еще на месте? – уточнила на ходу.

– Да, но уже собирается уходить – срочный вызов во дворец. Так что поторопись, – ответил один из них, безошибочно поняв, о ком я спрашиваю.

– Демоны! Спасибо.

В кабинет самого молодого следователя за последнюю сотню лет я практически влетела, едва не сбив того с ног. Молодой темноволосый мужчина явно уже собирался покинуть свой кабинет.

– Простите, – пискнула виновато, на что он лишь фыркнул.

– Николетта, времени почти не осталось, вынужден бежать, так что давай коротко и по существу.

Быстро кивнув, собралась и изложила все детали дела, пытаясь вычленить основные факты, передав мужчине инфокристаллы и досье. На папку он взглянул без интереса, а вот кристаллы явно привлекли его внимание. Он взял в руки ближайший и его глаза тут же засветились стальными всполохами. Я осеклась, как завороженная уставившись на него. Впервые видела работу интуита. Впрочем, моей заминки он не заметил, тут же встав со своего места.

– Суть я уловил. Здесь действительно все не так уж просто. Хорошо, я забираю материалы дела, постараюсь сегодня изучить и тут же с тобой свяжусь. Зайди к Нейтану, он хотел с тобой поговорить, а мне пора. Хорошего дня! – он подмигнул мне, сгребая инфокристаллы и папку в свой дипломат, и покинул кабинет.

Облегченно выдохнула, тыльной стороной ладони вытерев пот со лба. Во-первых, здесь душно до ужаса, а во-вторых, он все же взял материалы. До этого я с интуитом сталкивалась раза три – четыре за все время, когда сама не могла разобраться, в нашей компетенции дело или нет, прежде чем передать его дальше. И каждый раз переживала, что вот сейчас точно со мной не захотят лишний раз говорить, ведь где он, и где я. В конце концов, последние два года его официальное место работы во дворце, а сюда он забегает по старой дружбе, когда очень нужна его помощь. Но мужчина каждый раз с готовностью откликался.

Кабинет моего начальника был оснащен охлаждающим артефактом последней модели, и я едва удержалась от блаженного стона, когда меня окутало такой желанной прохладой.

– Привет. Ну, что сказал Дилан? Ту девушку действительно заставили подписать рабский контракт обманом? – мужчина не стал ходить вокруг да около, задав вопрос, как только я вошла.