Перед глазами вдруг встала мама. «Сейчас же прекрати реветь!» – кричала она мне, маленькой. И я чувствовала, как детская обида и слезы плотным комом встали посреди горла, а затем мёртвым грузом свалились в грудь…
Затем появился папа, которому не нравилось, что я громко пела и мешала ему работать…
Учитель, которому мешал мой смех, соседи, которых раздражали крики во время игры…
Директор, которому не нужна была моя инициатива… Мужчина, который боялся моих слез…
Один за одним перед моими глазами вставали люди, которые объясняли мне, что лучше молчать и терпеть! Не высовываться и не проявляться! Не кричать, не плакать, не петь! И я верила им! Я все эти годы позволяла им хоронить мой голос, мои идеи, мои порывы.
Они словно брали большие тяжелые