обиду. Я проглотила свою злость…
– С тех пор ты делала так много раз, – продолжала Ноана. – Ты глотала разные чувства. Наше общество бывает жестоко. И порою мы запрещаем своим детям всё, что естественно для живого, здорового организма: бегать, плакать, смеяться, кричать. Твои чувства, которые ты определила как «лишние» и которые не были тобою прожиты, продолжали бродить по телу в поисках выхода и не находили его. Постепенно сосуд наполнялся такими ходячими мертвецами, перебродившими, кислыми и гниющими. Они источали соответствующие ароматы в виде фонового неудовлетворения, ядовитого сарказма, вечной усталости, обидчивости и уязвимости. Кто-то из них перерос в физические болячки. Но главное, они уже не пускали в тебя глубоко другие, живые чувства! В сосуде просто не было для них места! И поэтому всё, что бы ты ни проживала, казалось теперь поверхностным и пустым. В детстве – радость так радость! Удивление так удивление! А сейчас только злость да обида проходят ярко. Потому что они лежат на поверхности и наполняют тело собою. Даже оргазм и тот ты проживаешь уже неярко. Потому что, чтобы его прожить, надо уйти глубоко в тело. А тебе там