Цитаты из книги «Парадокс добродетели»

Фрэнсис Скотт Фицджеральд сформулировал так: “Способность удерживать в сознании две противоположные идеи, ничуть этим не смущаясь, есть признак зрелого интеллекта”.

Эволюционные биологи следуют принципу, который в 1873 году четко сформулировал генетик Феодосий Добжанский в докладе для Национальной ассоциации преподавателей биологии: “Ничто в биологии не имеет смысла, кроме как в свете эволюции”.

По-настоящему жестокие люди могут обладать и хорошими чертами. Поэтому мы стараемся не сопереживать их доброте, опасаясь, что тем самым мы как будто рационализируем или оправдываем их преступления. Однако подобные люди хорошо иллюстрируют любопытную особенность нашего вида. Мы не только самые умные из всех животных. В нас также самым удивительным и непостижимым образом сочетаются противоположные моральные качества. Мы одновременно и самый жестокий вид, и самый добрый.

Руссоисты считают, что человек – от природы миролюбивый вид, развращенный обществом. Последователи гоббсовской школы утверждают, что человек – от природы жестокий вид, облагороженный обществом. Оба взгляда по-своему верны. Однако утверждение, что мы одновременно и “миролюбивы от природы”, и “жестоки от природы”, может показаться противоречивым.

Я считаю, что из бесконечных споров о фундаментальных основах человеческой природы есть выход. Вместо того чтобы пытаться доказать неправоту одной из сторон, нам нужно спросить себя, имеет ли вообще смысл спорить. Ответ подсказывают маленькие дети: и последователи Руссо, и последователи Гоббса в известной мере правы. В нас есть и природная доброта в понимании Руссо, и природная эгоистичность в понимании Гоббса. В каждом человеке заложено и добро, и зло. Эти противоречивые стороны нашей личности определяются биологией и модифицируются обществом. Добродетель может быть приумножена или подавлена, точно так же как эгоистичность может быть усилена или ослаблена.

Если вы руссоист и убеждены в неотъемлемой добродетели человечества, вы, скорее всего, придерживаетесь пацифистских принципов, боретесь за социальную справедливость и верите в народные массы. Если же вы последователь Гоббса, то при ваших циничных взглядах на человеческую природу вы, вероятно, выступаете за необходимость социального контроля, одобряете иерархию и принимаете неизбежность войн.

Ответ подсказывают маленькие дети: и последователи Руссо, и последователи Гоббса в известной мере правы. В нас есть и природная доброта в понимании Руссо, и природная эгоистичность в понимании Гоббса. В каждом человеке заложено и добро, и зло. Эти противоречивые стороны нашей личности определяются биологией и модифицируются обществом. Добродетель может быть приумножена или подавлена, точно так же как эгоистичность может быть усилена или ослаблена.

для человека, по сравнению с другими приматами, характерен исключительно низкий уровень насилия в повседневной жизни, однако исключительно высокий уровень насилия во время войны. Это противоречие и составляет суть парадокса добродетели.

Но когда она возвращается, уровень насилия, согласно статистике, превышает показатели, характерные для шимпанзе и любых других приматов.

Но факт остается фактом: мы действительно менее агрессивны по сравнению с нашими ближайшими родственниками, даже с учетом повсеместно распространенного мужского насилия по отношению к женщинам.