«Вы, те, кто всю жизнь проводит в городах и мирных селениях, не всегда можете сказать, пойдут ли ваши друзья в огонь ради вас.

Но на Великих равнинах у друзей есть возможность доказать свое мужество.

Уильям Ф. Коди по прозвищу Буффало Билл^[1]

Глава первая

В недрах китайского рынка морепродуктов, озаренного слабым зеленоватым светом неоновых вывесок, в дальней части склада, среди резервуаров с живыми крабами, притаились мы с Нур. Съежившись, мы сидели на корточках в облаке тьмы, порожденном девушкой, «поедающей» свет. За нами наблюдали тысячи пар враждебных крошечных глаз. Люди Лео следовали за нами по пятам, и терпение у них, судя по всему, было на исходе. Мы слышали крики и грохот – это бандиты, разыскивая нас, громили рынок. «Прошу, не надо, – услышал я всхлип какой-то старухи, – я никого не видела…»

Мы слишком поздно сообразили, что коридор заканчивается тупиком, и в результате очутились в ловушке. Мы сидели у сточной канавы в узком проходе между штабелями аквариумов с несчастными крабами, приговоренными к съедению. Аквариумы были нагромождены друг на друга по десять штук; опасно накренившиеся штабеля стеклянных ящиков почти касались потолка. В короткие мгновения тишины, время от времени наступавшие между звуками ударов и криками, сквозь собственное прерывистое дыхание и стук сердец мы слышали беспрестанное ритмичное царапанье. Это обитатели аквариумов скреблись о стекло, и звуки крабьего «оркестра», похожие на стук множества сломанных пишущих машинок, вгрызались мне в уши.

С другой стороны, возня крабов отчасти заглушала наше хриплое дыхание. Я надеялся, что этого шума хватит, чтобы отвлечь врагов. И еще надеялся, что неестественный мрак, созданный Нур, продержится достаточно долго, и люди, чьи тяжелые шаги неумолимо приближались, не станут присматриваться к извивающемуся клубку кромешной тьмы со смутными, нечеткими краями. Это была «дыра» в пространстве, аномалия, которую невозможно не заметить, если уж на нее упал взгляд. Нур придала тьме форму, описав в воздухе неправильную окружность. Вслед за ее рукой возникала черная завеса, а свет собирался на кончиках пальцев, подобно сияющей кондитерской глазури. Она сунула пальцы в рот и сглотнула, и я увидел, как комок света движется вниз по ее пищеводу. А потом он погас.

Бандитам нужна была Нур, но они с удовольствием прихватили бы и меня, хотя бы для того, чтобы пристрелить. Я знал, что они наверняка уже обнаружили Эйча в квартире, мертвого, без глаз, вырванных ручной пусто́той. Только сегодня Эйч и его чудовищный помощник вытащили Нур из петли Лео, ранив при этом нескольких членов шайки. Возможно, главарь бандитов и простил бы Эйчу и Нур небольшой побочный ущерб. Но другого он простить не мог – того, что его, Лео Бернема, странного лидера клана Пяти Районов, унизили перед подчиненными. «Дикая» странная девушка, которую он объявил своей собственностью, была похищена из его дома, «командного центра» и сердца империи, занимавшей почти весь восток Соединенных Штатов. Я знал: если они выяснят, что я помогаю Нур бежать, мой смертный приговор будет подписан.

Головорезы Лео приближались, их крики становились все громче. Нур поправляла «черную дыру», выпрямляя ее края большим и указательным пальцами, когда сгусток тьмы начинал расползаться и терять форму; если черная субстанция рассеивалась, девушка заполняла центр нашего укрытия новыми порциями тьмы.

Я жалел, что не могу видеть лицо Нур. Разгадать его выражение. Я хотел узнать, о чем она думает, как она держится. Трудно было представить, что юная девушка, совершенно не знакомая со странным миром, не дрогнув, вынесет ошеломляющие события, свалившиеся на нее так внезапно. В течение последних нескольких дней за ней охотились нормальные с вертолетами и пистолетами, стреляли в нее дротиками с транквилизаторами, а потом ее похитила странная девочка-гипнотизерша, чтобы продать на аукционе… Едва успев вырваться на свободу, Нур угодила в лапы Лео Бернема. Она провела несколько дней в тюремной камере в штаб-квартире Лео, затем в процессе рискованного побега с Эйчем ее усыпили с помощью «сонной пыли». Очнувшись в квартире Эйча, она увидела своего спасителя мертвым на полу. При виде окровавленного, изувеченного трупа она испытала такое потрясение, что из ее тела наружу устремилась настоящая «бомба» концентрированного света, подобная шаровой молнии. Эта «шаровая молния» едва не снесла мне голову.

Когда Нур оправилась от шока, я поделился с ней обрывками сведений, полученными от Эйча перед тем, как он испустил дух. Оказалось, что на свете существует еще одна, последняя охотница на пустот, женщина по имени Ви. Я должен был доставить Нур к этой женщине, потому что только с Ви она могла не волноваться за свою безопасность. Единственными ниточками, ведущими к Ви, были обрывок карты из сейфа, вмонтированного в стену в комнате Эйча, и невнятные инструкции, которые успела пробормотать перед исчезновением отвратительная тварь, бывшая ручная пусто́та Эйча по имени Горацио.

Но я еще не сказал Нур, почему Эйч приложил столько усилий для ее спасения, втянул в это дело меня и моих друзей и в конце концов погиб, спасая пленницу из дома Лео. Я не рассказал ей о пророчестве. У меня просто не было времени – мы только и делали, что сломя голову бегали туда-сюда по кварталу с той самой секунды, когда я услышал топот ребят Лео за дверями квартиры Эйча. Но существовала и более серьезная причина: я опасался, что это известие станет для Нур последней каплей.

«Она – одна из семерых, чье пришествие предсказано… спасители странного мира… наступает новая и очень опасная эпоха…» Откровенно говоря, это действительно звучало как бред сумасшедшего, выдумки чокнутого сектанта. Необычные и порой страшные события, в которые была вовлечена Нур в странном мире, подвергли серьезному испытанию ее способность верить собственным глазам и ушам, не говоря уже о здравом рассудке. Я боялся, что сообщение о «пришествии спасителей» вынудит ее пуститься наутек. Любой нормальный человек на ее месте давно бы уже так и сделал.

Разумеется, Нур Прадеш ни в коем случае нельзя было назвать нормальной девушкой. Она была странной. Более того, она обладала удивительной силой духа.

Пока я размышлял обо всем этом, беглянка наклонилась ко мне и прошептала:

– Скажи, а после того, как мы отсюда выберемся… у тебя есть план? Куда мы отправимся?

– Подальше от Нью-Йорка, – ответил я.

Последовала короткая пауза, затем я услышал:

– Как именно?

– Не знаю. На поезде? На автобусе? – Я пока не заглядывал так далеко вперед.

– О, – произнесла она с ноткой разочарования в голосе. – Значит, ты не можешь, ну, типа, мгновенно перенести нас отсюда по волшебству? С помощью одной из ваших этих штук, временных порталов?

– На самом деле они работают не совсем так. То есть, может быть, некоторые и работают… – Я принялся соображать, как попасть отсюда в Панпитликум. – Но нам придется сначала как-то отыскать один из них.

– А как насчет твоих друзей? Разве у тебя нет… команды?

Когда я услышал этот вопрос, мое сердце упало.

– Они даже не знают, что я здесь.

Затем я подумал: «И даже если бы они знали…» Но промолчал.

Я скорее почувствовал, чем увидел, как ее плечи поникли.

– Не волнуйся, – наконец, выдавил я. – Я что-нибудь придумаю.

Прежде, до этого дня, мне и думать было бы не о чем: следовало просто найти друзей. Мне отчаянно хотелось снова получить такую возможность. Они бы сообразили, что делать. Они служили мне опорой с того момента, как я появился в новом мире. Без них я чувствовал себя несчастным и потерянным, словно корабль, несущийся по бурному морю без руля и ветрил. Но Эйч настойчиво предупреждал меня о том, что Нур нельзя приводить к имбринам. Кроме того, я не был уверен в том, что у меня до сих пор остались друзья. Или в том, что они относятся ко мне по-прежнему. Поступок Эйча, операция, закончить которую я ему помогал, могла лишить имбрин последнего шанса на перемирие между американскими кланами. А еще я осознавал, что после моего побега и действий на свой страх и риск друзья наверняка перестали доверять мне.

Итак, мне и моей новой знакомой оставалось рассчитывать только на собственные силы. Поэтому план был прост, хотя далеко увести нас он не мог. Бежать как можно быстрее. Думать как можно упорнее. Надеяться на судьбу и везение.

А если окажется, что мы бегаем недостаточно быстро? А если удача отвернется от нас? Возможно, думал я, у меня не будет другого шанса сообщить Нур о пророчестве и она проживет остаток своей жизни, короткой или длинной, не зная, почему все эти люди охотятся за ней.

Неподалеку раздался оглушительный грохот, за ним – вопли парней Лео. Судя по всему, времени у нас оставалось немного.

– Мне нужно рассказать тебе кое о чем, – прошептал я.

– А это не может подождать?

Момент был совершенно неподходящий. Но я знал: вполне вероятно, что второго такого у меня не будет.

– Ты должна знать одну вещь. На случай, если нам придется разделиться, или… если случится что-то еще.

– Ладно. – Она вздохнула. – Я слушаю.

– Наверное, мои слова прозвучат нелепо, так что прежде чем я расскажу, должен предупредить: я и сам ничего не понимаю. Перед смертью Эйч передал мне одно пророчество.

Совсем близко кричал какой-то человек, а на него, в свою очередь, кричали бандюги Лео – он на кантонском диалекте, они на английском. До нас донесся звук удара, вскрик, неразборчивая угроза. Мы с Нур окаменели.

– Там, на задворках! – проорал один из бандитов.

– Оно имеет к тебе непосредственное отношение, – продолжал я, почти касаясь губами уха Нур.

Я почувствовал, что она дрожит всем телом. Края темного облака, скрывавшего нас, тоже дрогнули.

– Говори, – выдохнула она.

Люди Лео вышли из-за угла и загородили выход из тупика. У нас не осталось времени на разговоры.

Враги шагали по коридору по направлению к нам, волоча за собой какого-то несчастного грузчика или уборщика. Лучи их фонариков плясали на стенах; блестели стекла аквариумов, в которых копошились крабы. Я не смел поднять голову, боясь нечаянно высунуться из темного шара Нур, и напрягся, собираясь с силами перед неравной схваткой.

Внезапно они остановились на полдороге.

– Здесь ничего нет, кроме ящиков с рыбой, – проворчал один из бандитов.

– Кто с ней был? – рявкнул второй.

– Мальчик! Какой-то мальчик! Я не знаю…

Снова я услышал глухой звук удара, и человек, которого они держали, застонал от боли.

– Отпусти его, Боуэрс. От него никакого толку.

Рабочего грубо отшвырнули прочь. Он споткнулся, рухнул на землю, но быстро поднялся и побежал прочь.

– Мы слишком долго здесь возились, и все зря, – заговорил первый человек. – Девка, наверное, давно сбежала. Вместе с этими подонками, которые ее забрали.

– Думаешь, они сумели найти вход в петлю Фанг Ва? – спросил третий.

– Может, и так, – бросил первый головорез. – Я возьму с собой Мелница и Джейкобса, и мы это проверим. Боуэрс, обыщи здесь все как следует.

По голосам я пытался определить, сколько их: теперь их было четверо, может, даже пятеро. Тот, которого называли Боуэрс, прошел совсем рядом с нами; его кобура находилась на уровне наших лиц. Не шевелясь, я поднял взгляд. Он был широкоплечим, мускулистым; на нем был темный костюм.

– Лео нас убьет, если мы ее не найдем, – пробормотал Боуэрс.

– Мы притащим ему дохлую тварь, – возразил второй человек. – Такая добыча тоже кое-чего стоит.

Я застыл от изумления и напряг слух. Дохлая тварь?

– Тварь была уже мертва, когда мы ее нашли, – заметил Боуэрс.

– Лео об этом знать не обязательно, – рассмеялся первый бандит.

– Я бы многое дал за возможность прикончить эту мерзость собственными руками, – буркнул Боуэрс.

Он дошел до конца тупика, остановился справа от нас и снова развернулся к нам лицом. Луч его фонарика промелькнул над нашим укрытием, потом уперся в аквариум, находившийся рядом с моей головой.

– Иди попинай труп, если тебе от этого полегчает, – предложил третий.

– К черту. Но вот кому я не прочь наподдать, так это паршивой девчонке, – прорычал Боуэрс. – И не только наподдать. – Он пошел к остальным. – Видели, как она помогала твари?

Первый из бандитов возразил:

– Она же просто дикая. Еще ничего не знает.

– Вот именно, просто дикая! – воскликнул второй. – До сих пор не могу понять, зачем мы тратим на нее столько времени. Просто для того, чтобы в нашем клане стало одной странной девчонкой больше?

– Затем, что Лео ничего не прощает и не забывает, – сказал первый человек.

Я почувствовал, как Нур вздрогнула и поежилась, затем сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.

– Оставьте меня с ней на часок в запертой комнате, – прорычал Боуэрс, – и я ей покажу, что к чему. Сразу перестанет быть дикой.

Он приблизился вплотную к нашему убежищу, медленно повернулся вокруг своей оси, светя фонариком на стены и пол. Мой взгляд остановился на его кобуре. Луч фонарика описал дугу по стеклу аквариума, замер слева от нас, затем уперся прямо в сгусток тьмы. Луч «обрывался» в нескольких дюймах от наших лиц, будучи не в состоянии пронзить тьму Нур.

Я затаил дыхание, взмолившись про себя о том, чтобы мы оба оставались внутри облака тьмы, чтобы ни один волос не показался наружу. На лице Боуэрса появилось странное выражение, как будто он пытался мысленно решить некий вопрос.

– Боуэрс! – крикнул кто-то из соседнего коридора.

Бандит обернулся, но луч его фонарика по-прежнему был направлен на нас.

– Когда закончишь здесь, встретимся у выхода. Мы проверим петлю Фанга и осмотрим три соседних квартала.

– Прихвати парочку крабов пожирнее! – крикнул второй человек. – Принесем их Лео на ужин. Может, это поднимет ему настроение.

Луч фонарика снова уперся в стекло аквариума.

– Не понимаю, как люди могут есть такую гадость, – проворчал Боуэрс, обращаясь к себе самому. – Какие-то водяные пауки.

Все ушли. Мы остались наедине с подручным Лео. Он стоял в пяти футах от нас и, с гримасой отвращения, разглядывал аквариум с крабами. Через пару секунд, сняв пиджак, он начал закатывать рукава рубашки. Нам оставалось подождать, и через несколько минут…

Нур стиснула мой локоть. Она дрожала всем телом.

Сначала я подумал, что это последствия стресса, но когда она сделала несколько быстрых вдохов, я сообразил, в чем дело: она из последних сил сдерживается, чтобы не чихнуть.

– Пожалуйста, – одними губами произнес я, хотя она не могла меня видеть. – Не делай этого.

Бандит ловко сунул мускулистую руку в ближайший резервуар. Шаря в воде в поисках краба, Боуэрс, судя по издаваемым звукам, пытался справиться с подступающей тошнотой.

Нур напряглась. Я буквально слышал, как она скрежещет зубами, подавляя мучительное желание чихнуть.

Человек взвизгнул, резко выдернул руку из аквариума. Выругался и принялся яростно размахивать кистью – в его палец крепко вцепился клешней большой голубой краб.

А потом Нур поднялась на ноги.

– Эй, засранец, – произнесла она.

Громила резко обернулся. Прежде чем он успел издать хотя бы один звук, Нур чихнула.

Эффект был подобен взрыву гранаты: весь свет, который она проглотила, вылетел у нее изо рта, ударил в противоположную стену и пол, озарил лицо человека ярко-зеленым свечением, окутал его сияющим шаром. Свет был недостаточно ярким, чтобы ослепить врага, и не мог его обжечь, но зеленого луча оказалось достаточно, чтобы бандит на мгновение растерялся. От изумления он разинул рот, его губы образовали забавный овал.

Небольшой темный сгусток, окружавший нас, мгновенно исчез. Человек заорал, и мы замерли на месте как загипнотизированные: я так и сидел на корточках на полу, а Нур стояла рядом, закрывая рукой нос и рот. Наш противник застыл, подняв руку, с которой свисал дергавшийся краб. А затем я вскочил на ноги, и чары рассеялись. Боуэрс двинулся в нашу сторону, свободной рукой доставая из кобуры оружие.

Я бросился на него и успел сбить с ног прежде, чем он сумел выстрелить. Противник повалился на спину, и я рухнул на него. Мы боролись за пистолет. Я получил локтем прямо в лоб, и перед глазами замелькали звезды. Нур подскочила сзади и с силой ударила врага по плечу найденным поблизости металлическим прутом. Тот даже не дернулся. Он уперся мне в грудь обеими руками и отшвырнул меня в сторону.

Я поднялся и бросился к Нур, чтобы заслонить ее, оттолкнуть, защитить от пуль. Едва я успел приблизиться к ней, как бандит дважды выстрелил. Звуки выстрелов оказались невероятно громкими – это был даже не грохот, а мощная ударная волна. Первая пуля срикошетила от стены. Вторая вдребезги разнесла аквариум, стоявший рядом с бандитом, и резервуар мгновенно разлетелся на куски. Под ноги нам хлынула вода, на пол посыпались крабы, во все стороны полетели острые осколки стекла, а затем штабель резервуаров накренился к противоположной стене. Верхний ящик разбился, коснувшись «колонны» аквариумов, возведенной напротив; остальные посыпались на Боуэрса. Наверное, на бандита одновременно обрушилась сотня галлонов воды, и весило все это вместе с железками и крабами не меньше тонны. Всего три секунды, и наполовину захлебнувшаяся жертва оказалась погребенной под грудой битого стекла.

«Цепная реакция» продолжалась: аквариумы, загромождавшие коридор, падали на пол с чудовищным грохотом и звоном, во все стороны летели осколки, сверху сыпались освобожденные крабы, гигантская волна зловонной воды хлынула по коридору и сбила нас обоих с ног.

Мы кашляли и отплевывались: тухлая вода была отвратительна. Я обернулся к Боуэрсу и поморщился. Его лицо превратилось в кровавую кашу, по-прежнему сиявшую зеленоватым светом. Тело облепили копошившиеся крабы, он был мертв. Я быстро отвернулся и пробрался через груды обломков к Нур, которую волной унесло к выходу из тупика.

– Ты в порядке? – спросил я, помогая ей подняться на ноги и осматривая, чтобы понять, не порезалась ли она.

Она оглядела себя в полумраке.

– Руки-ноги вроде на месте. А ты как?

– Нормально, – ответил я. – Нам лучше убраться отсюда. Сейчас прибегут остальные.

– Этот звон, наверное, в Нью-Джерси был слышен.

Мы взялись за руки и, поддерживая друг друга, двинулись так быстро, как только могли, к выходу из злосчастного коридора. На стене жужжала и мигала неоновая вывеска в форме краба.

Не прошли мы и десяти футов, как услышали тяжелый топот. Ошибки быть не могло: бегущие направлялись в нашу сторону. Мы замерли как вкопанные. Два человека, а может, и больше, неслись к нам сломя голову. Да, они слышали звон, это точно.

– Бежим! – воскликнула Нур и хотела увлечь меня вперед.

– Нет… – я не тронулся с места, прижался к стене. – Они слишком близко.

Враги могли появиться в любую минуту, а до выхода из тупика было еще далеко, и путь нам преграждали остовы разбитых аквариумов. Я знал: нам ни за что не успеть.

– Мы должны снова спрятаться.

– Мы должны драться, – возразила она, собирая в руки остатки света, но остатков этих было немного.

Драться – это было и моим первым побуждением, но я знал, что не прав.

– Они начнут стрелять, а я не могу допустить, чтобы тебя ранили или убили. Я сдамся и скажу, что мы разделились и ты убежала, куда – не знаю.

Нур тряхнула головой.

– Никогда и ни за что, дьявол меня побери! – Даже в темноте я увидел, как сверкнули ее глаза. Она позволила рассеяться крошечным шарикам света, которые ей удалось «наскрести», и подняла с пола два длинных острых осколка. – Мы будем сражаться вместе или не будем сражаться вообще.

Я раздраженно фыркнул.

– Значит, будем сражаться.

Мы пригнулись, выставив перед собой осколки, словно кинжалы. Топот приближался, бегущие были совсем рядом. Мы слышали их тяжелое дыхание.

Едва успев избавиться от бандита, мы снова очутились в ловушке.