Richard Adams

Watership Down

© Richard Adams, 1972

© Т. Н. Чернышева, перевод, 2021

© В. В. Еклерис, иллюстрация на обложке, 2016

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2016

Издательство АЗБУКА®

* * *

Я видел Предводителя кроликов.

У. де ла Мар

Джульет и Розамунде в память о дороге на Стратфорд-он-Эйвон

Благодарности

Я с огромным удовольствием благодарю за помощь не только мою семью, но и моих друзей Рега Сона и Хала Саммерса и их семейства, которые прочли книгу до публикации и сделали полезные критические замечания.

Я также хочу от души сказать спасибо миссис Маргарет Эппс и мисс Мириам Хоббс, которые взвалили на свои плечи все трудности по набору рукописи и помогали мне во всем.

Я в неоплатном долгу перед мистером Р. М. Локли за сведения о кроликах и их поведении, почерпнутые мной в его замечательной книге «Частная жизнь кролика». Каждый, кто хочет получить дополнительную информацию о миграции годовалых особей, о подбородочной железе, о жевательных гранулах, о том, что происходит при перенаселении участков, где водятся кролики, о рассасывании уже оплодотворенных эмбрионов, о способности самцов кроликов сражаться с горностаями и о прочих особенностях жизни длинноухих, должен прочитать эту великолепную книгу.

Замечания

Ферма «Орешник» действительно существует, как и все остальные места, описанные в книге. Но мистер и миссис Кейн, их маленькая дочь Люси и люди, работавшие на ферме, – персонажи вымышленные, и я не собирался делать их похожими на живых или уже ушедших из жизни людей, которых когда-либо знал.

Часть первая. Путешествие

1. Доска с объявлением

Хор: Что вздох твой значит? Что смутило мысль твою?

Кассандра: Пахнуло духом свежей крови пролитой…

Хор: То запах жертв. И туков дым, и ладана.

Кассандра: Не похороны ль в доме? Фимиам и тлен.

Эсхил. Агамемнон. Перевод Вяч. Иванова

Примулы отцвели. И до самой границы леса, где начинался открытый луг, который полого спускался вниз до заросшего куманикой рва возле старой изгороди, только несколько выцветших их островков все еще желтели среди пролесника и меж корнями дубов. Дальше за изгородью вся верхняя часть луга была изрыта кроличьими норами. В траве зияли проплешины и виднелись кучки сухого помета, после которого растет только крестовник. Внизу под склоном, примерно в ста ярдах, бежал узкий – шириной фута три, не больше, – ручей, заросший калужницей, водяным крессом и голубой вероникой. Проселочная дорога, перебравшись через кирпичный мостик, бежала дальше на соседний холм и упиралась в ворота из пяти старых темных жердин, стоявшие в живой изгороди из колючего кустарника. Дальше от ворот в глубину уходила протоптанная тропа.

Майское солнце садилось в багровых тучах, но до сумерек оставалось еще около получаса. Склон весь был усеян кроликами. Одни щипали жиденькую траву, не отходя от норы, другие бежали вниз по склону к ручью искать одуванчики или, если повезет, первоцвет. Кролики-сторожа сидели на муравейниках и, навострив уши и держа нос по ветру, наблюдали за округой. Но дрозды на опушках пели спокойно, давая знать, что в лесу никого нет, а поля за ручьем прекрасно просматривались, и там тоже было спокойно и пусто.

Несколько нор, еле заметных сквозь заросли куманики, расположились на самой вершине склона, у дикой вишни, где на ветке пел дрозд. На пороге одной из нор, в зеленоватом сумраке, сидели бок о бок два кролика. Кролик побольше, собравшись наконец с духом, помчался вниз под прикрытием куманики – по склону, через ров и дальше в поле. Немного погодя за ним последовал второй.

Первый кролик остановился на солнечном пятачке и принялся быстро-быстро чесать задней ногой за ухом. Хотя от роду ему был год и он еще не набрал взрослого веса, смотрел он прямо, и в глазах у него не было той вечной тревоги, выдающей «задворника», у которого нет ни аристократических предков, ни выдающегося роста, ни могучей силы. Рядовые кролики-первогодки всегда живут, как могут, на задворках, стараясь быть незаметными для старших, и у большинства нет даже нор. Но этот, судя по виду, умел о себе позаботиться. И когда он, начесавшись, принялся тереть передними лапками нос, взгляд у него был сметливый и жизнерадостный. Потом, довольный, кролик прижал уши к спине и принялся за траву.

Второй, похоже, был не так уверен в себе. Маленький, с большими внимательными глазами, он постоянно вскидывал голову, озирался, но в этих его движениях сквозил не столько страх, сколько всегдашняя настороженность. Нос непрерывно двигался, а когда у него за спиной из цветущего чертополоха с жужжанием вылетел шмель, кролик так подпрыгнул на месте, что два приятеля, пасшиеся неподалеку, со всех ног кинулись к норам, но один, черноухий, оглянувшись, узнал прыгуна и вернулся, снова принявшись за еду.

– А-а, – сказал черноухий, – опять этот Пятик от мух шарахается. Так о чем ты там говорил, Алтейка?

– Пятик? – переспросил второй кролик. – Это еще что за имя?

– «Маленький пятый». Видишь ли, он родился в помете последним и был самым маленьким. Те, кто с ним знаком, его штучкам не удивляются. А я так думаю, что лиса на него не позарится, а человек вообще не заметит. И уж кто-кто, а этот Пятик^[1] себе укромное местечко всегда найдет – это точно!

Маленький кролик тем временем приблизился к первому, высоко подбрасывая длинные задние ноги.

– Давай-ка уйдем отсюда, – сказал он. – Понимаешь, Орех, мне сегодня весь вечер мерещится, будто что-то не так, но не пойму, в чем дело. Давай лучше сбегаем к ручью?

– Ладно, – согласился Орех, – а ты найдешь мне там первоцвет. Если уж ты не найдешь, то, значит, и никто не сможет.

И он первым помчался по склону, а за ним понеслась его длинная тень. Добежав до ручья, кролики засновали по обочине дороги в поисках хорошей травы.

Пятик довольно быстро нашел что искал. Кролики любят первоцветы, и обычно в тех местах, где есть хоть несколько кроличьих нор, к концу мая их не остается. Пятик нашел кустик, почти скрытый высокой травой, с еще не распустившимся бутоном. Но не успели они приняться за листья, как тут их заметили двое старших, подбежавших с другой стороны луга, от коровьего брода.

– Нашли первоцвет? – поинтересовался один. – Молодцы, отойдите в сторону. Ну-ка, ну-ка, быстро, – добавил он, когда Пятик замешкался в нерешительности. – Ты что, не слышал?

– Ленок, это Пятик его нашел, – сказал Орех.

– А мы съедим, – заявил Ленок. – Все первоцветы отдавать аусле, ты что, никогда не слышал? Если нет – мы живо объясним, что к чему^[2].

Пятик помчался прочь. Орех догнал его у канавы.

– Сыт я по горло, – заявил он. – Всегда одно и то же. «У кого когти, тому и первоцвет». «У кого зубы, тому и нора». Знаешь, если я когда-нибудь попаду в ауслу, то буду относиться к задворникам все же помягче.

– Тебе-то хоть надеяться можно, что ты когда-нибудь туда попадешь, – откликнулся Пятик. – Вон ты как потолстел. А мне и мечтать нечего.

– Ты же знаешь, я тебя одного не брошу, – сказал Орех. – По правде говоря, иногда хочется сбежать. Ну да ладно, давай-ка плюнем на все и попробуем поднять себе настроение. Может, сгоняем за ручей? Наши туда почти не бегают – отдохнем немного. Если, конечно, ты думаешь, что там не опасно, – добавил он.

Они вели разговор так, что любому было понятно, кто из них самый умный.

– Нет, там неопасно, – ответил Пятик. – Я предупрежу, если вдруг почую неладное. Но похоже, там не опасность, а что-то… другое. Это… не знаю… что-то большое, как гроза: не знаю, что это. Но туда все равно можно.

Они перепрыгнули на другой берег. Трава вдоль ручья была густой и влажной, и они побежали вверх поискать местечко посуше. Солнце садилось у них за спиной, по склону уже побежали тени, и Орех, которому очень хотелось найти теплый солнечный пятачок, добежал почти до самых ворот. Там он остановился и вытаращил глаза.

– Что это, Пятик? Смотри!

Всего в нескольких шагах от них площадка была разворочена. На траве высились две земляные кучи. Над изгородью возвышались, словно священные деревья, два столба с прибитой доской, от которых несло краской и креозотом и тянулась длинная тень. Рядом с одним столбом валялись забытый молоток и несколько гвоздей.

Высоко подпрыгивая, кролики подскакали к столбам и спрятались в кустах крапивы, морщась от запаха брошенного неподалеку сигаретного окурка. Вдруг Пятик испуганно задрожал.

– Орех! Это шло отсюда! Я понял… это что-то очень плохое! Что-то ужасное… и совсем близко. – Он захныкал от страха.

– Что? Что ты имеешь в виду? Ты, кажется, говорил, что тут все в порядке.

– Я не знаю что, – ответил Пятик с несчастным видом. – Тут-то спокойно. Но опасность… Она исходит отсюда… Да, отсюда. Орех! Посмотри! Все поле в крови!

– Не валяй дурака, Пятик, это просто отсветы заката. И хватит, перестань, мне и так уже страшно!

Пятик в крапиве дрожал и плакал, а Орех, пытаясь привести в чувство брата, никак не мог взять в толк, в чем дело. Если бы страшное было на этом берегу, то почему Пятик, как всякий благоразумный кролик, не спешит удрать в безопасное место? Но тот ничего не мог объяснить, а лишь становился несчастней и несчастней. Наконец Орех сказал:

– Пятик, ну не сидеть же тут и плакать. В конце концов, скоро стемнеет. Пора домой.

– Домой? – прохныкал Пятик. – И не думай, там еще хуже! Говорю же тебе, все поле в крови…

– Ну хватит, – твердо сказал Орех. – Теперь решать буду я. Беда бедой, а пора возвращаться.

И он помчался вниз, через ручей, к коровьему броду. Беспомощный Пятик, так и не сумевший объяснить брату, чего он испугался посреди спокойного летнего вечера, скованный страхом, не сразу бросился догонять Ореха. Дома, куда он все же вернулся вслед за братом, не хотел входить в нору, и Ореху пришлось втолкнуть его чуть ли не силой.

За вершиной противоположного склона село солнце. Подул холодный ветер, посыпался дождь, и меньше чем через час окончательно стемнело.

Все краски в небе погасли, а большая доска у ворот слегка поскрипывала от ночного ветра (будто бы говоря, что она не растаяла в потемках, а крепко держится там, куда ее приколотили), хотя некому было прочесть четкие буквы, врезавшиеся в белую древесину, как черные ножи. Буквы гласили:

ИДЕАЛЬНЫЙ УЧАСТОК ДЛЯ ПОМЕСТЬЯ.

ШЕСТЬ АКРОВ.

ВЕЛИКОЛЕПНАЯ СТРОИТЕЛЬНАЯ ПЛОЩАДКА.

РАЗРАБОТКА ПРОЕКТА ЖИЛЫХ ЗДАНИЙ ЭКСТРА-КЛАССА.

ФИРМА «САТЧ И МАРТИН, ЛИМИТЕД», НЬЮБЕРИ, БЕРКШ.