Copyright © 2013 Rachel Abbott

© Перевод и издание на русском языке, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2014

© Художественное оформление, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2014

Пролог

Как только захлопнулась дверь и тесный чулан погрузился в темноту, девочка почувствовала – что-то не так. Вроде все как обычно, как и в любой другой день, но отчего-то вдруг стало не по себе. Конечно, ей было больно и неудобно, только это дело привычное. Нет, тут что-то другое… но что?..

Стараясь не шуметь, девочка попробовала дотянуться до сестры, утешить ее, а заодно успокоиться самой. Пусть сестренка не боится. Скоро все это закончится. Но от безотчетного страха у нее по спине бегали мурашки.

И тут сестра издала странный булькающий звук. Ничего подобного девочка раньше не слышала. Как будто сестренка подавилась, только эти звуки были глубже, утробнее. Она мысленно взмолилась, чтобы сестра замолчала.

Тсс. Сиди тихо. Не шуми.

Девочка вжала подбородок в тощие выпирающие коленки и принялась повторять в уме эти слова, будто надеялась, что волшебным образом сумеет передать их сестре. Если из чулана донесется хоть один звук, мама разозлится, и тогда будет только хуже. Нет, лучше уж страдать молча.

Девочка все время повторяла, что они будут вести себя хорошо. Вовсе ни к чему запирать их в чулане. Но мама каждый раз отвечала одинаково: «Я мать, а ты дочь. Будешь делать что велю. И не смей спорить. Я уже рассказывала, что бывает с непослушными детьми. Их забирает страшное чудовище и съедает на обед».

На этом месте мама смеялась. Девочка очень боялась этого чудовища. Должно быть, оно еще страшнее мамы.

Девочка чуть-чуть приподняла голову. Сквозь узкую щель между деревянной дверью и косяком просачивался тонкий луч света, в котором плясали пылинки. Вот он скользнул по лицу сестры. Оно было белое и блестящее, прямо как вареное яйцо, когда счистишь скорлупу. Девочка в первый раз видела, чтобы у человека было такое лицо. Сестра сильно дернулась и согнулась. Кудри прилипли к влажному лбу, и снова раздался этот горловой звук. А потом появился жуткий запах.

Они должны были сидеть тихо, как мышки, иначе их побьют. К счастью, сестренку сейчас никто не услышит. Кажется, сегодня пришел дядя, который хрюкает. Он все время хрюкал, этот дядя, точь-в-точь как свинья, которую девочка как-то видела по телевизору. Звуки были противные, но другой дядя, который кричит, еще хуже. Тот выкрикивал какие-то непонятные, страшные слова. Что они означают, девочка не знала, но уж наверняка ничего хорошего. А еще один дядя стонал. Однажды девочка осмелилась посмотреть сквозь щель, чтобы узнать, что случилось, – дядя стонал так, будто ему очень больно. Девочке не понравилось то, что она увидела, и больше она в щель не заглядывала. И все же каждый раз, когда приходил стонущий дядя, она представляла толстую белую задницу, которая то поднималась, то опускалась.

Хрюкающий дядя затихал раньше других, а значит, сестре надо замолчать, и как можно скорее.

Между тем хрюканье становилось все громче и чаще – верный признак, что скоро в комнате станет совсем тихо. Времени осталось мало. Девочка попыталась подползти к сестре, но запястья и щиколотки были связаны, да и синяки со ссадинами болели. Она едва сдержалась, чтобы не охнуть. Наконец девочка пододвинулась к сестре, та посмотрела на нее полными слез глазами, и вдруг ее маленькое, худенькое тельце скрутила судорога.

Девочка в ужасе поняла, что сестру стошнило, но рот ей закрывает широкий и плотный коричневый скотч. Тут глаза у малышки закатились так, что стало видно одни белки, и сестренка рухнула на груду старых грязных ботинок.

Ее надо спасти, нужна помощь, сейчас же, немедленно. Девочка знала, что ей сильно попадет, но сейчас ей было все равно. Она легла на бок, перевернулась на спину, подняла ноги и принялась что есть силы молотить босыми пятками по деревянной двери чулана. В комнате вскрикнули от неожиданности, потом раздался сердитый звук, похожий на рычание разъяренного зверя, и дверь резко распахнулась. На пороге стоял мужчина с мясистым красным лицом, злобными маленькими глазками и плоским синим носом. Штаны и не очень чистые белые трусы были спущены до самых щиколоток.

Так вот он какой, дядя, который хрюкает.

День первый
Пятница

Глава 1

Элли Сондерс взяла пару луковиц с полки, где держала овощи, и принялась их чистить. Готовка всегда ее успокаивала, а сегодня отвлечься не помешало бы. Впрочем, паштет из куриной печени – блюдо не особо сложное, сосредоточенности не требует. Разбуди ее посреди ночи, и то приготовила бы. Но все лучше, чем глядеть на стены невидящим взглядом и гадать, что Макс там делает без нее…

– Перестань, Элли, – пробормотала она. – Не валяй дурака.

Однако, нарезая лук, чуть не превратила его в бесформенную массу. Из глаз брызнули слезы, и пришлось утираться бумажным полотенцем.

Доставая куриную печень из пластиковой упаковки и выкладывая на тарелку, Элли невольно вздрогнула, когда рядом с ней на столешнице завибрировал мобильный телефон.

У Элли перехватило дыхание, рука застыла в воздухе. На дисплей можно было не смотреть, она и так знала, кто звонит. Что делать – ответить? Поговорить с ним или, наоборот, игнорировать? Не знаешь, что хуже… Разговаривать Элли точно не хотелось, но все же лучше ответить – мало ли что.

Стряхнув оцепенение, она вытерла подрагивающие руки полотенцем и взяла телефон.

– Алло, – тихо произнесла она.

– Элли, почему ты плачешь?

Он здесь. Элли чуть не уронила телефон и испуганно оглянулась на раздвижные стеклянные двери, занимавшие всю стену кухни. Но из-за пасмурного неба снаружи и яркого освещения внутри разглядеть что-либо в сумрачном саду было трудно.

Тем временем он продолжал:

– Да, я тебя вижу. Обожаю, когда ты готовишь. Не переживай. Все будет хорошо, вот увидишь.

Сердце Элли заколотилось быстро-быстро, но она постаралась скрыть дрожь в голосе.

– Я не плачу и не переживаю, понял? Где ты? Пожалуйста, уходи, тебе нельзя здесь появляться. И говорить нам больше не о чем. Я уже все сказала.

В трубке послышался раздосадованный вздох.

– Впусти меня, и давай поговорим. Я тут, рядом.

Голос звучал тихо и вкрадчиво, но Элли задрожала от страха. Повернулась к окну спиной, чтобы он не видел ее лица и не заметил, как на нее действуют его слова.

– И не надейся. Макс будет дома с минуты на минуту. Оставь меня в покое.

Ответом было красноречивое цоканье языком.

– Нет, Макс вернется не скоро, и ты это знаешь. Он же на вечеринке… с ней… Мы оба это прекрасно понимаем. Я видел их вместе, Элли. Дураку понятно, какие между ними отношения. Но у тебя есть я, и я не такой, как Макс, милая. Я не причиню тебе столько горя. Ну пожалуйста, впусти меня. Позволь прикоснуться к тебе, обнять тебя. – Он тихо рассмеялся, и голос его зазвучал ниже. – Так и хочется расцеловать тебя всю. Ты просто великолепна, знаешь об этом? У тебя такая бархатная, мягкая кожа, прямо как итальянское мороженое. А по вкусу… пожалуй, миндальное. Да, точно, миндальное – этот темный изысканный цвет, прохлада на губах и ореховый привкус. Впусти меня, и мы снова…

– Нет!

Элли швырнула телефон на столешницу и тяжело оперлась на руки, боясь упасть. Лечь бы на пол и лежать, пока весь этот ужас не закончится. Но он наблюдает за ней, а значит, нельзя показывать слабость.

Из трубки все еще доносился его голос, но слов было не разобрать. Нет, пора с этим покончить, раз и навсегда.

Она снова взяла телефон.

– Послушай, – произнесла Элли, надеясь, что ее голос звучит твердо и решительно. – Я люблю мужа, а то, что случилось между нами, – просто глупая ошибка. Будь добр, оставь меня в покое.

Элли надеялась, что он разозлится или обидится, но он лишь мягко произнес:

– Да брось, Элли, кого ты обманываешь? Сама знаешь, все было совсем не так. Тебе было грустно, и со мной стало легче, я знаю. Да-да, и в следующий раз будет не хуже. Помнишь?.. Наша с тобой кожа пылала, когда мы прикасались друг к другу. Ну же, чего ты боишься? Никто не будет знать, только ты и я.

От напускного спокойствия не осталось и следа. Элли запаниковала: что, если узнает Макс? Он никогда не простит ей измену. Но говорить об этом вслух было нельзя. Набрав в легкие побольше воздуха, Элли ровным тоном произнесла:

– Я не боюсь, просто мне это не нужно. А сейчас я выключу телефон и задерну шторы, чтобы ты на меня не смотрел. Извини. Не хотела тебя расстраивать и уж тем более вводить в заблуждение насчет моих намерений. Не звони мне больше.

Элли отсоединилась и нарочно подняла телефон повыше, чтобы он видел, как она его отключает. Опустив голову, чтобы даже случайно не встретиться с ним взглядами – кто знает, где именно в темном саду он прячется? – Элли решительно подошла к окну и задернула шторы.

Сразу же зазвонил стационарный телефон. Элли вышла из кухни и выдернула его из розетки. Но на втором этаже продолжал надрываться другой телефон. Элли включила айпод, выбрала альбом «Колдплэй» и прибавила звук до полной громкости, чтобы было слышно в саду.

Однако бравады надолго не хватило. Из глаз полились слезы отчаяния. Элли схватила головку чеснока и принялась что есть силы давить ее при помощи огромного, остро наточенного ножа.

Глава 2

Мигнув левым поворотником, Лео Харрис свернула с главной дороги на центральную улицу Литтл-Мелем. Большинство ее знакомых считали, что покупать кабриолет «ауди», живя в Манчестере, – глупее не придумаешь, но сегодня вечером воздух Чешира был жарким и тяжелым. Самая подходящая погода для поездки с опущенной крышей. До места она добралась всего за какие-то полчаса. Когда Лео выбралась из городских пробок и очутилась на проселочной дороге, после удушающей жары города приятно было ощущать, как ветер треплет волосы. Но небо снова затянули тяжелые тучи – похоже, собирался дождь. Можно было подумать, будто сейчас не летний вечер, а глубокая ночь. Весь день гроза то прекращалась, то начиналась с новой силой. Штормовая погода идеально соответствовала настроению Лео. Далекие вспышки молнии на фоне черного предгрозового неба лучше всего отображали чувства, бушевавшие в ее душе.

Лео медленно ехала через деревню, разглядывая витрины уютных сельских магазинчиков, обратила внимание на новый бар, перед входом в который на широком тротуаре были выставлены алюминиевые столики и стулья. От пешеходов гостей бара отделяли раскидистые растения в кадках. Между лавкой зеленщика и булочной теперь был втиснут какой-то новомодный ресторан. Заглянув внутрь через окно, Лео заметила высокие спинки стульев из темного красного дерева и скатерти, сверкавшие белизной в приглушенном свете ламп.

В общем, райский уголок.

Это было бы смешно, если бы не было так грустно, с печальной усмешкой подумала Лео и, свернув с центральной улицы, поехала по узкой аллее в сторону дома.

Как только впереди показались открытые ворота, правая нога, нажимавшая на педаль газа, невольно дернулась. Ничего не поделаешь, рефлекс. Борясь с желанием развернуться и что есть духу умчаться отсюда подальше, Лео снова нащупала ногой педаль, и машина равномерно покатилась вперед. Она понадеялась, что водитель одинокого автомобиля, припаркованного на придорожной стоянке, не заметил ее странного поведения. Лео свернула на подъездную дорожку и остановилась.

И тут ей в голову пришла мысль, от которой по спине пробежал холодок. В первый раз она приехала сюда на машине двадцать два года назад. Она была с отцом, и в тот раз они припарковались на этом же самом месте. Лео тогда казалось, будто она безутешно плакала несколько дней, хотя прошло всего пара часов. Папа пытался поговорить с ней, но Лео не желала слушать. В конце концов он оставил ее в машине и пошел в дом один. Лео помнила, что постепенно ее рыдания утихли, превратившись в редкие судорожные всхлипывания. И тогда Лео услышала крик. За всю жизнь ей не доводилось слышать ничего подобного. Казалось, кого-то убивают. Кричали громко и очень-очень долго.

Она закрыла глаза, пытаясь отгородиться от болезненного воспоминания. Семь лет спустя Лео, ни разу не оглянувшись, прошла по этой дорожке, твердо намереваясь вычеркнуть из своей жизни и дом, и его обитателей. Всех, даже Элли, но сестра оказалась слишком упряма, и за это Лео была ей благодарна. За это и за многое другое. Лео и представить не могла, что через столько лет вернется сюда и будет сидеть в машине на этом самом месте, стараясь набраться смелости, чтобы войти в дом. Лео откладывала поездку уже очень давно, но сегодня на нее словно что-то нашло, и, повинуясь странной, непреодолимой силе, она побросала в сумку одежду, схватила ключи от машины и пустилась в путь, не зная, хватит ли ей духу доехать до цели. Но стоило только представить, как удивится и обрадуется Элли, когда увидит на пороге сестру, и энтузиазма немножко прибавилось.

Были и другие плюсы – за прошедшие годы дом изменился до неузнаваемости и теперь ничем не напоминал место, где прошли годы ее кошмарного детства. Скрытые от глаз светильники удачно подсвечивали открытые лужайки и широкие клумбы роз, а ведь раньше сад был неухоженным и заброшенным. Булыжник сменил потрескавшийся гудрон подъездной дорожки, а рамы выкрасили нежно-кремовой краской, красиво смотревшейся на фоне старого красного кирпича. Но все остальные новшества меркли на фоне эффектного крытого дворика, соединявшего длинный приземистый дом с примыкающим амбаром. Пространство заливал мягкий свет, боровшийся с предгрозовыми сумерками, и даже Лео почувствовала себя здесь уютно.

Лео уныло откинулась на сиденье, упершись затылком в подголовник. Не будет же она до ночи здесь сидеть. Надо взять себя в руки.

Лео щелкнула кнопкой – надо поднять крышу кабриолета. Даже если ей так и не удастся заставить себя дойти до крыльца и дело кончится позорным бегством, вот-вот польет дождь. К тому же это еще один способ потянуть время.

Когда крыша благополучно оказалась на своем месте, Лео проехала немного вперед и припарковалась перед домом. С решимостью, которой не ощущала, она вылезла из машины, схватила стоявшую на заднем сиденье сумку и решительным шагом направилась к двери. Нажала на кнопку звонка. Долго ждать не пришлось.

– Лео! Приехала! Вот это сюрприз! Я уж думала, мы тебя больше не увидим.

Лео посмотрела на Элли и сразу перестала жалеть о своем решении. Длинные волосы изысканного шоколадного оттенка обрамляли овальное лицо сестры и струящимися волнами спадали на плечи. Карие глаза сверкали, но отнюдь не от восторга, как ожидала Лео. В них стояли слезы, веки покраснели, и, хотя широкий рот приветливо улыбался, сразу было видно, каких усилий это ей стоило. Обычно сияющей улыбкой Элли можно было хоть стадион осветить.

– Ну же, проходи… Как я рада тебя видеть… Добро пожаловать на обновленную ферму «Ивы»!

Наступил момент, которого Лео так страшилась. Она думала, что стоит ступить на порог, и со всех сторон нахлынут ужасные воспоминания. Но, как ни странно, Лео ничего не почувствовала. Сердце билось ровно, и прежней опаски как не бывало.

И тут Лео сообразила, в чем дело. Теперь в доме пахло совсем по-другому. Исчезла тяжелая затхлая вонь, из-за которой здесь было не продохнуть, – верный признак запущенного жилища. В открытое окно задувал прохладный ветерок, донося из сада тонкий аромат роз. Лео повернулась к сестре, надеясь все же увидеть неподражаемую ослепительную улыбку. Но Элли не улыбалась.