Цитаты из книги «Клятва. История сестер, выживших в Освенциме»

Зато сердце у меня в тот вечер было сытым, а это куда важнее, чем сытый желудок.

Мы узнаем, что они различаются по цвету треугольной нашивки: зеленый означает, что она здесь за убийство, красный – за политику, черный – за проституцию или асоциальное поведение.

Она понимала, что проявить доброе чувство к другому – значит признать в нем ЧЕЛОВЕКА, а не какое-то низшее существо, которое из него пытаются сделать. Именно в этом признании «Мне-то что до всего этого?» – повторяю я себе вопрос женщины, который до сих пор звучит в моих ушах.

Жизнь – это привилегия или проклятье?

Это мамин завет: к любому относиться с состраданием.

В будущем надо быть осторожнее, – предупреждаю я. Она исчезает в ночи. Я не чувствую себя благодетельницей и собой не горжусь. Все, что я чувствую, – это голод и то, что меня использовали, но я знаю, что, оглядываясь назад, никогда не пожалею о попытке помочь сестре двоюродного брата. В Биркенау мало чего можно избежать, но, когда я стараюсь соблюдать хоть какое-то достоинство, это мне помогает. Напоминает о доме.

Быть смелой – тоже одно из правил выживания.

как я скажу маме: «Я стояла там и смотрела, как убивают папу, но ничего не могла поделать». Я представляла ее искаженное болью лицо и понимала, что не перенесу этого, поэтому на бегу пыталась придумать, как бы так сделать, чтобы не пришлось сообщать маме о смерти папы.

Она понимала, что проявить доброе чувство к другому – значит признать в нем ЧЕЛОВЕКА, а не какое-то низшее существо, которое из него пытаются сделать.

Ненавидеть – значит позволить Гитлеру одержать победу.