– Полинка, наконец-то ты позвонила! – обрадовалась Олеся. – Господи, что там у тебя происходит?! Звоню, а ты все только перезвонить обещаешь! Сто лет тебя не слышала!

– Ой, Лесь, да до хрена всего происходит! Мозг уже кипит… – Полина остановилась у пешеходного перехода, чуть позади основной толпы, ожидающей «зеленого», поправила объемный вязаный снуд цвета топленого молока, поплотнее прижав его к шее – ветер сегодня был на редкость пронизывающий. Чтобы перекрыть разнопестрый шум улицы, ей приходилось почти кричать.

– Так, давай по порядку! У вас со Стасом все нормально?

– Да… В общем и целом да. Просто случилось кое-что… – Полина замялась. Ситуация с парнем в последнее время ее не особо радовала, но делиться этим с подругой она опасалась – та не слишком жаловала ее любимого мужчину, – Вообще, у нас с ним все нормально, просто возникли кое-какие обстоятельства.

– Да что случилось-то?

– Его отправили в командировку, – все же понуро призналась Полина. – Послали далеко и надолго.

– Так… Куда и насколько?

– На Дальный Восток. В Хабаровск. На полгода, – какой-то мужчина оглянулся и с интересом посмотрел на Полину.

– Ого, ничего себе! Это вообще где? Это за что его так?

– Да ни за что. Они там все так по очереди ездят, а сейчас его очередь, – Полина быстро зашагала по переходу, стараясь увернуться от встречных пешеходов, прущих плотным потоком. – Это далеко, другой край страны. Там Китай через дорогу и Япония близко… Стас говорит, местные в Китай на выходные ездят, что-то вроде тура выходного дня.

– А, понятно! – ответила Леся и испуганно добавила: – Только не говори, что ты с ним едешь!

– Нет, не еду. Он, честно говоря, и не звал особо…

– Ты из-за этого расстраиваешься, да? – прозорливо спросила Леся.

– Сначала расстраивалась, – кивнула Полина, поудобнее перехватывая телефон мерзнущими пальцами, – потом подумала – может и к лучшему. Пусть посидит там, на Дальнем Востоке, один, без меня, сравнит… А то он, кажется, подзабыл, что такое одинокая холостяцкая жизнь, когда тебя никто не ждет и никто о тебе не заботится. Так вот и пусть вспомнит!

– Ой-ой, что я слышу! – засмеялась подруга. – Какие громкие слова! А как же «Стасечка хоро-оший»?

– Стасечка хороший! – тут же встала на его защиту Полина и поспешила к остановке, заметив, как к ней причаливает почти пустая, до макушки покрытая налетом серой грязи, маршрутка. – Только мы с этим хорошим Стасечкой застряли на одном месте, никак не можем осилить следующий шаг!

– В смысле, ты имеешь в виду, что он тебя замуж не зовет? Полин, ты меня, конечно, прости за эту фразу, но я же тебе говорила! – с чувством воскликнула Леся. – Не надо было сразу к нему в объятия падать! Он тебя пальчиком поманил, пару слов ласковых сказал, а ты и побежала! Все, мужчина моей жизни, самый лучший, ля-ля-ля – три рубля! На фига ему вот это вот: свадьба-свадьба, кольца-кольца, когда у него и так есть все, что он хочет? Получать все, что хотят, они должны только после ЗАГСа!

– Ой, ну ладно-ладно, говорила ты мне это, говорила, а я тебя не послушала, вот такая вот я дурочка с переулочка! – Полина устроилась на сиденье, выдохнула и принялась разглядывать людей за чуть влажным, индивеющим в вечернем воздухе, окошком. Конец февраля слизал остатки снега, отлакировав сухой асфальт небольшими обледеневшими лужицами, которые коварно бросались под ноги, норовя заставить станцевать какую-нибудь джигу-дрыгу, а то и вовсе припасть к земле.

– Поль, не обижайся, пожалуйста, я же не для этого!

– Ладно, проехали, Лесь! Я не обижаюсь! Точнее, не на тебя обижаюсь! Я же понимала прекрасно, что ты кое в чем права, но ты ж знаешь, крышу сорвало… Такой мужчина к моим ногам приземлился! Да и потом, я же видела, что его тоже… вштырило не по-детски! Я была уверена, что вот-вот прибежит ко мне с кольцом, упадет на одно колено… ну и вот это вот все!

– Ага, ну да. Прибежал?

– Да конечно! Четвертый год уже бежит! Только с каждым днем все медленнее и медленнее…

– М-да… Может ты и права: сгоняет на Дальний Восток, мозги поправит… Если, конечно, там он себе никого не найдет!

– Да ну! Я не думаю, что он кого-то там искать будет. Лесь, так-то он меня любит, просто расслабился чуть-чуть. Так что я думаю, что пожить там без меня – это ему будет полезно. Пусть даже потусит, побухает, – женщина на соседнем сиденье бросила на нее презрительный недовольный взгляд, покачала головой и демонстративно отвернулась, – ничего! Там-то ему никто по утрам чаек с лимончиком и аспиринчик с похмелья таскать не будет! И котлетки домашние крутить, отбивнюшечки в духовке запекать… Пускай полопает полгодика бичики с мазиком и покупные пиццы, посмотрим, как заговорит! – в голосе Полины звучала искренняя обида. – А еще, слышишь, Лесь, я ему перед отъездом прямо сказала, что мне все это уже надоело и больше не устраивает. Так что если он что-то там собирается, то пусть уже тогда делает какие-то шаги.

– О-о-о! А он что?

– Сказал, чтобы я не переживала, и все нужные шаги он обязательно сделает. Посмотрим… Посмотрим, как он себя сейчас вести будет, на расстоянии! А то у него все шансы вернуться сюда, но не ко мне!

– Наконец-то! Узнаю прежнюю Полину! – с удовлетворением засмеялась Олеся. – Решительная и неприступная! А то все Стасик ми-ми-ми, Стасик мур-мур-мур! Главное, чтобы ты теперь все эти зароки не порастеряла, когда он через полгода на твоем пороге появится!

– Знаешь, это вряд ли, – вздохнула Полина. – Ненавижу эту фразу, но часики-то тикают! Да, мне было очень прикольно пожить так, но теперь я уже выросла из этого студенческого быта по съемным квартирам! Страшно сказать, но мне уже двадцать пять! А мы все раскачиваемся… Я хочу большего! Хочу семью! Хочу обосноваться где-то и строить все по-взрослому! Я… ну не знаю… Я наигралась и готова к серьезным переменам в своей жизни!

– А девочка дозрела! – поддразнила ее Олеся, слегка переврав Земфиру. – Дозрела… Да, слушай, новости, в самом деле, серьезные…

– Это еще не все! – перебила ее Полина, провожая глазами необычную машину кубической формы, да еще и с рулем с правой стороны. – Я тут как-то разговорилась с одной риэлтершой, и она мне такой вариантик предложила… Короче, Лесь, я собираюсь переезжать. Вместо той квартиры, где мы со Стасом жили, сняла комнату.

– Комнату? Какую комнату? В коммуналке что ли?

– Нет, не в коммуналке. То есть, не совсем… Короче, есть квартира – двушка, хозяйка – одна тетка, других жильцов нет. Тетка эта хочет через пару недель свалить в Москву, типа здесь у нее нет возможностей нормальную жизнь устроить, а там появятся. Так вот, уедет она как минимум на три года, это она сама сказала. А если все пойдет хорошо, то вообще там жить останется. И получается, что я буду платить за комнату, а жить по факту практически в однокомнатной квартире! Это все-таки дешевле, чем за целую квартиру платить! Да и хозяин меня уже достал, если честно! Раз в две недели как штык появляется, ревизию устраивает, все ли в порядке. К любой мелочи докапывается! Я ему уже не раз говорила, что мы у него не залу музейную снимаем, а жилую площадь!

– А надо было, чтобы ему это не ты, а Стас сказал, – заметила Леся.

– Со Стасом они не пересекаются, – Полина потерла кончик носа и полезла в карман за платочком. – Этот крендель любит сразу после работы припереться, а у Стаса вечно авралы, ты же знаешь. Он чтобы домой вовремя пришел, это же нонсенс! Вот я и подумала – лучше я две недели с незнакомой теткой поживу, но зато потом одна буду. И от этого придурка избавлюсь, и на аренде поэкономлю.

– Слушай, ну не знаю… – протянула Леся. – Если честно – авантюра какая-то! А если она вернется через месяц, что ты делать будешь?

– Придумаю что-нибудь! – уверенно воскликнула Полина.

– Понятно. А Стас что говорит?

– Стас… Ничего не говорит. Пожал плечами, сказал, если мне так удобнее, то он не против.

– Смелая ты, – протянула Леся. Решение подруги казалось ей спонтанным, но что сделано – то сделано.

– Я уже и с теткой этой встречалась. Ничего, прикольная такая… С «тараканами», конечно, но кто без них? Живет одна, я так поняла, давно в разводе. Знаешь, такие бывают с шилом в заднице, которые по жизни на одном месте долго усидеть не могут, у них от этого все чесаться начинает… – Полина поднялась, прошла к выходу и, легко выскочив на остановке, быстро зашагала к дому. – Вот и она такая же! Трещит фантастически! Как «присела» мне на уши, я уже не знала, как от нее избавиться! Но по характеру легкая, хохтушечка такая, постоянно заливается…

– Ты про «тараканов» скажи! Как она ржет ты мне потом опишешь!

– А, про «тараканов»! Знаешь, бывают такие тетки, которые считают себя вечными девочками? Вот и она, когда про себя рассказывала, мне чуть ли не с порога такая: «Ой, мне больше двадцати пяти никто не дает! Вот вы бы дали?». Лесь, вот ты мне скажи, на этот вопрос вообще как нормально ответить, чтоб человека не обидеть? Я бы ей сказала, но тогда мы с ней вряд ли уживемся. А если честно, то ей в полтора раза больше, и она так и выглядит.

– Фу, меня бесят такие тетки! – категорично заявила Олеся. – Вечная погоня за ускользающей молодостью – в этом что-то такое жалкое есть, противное прямо… Взрослый человек, а вечно из себя строит какую-то… Ей все кажется, что она выглядит как молодая козочка, а на самом деле она похожа на престарелую лошадь с седлом набекрень!

– Ты знаешь, она примерно так и выглядит, – засмеялась Полина, отпирая дверь в квартиру. В прихожей вдоль стенки уже стояли коробки и мешки, готовые к переезду, – хотя сама считает, что красивая… Ну да ладно, мне-то что? Я с ней жить-то почти не буду, я перееду, она уедет, и буду одна, как королева! Приглашу тебя на новоселье!

– Еще бы ты меня не пригласила!

***

Стаса Леся активно недолюбливала, еще с того самого первого дня, когда он подошел к ним познакомиться. Они с Полиной завернули в кафе, выпить по бокальчику вина после работы, но еще заказ не успели принести, а он уже нарисовался. Подошел вроде как к ним обеим, но общался больше с Полиной, смотрел на Полину, улыбался Полине, и на лбу у него было написано: «ПОЛИНА!!!». Большими буквами.

Он влюбился в Полину сразу, безоговорочно и до того искренне, что очаровал ее этим до глубины души. Когда уверенный в себе мужчина так простодушно влюбляется, в этом есть что-то трогательное и в то же время невероятно сильное. Он не боялся своих чувств, не пытался с ними бороться и не стеснялся их. Стас дарил их Полине щедро и бескорыстно, ничего не требуя взамен, но страстно надеясь, что его порыв найдет отклик в ее душе.

И Полина, плененная этой искренностью, подарила ему себя так же великодушно и бесхитростно. Она не стала разыгрывать из себя неприступную крепость, не стала морочить ему голову уловками в стиле: «не знаю, возможно, наверное, посмотрим, как вести себя будешь…».

Она просто стала его женщиной.

И только Леся возмущенно качала головой и предупреждала: «Смотри, Полька, торопишься! Легко нашел – легко потерял!».

Но Полина лишь отмахивалась. Несмотря на долгую дружбу, их взгляды на жизнь часто не совпадали, да и вообще, Олесин подход к отношениям нередко приводил Полину в недоумение своей требовательностью, непомерным самолюбием и даже циничностью.

Леся глубоко уважала в мужчинах умение зарабатывать деньги, и, соответственно, с пренебрежением относилась к тем, кто этого не умел. Ей хватило одного взгляда на подошедшего к их столику парня, чтобы понять: кроме привлекательного лица и пылкого сердца предложить он больше ничего не может.

– На кой тебе этот нищеброд? – возмущалась Леся позже, провожая взглядом Стаса, уносившего с собой Полинин номер телефона. – Ты посмотри, во что он одет? Это же дешманские шмотки! Китайчатина!

Но дешевые китайские джинсы смотрелись на Стасе очень соблазнительно. А еще, он был вежливым и улыбчивым парнем, симпатичным и с чувством юмора, и если бы Полина меньше знала Лесю, то решила бы, что та просто по-женски завидует, что все внимание не ей.

Вообще, Полина давно знала, что бойкая, уверенная в себе Леся, с ее каштановыми локонами, нежной бархатной кожей и кошачьими серыми глазами, считает себя интересней, привлекательней и даже в чем-то умнее нее, Полины.

Она, в противоположность Лесе, у которой в лице было что-то дерзкое (если не сказать – стервозное), была мягче и застенчивее. Полине часто не хватало решительности, но зато она была нежнее и женственнее, и это отражалось на ее тонком лице с загадочными зелеными глазами и аристократическими скулами, мягко подчеркнутыми волной прямых русых волос. Поэтому Полина, более рослая и крепкая, чем Леся, тем не менее, производила впечатление беззащитной и даже ранимой, чего никак нельзя было сказать о подруге – так сама могла запросто ранить кого хочешь.

Чуть снисходительное отношение Леси Полина воспринимала спокойно – им нечего было делить, и, кроме того, она была уверена, что Лесе и в самом деле есть чем гордиться. Кроме того, то, что Леся принимала за слабость, Полина видела, как свою женскую силу.

Однако Полина знала подругу очень хорошо, вплоть до маленьких постыдных тайн и страстишек, в которых обычно никому не признаются, а потому понимала, что Леся не завидует, а вполне искренне недоумевает: о каких вообще отношениях можно говорить с подобным голодранцем?

Полина же, наоборот, сразу разглядела в Стасе большой потенциал, ведь родиться в бедной семье – это не преступление, а сам по себе он был умным и честолюбивым. Пробиться на бесплатное отделение в ВУЗ у него не получилось, но он нашел выход, который привел Полину в восторг.

Четко определив для себя, чем он собирается заниматься в жизни, Стас составил список потенциальных работодателей и пошел по собеседованиям, предварительно забацав себе восхитительное «липовое» резюме, и разослав его всем, независимо от того, искали они сотрудников или нет.

На собеседованиях он честно признавался, что на самом деле он гораздо младше и не имеет должного образования, но тут же выступал с предложением: пусть работодатель оплатит ему учебу, а он взамен будет работать почти «за так» в свободное от учебы время, кем угодно, хоть грузчиком, хоть разнорабочим. А когда получит образование и станет специалистом, то все отработает, да еще и с верхом.

План был дерзкий, что и говорить, но, тем не менее, он сработал! Нашелся владелец завода, оценивший рвение, смекалку и выдающееся нахальство потенциального сотрудника. «Такие люди мне нужны!» – заявил он и оплатил первый год обучения. А на следующее лето он уже подписал счет на все оставшиеся года, ни разу не пожалев о своем решении. Парнишка и в самом деле оказался толковый, хваткий, учился с увлечением и работал с огоньком.

На момент знакомства с Полиной Стас уже отучился и вернул большую часть долга – оставался еще год работы в кабале…

– На кой тебе это надо? – возмущалась Олеся. – Он же даже в паршивое кино тебя пригласить не может! Комнату в коммуналке с двумя соседями делит!

Но Полина восхищалась его упорством и самоотверженностью, его целеустремленностью, и не соглашалась с подругой. Да, искупать ее в роскоши он не мог себе позволить, но перед каждым праздником обязательно находил себе какую-нибудь халтуру, и у Полины всегда были и цветы, и небольшие подарки.

На работе Стаса любили, ценили и уважали. Он был продуктивный и творческий сотрудник, «горевший» делом, которое делал, и он уже знал, что останется там и после того, как истечет срок его отработки за учебу.

После того, как он начал получать нормальную зарплату, жить стало веселее: они сняли квартиру и начали иногда выбираться куда-то. Впрочем, нечасто – Стас сильно уставал, и провести день с любимой девушкой дома было для него гораздо более привлекательным отдыхом, чем совместные выходы куда-либо.

Впрочем, он никогда не был ни скупым, ни жадным, скорее наоборот – старался дарить ей хорошие дорогие вещи, и если Полина чего-то хотела и решалась это попросить – она никогда не знала отказа.

Правда, просила что-то она редко. Ей хотелось, чтобы Стас сам ухаживал за ней, обеспечивал и одаривал.

Леся ругмя ругала ее, резонно замечая, что Стас отнюдь не телепат. Полина с этим доводом соглашалась, но поделать с собой ничего не могла – ей казалось зазорным выпрашивать подарки даже при условии, что Стас всегда без возражений предоставлял ей свою банковскую карту.

Вообще все было неплохо, только последний год Полина все больше волновалась: она Полина была уверена, что им пора двигаться дальше – они пожили вместе, узнали друг друга, притерлись… Все хорошо, все прекрасно, вот только обитание в съемной квартире, в этом вечно студенческом быте, стало ее беспокоить. Ей хотелось определенности, семьи, детей… Стас же, увлеченный построением карьеры, все откладывал: «Потом, подожди!».

На работе, вот уже почти год, у него из-под носа уплывало повышение, все что-то не срасталось и не складывалось – он из-за этого сильно нервничал. Он стал уделять ей меньше внимания, выходили они теперь совсем редко… А на прошлый день рождения он забыл ее поздравить. Вообще забыл, что у нее день рождения и вспомнил об этом только тогда, когда Полине уже оборвали телефон родственники и друзья. Конечно, он очень извинялся, тут же побежал в магазин, и Полина уверяла, что все понимает и совсем не обижается… Но осадочек оставался.

Она по-прежнему восхищалась его целеустремленностью, хвалила его за те успехи, которых он достиг, и была уверена, что это далеко не предел, и впереди у него много достижений.

Однако… Она начала ревновать его к работе. Достижения достижениями, а женщина рядом скучает и тоскует в одиночестве! Стас объяснял ей, что ему пока рано сбавлять темп – чтобы жениться и заводить детей, нужны деньги, а та зарплата, которую он получает сейчас, конечно, хороша, но все же маловата для всего этого.

Полина слушала его и соглашалась, радуясь, что их планы на жизнь совпадают, и старательно гнала от себя настырное чувство одиночества, с каждым месяцем все чаще заглядывавшее к ней в душу.

Все чаще ей приходило в голову, что это не самая лучшая его идея – ждать идеального момента, что люди связывали свои судьбы и в более сложных условиях – и ничего, прекрасно со всем справлялись! Ведь главное – быть вместе, а вместе они со всем справятся!

Иногда ее просто разрывало от противоположных чувств: с одной стороны – чем она недовольна? Парень ведь ради нее, по сути, старается, хочет их будущее обеспечить, тут не кукситься, тут радоваться надо! Но с другой стороны… Почему нельзя строить это самое будущее, имея штамп в паспорте?

А тут еще эта командировка!