Цитаты из книги «К западу от Октября (сборник)»

любая общность, любая раса, любая цивилизация, которая не стремится поймать будущее и повлиять на него, обречена превратиться в прах, остаться в прошлом.

Должна быть в жизни такая ночь, которая запомнится навсегда. Она приходит ко всем. И если ты чувствуешь, что эта ночь уже близка, уже вот-вот наступит – лови ее без лишних слов, а когда минует – держи язык за зубами. Упустишь – она, может, больше не придет. А ведь ее многие упустили, многие даже видели, как она уплывает, чтобы никогда больше не вернуться, потому что не смогли удержать на кончике дрожащего пальца хрупкое равновесие из весны и света, луны и сумерек, ночного холма и теплой травы, и уходящего поезда, и города, и дальних далей.

так, чтоб было не различить, есть в них движение или нет. Такую ночь не забудешь никогда: все остальное, что бывает по ночам, может выветриться из головы, а это пронесешь через всю жизнь. Когда просто держишься за руки – этим все сказано. Я уверен. Пройдет время, все другое повторится раз за разом, войдет в привычку – но самое начало никогда не забудешь. Так вот, – продолжал он, – я бы хотел сидеть так долго-долго, не произнося ни слова. Для такой ночи слов не подобрать. Мы даже не будем смотреть друг на дружку. Будем глядеть вдаль, на городские огни, и думать о том, что испокон веков люди вот так же поднимались на холмы, потому что ничего лучше еще не придумано. И не будет придумано. Никакие дома, обряды, клятвы не сравнятся с такой ночью, как эта. Можно, конечно, сидеть и в городе, но дома, комнаты, люди – это одно дело, а когда над головой открытое небо и звезды, и двое сидят на холме, держась за руки, – это совсем другое. А потом эти двое поворачивают головы и смотрят друг на друга в лунном свете… И так всю ночь. Разве это плохо? Скажи честно, что в этом плохого?

– Выхожу я весенней ночью – ну, ты понимаешь, когда уже закончились холода. Иду гулять. С девушкой. Через час мы приходим в такое место, где нас не видно и не слышно. Поднимаемся на горку, садимся. Смотрим на звезды. Я держу ее за руку. Вдыхаю запах травы, молодой пшеницы и знаю, что нахожусь в самом сердце страны, в центре Штатов, вокруг нас – города и дороги, но все это далеко, и никто не знает, что мы сидим на траве и разглядываем ночь… Мне хочется просто держать ее за руку, веришь? Пойми, держаться за руки… это ни с чем не сравнить. Держаться за руки

Улавливаешь суть, сынок? Жизнь – это извечный самообман! Мальчишки, юноши, старики. Девчонки, девушки, женщины. Все преспокойно себя обманывают, а потом стараются, чтобы обман стал явью. Сперва придумают себе мечту, а потом все помыслы, идеи, силы направляют на то, чтобы ее осуществить. В конечном счете, все сущее – это только надежда. То, что кажется ложью, – это убогая необходимость, ждущая своего часа. Вот так-то. Точка.

Все потому, что я рос в такое время – в шестидесятые, семидесятые, восьмидесятые годы, – когда человечество потеряло веру в себя. Я воочию видел это неверие: у меня на глазах разум утратил разумное стремление к выживанию; от этого мною овладела тревога, потом апатия, потом злость. Везде и всюду в том, что я видел и слышал, сквозило сомнение. Везде и всюду маячил крах. В профессии – безысходность, в размышлениях – тоска, в политике – цинизм. А если не скука и не цинизм, то воинствующий скепсис и ростки нигилизма.

У него явно что-то не ладилось, только он не знал, что именно и до какой степени

У него явно что-то не ладилось, только он не знал, что именно и до какой степени

– Просто я считал… – Ты полагаешь, я тебя отпущу туда, где водятся такие стервы? Ах ты, размазня… – Размазню затруднительно подцепить на крючок. – Кому надо – зачерпнет ковшиком.

– Сделай одолжение. Смотри, сколько хочешь, но все равно: эти – мои, а вот те – твои.