Напряжение царило в комнате всё утро, пока Максим пил чай. Вероника же стояла около микроволновки, обхватив плечи своими очень бледными и нежными руками. Лицо её выражало крайнее беспокойство… Она будто собиралась с силами. Готовилась к тяжёлому разговору.

Кухня казалась необычайно холодной. И не только из-за того, что за окнами стояла серая промозглая осень, сопровождавшаяся тяжёлыми свинцовыми тучами и страшной чёрной грязью, разъевшей остатки асфальта.

У них дело шло к разводу, и они оба это прекрасно понимали. Вероника не находила себе места, но вот Максим… Оставался абсолютно флегматичен, как и всегда.

– Скажешь что-нибудь? – спросила Вероника вполголоса.

Всё ещё была ранняя суббота, но Максим, уже надевший чёрную водолазку с воротом под самое горло, собирался опять на работу. Глаза его – серые и холодные – безэмоционально смотрели на свою суженую. Он опять поднёс кружку с всё ещё горячим крепким чаем ко рту, но не отпил.

– А что ты хочешь услышать от меня? – спросил он.

– Ты хоть понимаешь, что происходит? – уклончиво спросила она в ответ.

Максим поставил кружку на стол. Не с размаху, но довольно громко. Будто собирался поставить точку в этом утреннем разговоре.

– Да. Ты собираешься развестись со мной.

Вероника заёрзала на месте, как бы ища глазами поддержку у кухонной мебели. Судорожно провела рукой по волосам. Максим, собственно, не торопил её с продолжением разговора. Принялся разворачивать шоколадную конфетку. Большую такую. В яркой красной обёртке.

– Нет, – ответила она. Наконец. – Но мне так тяжело видеть, как Светочка скучает по папе.

– И ты решила выпроводить меня из вашей жизни, чтобы ей больше скучать не пришлось? – тут же спросил он. Голова у Максима соображала очень быстро… И его никогда нельзя было поставить в тупик.

– Я просто хочу, чтобы ты больше времени проводил с нами, – призналась Вероника. – Ты каждый день работаешь…

Максим встал, всё ещё дожёвывая конфетку своей квадратной небритой челюстью. Он был настоящим громилой, и теперь это подчеркнулось ещё отчётливее. Едва он поднялся.

– Я знаю, – сказал он. – Но нам надо на что-то жить. И нашей Светочке в том числе. Ей надо учиться в лучшей