Глава 1. Обычная жизнь

Утро медленно распускало туманные щупальца, прогоняя ночь из города, который никогда не спит. Едва я вышла из метро, как меня подхватил суетливый людской поток. Выстукивая каблуками персональный ритм по узорчатой кладке, я наблюдала, как в просвете между высотками проснувшееся солнце потягивалось лучами.

Торопящиеся на работу люди несли меня к бизнес-центру, вырастающему прямо по курсу. Его архитектурное исполнение в стиле «ар-деко» воплотилось в стеклянных вертикальных конструкциях, перемежаемых бетонными продольными вставками. Композиция напоминала застывший каскадный водопад, но сейчас из-за лёгкого тумана, заострённая верхушка казалась откусанной. С верхних этажей открывался потрясающий вид, но часто любоваться панорамой не получалось – я работала на седьмом.

Поначалу перспектива переезда меня жутко пугала, но стоило осмелиться, как я влюбилась в столицу с первого взгляда. После знакомства с ней, мне казалось, в моём родном городе нет ничего выдающегося.

Москва предстала передо мной вширь и ввысь: не улицы, а трассы, не здания, а чёртовы танкеры, не тротуар, а аллеи с парками. Здесь я чувствовала себя маленькой и незначимой, а в людском потоке теряла собственное «я». Тут хотелось кому-то что-то доказать, а в первую очередь – себе: «смогу!»

Я бросила себя в стремнину мегаполиса: либо утону, либо выплыву. И справилась.

Пообвыклась, пока училась в Политехе. Будущую специальность выбирала из сфер строительства, искусства и медицины. В родной глубинке у меня была рок-группа, поэтому я всерьёз собиралась поступать в музыкальный ВУЗ, но родители отговорили, аргументировав, что квалифицированные инженеры-проектировщики на вес золота: высокая зарплата и карьерный рост гарантированы.

«Будут деньги, «пению» выучишься на курсах», говорила мама.

Я согласилась чисто из практичных соображений. Что я там, мелкая, понимала? Столичный универ родители одобрили, а переезд прельщал свободой.

В принципе, за время обучения я не пожалела о принятом решении, потому что успевала всё: и «грызть гранит», и петь в новообретённой группе.

Гитарист Глеб и басист Виталий стали моими первыми приятелями в столице. С ними я познакомилась в Интернете два года назад и продолжительное время общалась в соцсетях. Их текущая группа «Фосфор» и моя тогдашняя играли в одном стиле – мелодик дэт-метал, поэтому всегда находилось, о чём поговорить.

Я прикатила как раз, когда от них ушёл вокалист. Ребята увидели в моём приезде знак свыше, а меня не пришлось долго уговаривать. Я легко втянулась, и мы быстро наработали репертуар. В Москве гораздо проще с организацией концертов, публика драйвовее, да и народу на выступления приходило больше.

Собственно, к последнему курсу, я уже решила, что диплом будет пылиться на полке, а я полностью уйду в музыку, но Вселенная решила иначе. Как там говорят? Чтобы рассмешить её, надо рассказать о своих планах. Вот я так и сделала.

Стажировку мне назначили в архитектурно-проектной мастерской «Эксперт ГеоКом». На встречу с руководством я шла без энтузиазма, а после неё всё изменилось: я поставила себе цель, во что бы то ни стало пробиться в штат. Почему?

Прозвучит сентиментально, но тогда я впервые в жизни испытала невероятные чувства. Сердце заколотилось, язык отказался слушаться, ноги задрожали. Я шла уверенная в себе, но стоило переступить порог и встретиться взглядом с зелёно-голубыми глазами молодого босса, как вся смелость немыслимым образом исчезла.

Такого прежде не случалось. Да, у меня были отношения с парнями, а как иначе, в мои-то двадцать пять. Но встреча с Евгением Юрьевичем Селивановым стала поворотной в судьбе Марии Ивановой. Тогда я поняла, что это мужчина моей мечты.

Глупости, сказала я себе. Это невозможно, кто я и кто он? Я не мыслила себя без спонтанного и безбашенного творчества, без группы, а он серьёзный и деловой, привык всё планировать и просчитывать, а ещё, как выяснилось позже, находился в сложных отношениях с музыкой. Но выбросить высокого широкоплечего брюнета из головы я уже не могла, как ни старалась. Проделки Вселенной, не иначе.

Я принялась судорожно вспоминать, не зарекалась ли влюбляться в бизнесменов, но, естественно, ничего такого в памяти не всплыло. Неужели я как-то иначе бросила вызов этой капризной госпоже, а она тут же поймала за язык?

Но с начальником мы пересекались мало – лично стажёрами он не занимался. Тогда моей задачей стало остаться в фирме и обратить на себя его внимание. Ежедневно я старалась изучить как можно больше, исполняла все поручения, проявляла инициативу, не боялась переработки и выкладывалась так, что еле добредала по постели.

А ещё подружилась с закреплённым руководителем практики, и после защиты дипломной работы, он поручился за меня. Я сделала невозможное: меня приняли в фирму.

Влюблённая дурочка, конечно, напридумывала себе всякого, но наши отношения с Селивановым не улучшилась. Мне «повезло» оказаться в группе проектировщиков, а он возглавлял отдел архитекторов. По работе мы пересекались редко и общались непростительно мало.

Я не была на сто процентов уверена, помнил ли он моё имя, и, конечно, никаких признаков его особого отношения ко мне не наблюдалось. Женя всегда держался подчёркнуто вежливо, в его ровном и спокойном тоне не слышалось заигрываний или отвлечений от деловых тем.

Но надежды я не теряла. Ещё не успела за четыре месяца работы.

Я вышла из лифта, пикнула пропуск на входе, прошла короткий коридор и нырнула в осязаемую офисную суету. Настроение появилось из ниоткуда, заставив меня с улыбкой перешагнуть порог. Что и говорить: я любила свою работу, хоть иногда бывало тяжело.

Если горели сроки, приходилось работать сверхурочно, но меня устраивало всё: и зарплата, и месторасположение, и график работы, и начальник. Особенно он, да.

Ради этой работы я даже смирилась с деловым дресс-кодом, научилась бегать на каблуках и важности ради стала носить очки с нулёвыми линзами.

Похож ли наш офис на муравейник? Ещё бы.

Я приходила минут за двадцать до официального начала рабочего дня, но мне всегда казалось, будто я опоздала часа на два, а то и вовсе заявилась под конец. Жёстких рамок, во сколько приходить-уходить не было, хоть в шесть утра, хоть в полдень, главное отработать восемь часов и сделать текучку. Начальник появлялся всегда по-разному: то сидел с самого утра, то приходил в обед и вечеровал – никогда не угадаешь.

Свежий ветер разгонял ароматы кофе. Кто-то ещё зевал и обнимался с кружками, кто-то уже вовсю чертил проекты и делал расчёты. И возрастной разбег был разный: от восемнадцати до пятидесяти. Группа проектировщиков состояла преимущественно из молодежи, а вот в непосредственном подчинении Селиванова имелись сотрудники старше и опытнее. Приятно осознавать, что они уважали и принимали тридцатилетнего руководителя.

Я шла по проходу и здоровалась с коллегами. Схема рассадки была проста до банальности: столы приставлены так, что составляли квадрат. Четыре человека, разделённые невысокой полупрозрачной перегородкой, сидели за компами лицами друг к другу. Ряды с двух сторон тянулись в горизонт. Нет, конечно, гораздо ближе, до стеклянных дверей в соседнюю секцию, и дальше – до кабинета Селиванова. А вдоль стены выстраивались шкафы с документами, закрытые зеркальной панелью.

Интересно, пришёл ли уже Евгений Юрьевич? Я не любила заявляться позже него – так я теряла возможность видеть, как он с портфелем наперевес вальяжно шествовал к себе. В их отдел я ходила редко, а по поручениям босса к нам бегала в основном Жанна Борисовна – мой непосредственный руководитель и заместитель начальника по всем вопросам.

Трезвонящий телефон в своей секции я услышала ещё на подступах. Значит, моя напарница ещё не пришла, или как всегда врубила музыку в наушниках.

Она заявляла, что может проснуться только так, и никакой кофе, хоть ты всю банку замешай ей в кружку, не сработает действеннее. Приколоться, что ли, как-нибудь и реально сотворить ей такой «божественный» напиток?

Ну, точно, Полины ещё не было. Перешагивая через реки бумаги, разлитые плоттером (обычно мы запускали печать чертежей на ночь, чтобы к утру собирать готовые схемы), я подошла к столу напарницы взять трубку, но звонок уже сорвался.

Я сняла пиджак и повесила его на спинку вертящегося стула, оставшись в белой блузке с коротким рукавом, серой жилетке и юбке чуть выше колена. Потом глянула в зеркальную панель шкафов-купе убедиться, что мой наряд безупречен, а русые волосы собраны в тугую кубышку на затылке.

Придирчиво оглядев себя и не найдя изъянов, я улыбнулась и поправила очки на носу.

А потом появилась подруга, немного заспанная, но благоухающая сладким ароматом духов и одетая в деловое платье со строгим белым воротником. Тёмно-синяя ткань обтекала её подтянутую женственную фигуру. Из косметики – только розовая помада на полных губах, остальное успешно заменяли наращённые ресницы, а также татуаж бровей и век.

Даже на тонких как ножка бокала для шампанского шпильках моя коллега не ходила, а преподносила себя. Светлая грива пушистых истерзанных карвингом волос обнимала гордо расправленные плечи.

С Красновой мы устроились в компанию с разницей в неделю – только я по результатам стажировки и учёбы, а она – по знакомству. Но кто поспособствовал её приёму, она мне так и не поведала. Потому что нас хоть и можно было назвать приятельницами, но общались мы только в стенах компании – за дверями у каждой кипела своя жизнь: Полина подрабатывала инструктором по «booty dance» (это там где попами трясли), слушала клубную музыку и R’n’B, одевалась модно и ярко, естественно, вне рабочего места, где дресс-код позволял проявлять индивидуальность лишь в строгих оттенках чёрного, серого, синего и зелёного, с редкими вкраплениями белого.

Полина знала себе цену, и я была уверена, с лёгкостью заполучила бы любого мужчину в нашей компании, включая самого главного, будь он ей нужен.

Но на моё счастье на Женю она не претендовала, потому что собиралась замуж за известного в своих кругах спортсмена. Селиванова она признавала редким красавчиком, а благодаря намётанному глазу на девиц, погрязших в любовной хандре, быстро меня раскусила. И в полном соответствии с законами женской солидарности, сочувствовала моим страданиям и поддакивала «какие мужики слепые, что своего счастья под носом не видят».

Но почему-то мне казалось, что в глубине души она не предполагала, что я могу завоевать нашего босса, считая меня заурядной, а мою жизнь – скучной и рутинной.

Про свою вторую ипостась я ей не поведала – мало ли, проболтается кому-нибудь ненароком и пиши пропало. Если инфа влетит в вострое ушко Жанны, то из другого вылетит не скорее, чем я с занимаемой должности.

– Салют, Маша! Как настроение? Я тебе сейчас такое расскажу! – выпалила подруга, приветственно махнув пакетом.

Она скользнула мимо меня на своё место, но не успела даже начать рассказывать, как зацепилась каблуками за раскатанный по ковру рулон бумаги и чуть не полетела грудью на стол. Процесс освобождения ноги Полина сопровождала такими отборными выражениями, что соседи обернулись, посмеиваясь.

Краснова выдохнула, закинула вещи на стол, откинула гриву волос на спину и упёрла руки в бока.

– Иванова, что за беспорядок ты устроила? Я ж чуть не убилась! Что это за фигня? – она указала на километры бумаги.

– НВК по проекту реконструкции «Геометрия Групп», – ответила я, но Полина только рукой махнула:

– Давай просто унесём это на прошивку.

Мы сгребли бумаги в кучу, стараясь не помять, но вдруг Краснова увидела кого-то за моей спиной и вскочила, роняя собранное.

– Альфред, погоди минутку, пожалуйста! – она тут же переключила внимание на проходящего сисадмина. – Ты сейчас сильно занят? У меня «Revit» глюканул, можешь посмотреть? Я тебе ещё вчера в чат писала.

Я только вздохнула и продолжила в одиночестве собирать распечатки.

– Привет, девчонки, – худой темноволосый парень остановился и кивнул обеим. – Поль, я бы рад помочь, да прямо сейчас в филиал уезжаю. Там сеть упала.

– О! Ну ладно, тогда Славу попрошу, – улыбнулась девушка, но Альфред покачал головой:

– А он уже там. С утра бьётся.

– Чёрт! То есть вы сегодня не вернётесь? – расстроилась Полина. – Может, тогда сейчас быстренько глянешь? Пожалуйста-пожалуйста, я же работать не смогу! – взмолилась она, сотворив такую просительную мордашку, что тот знаменитый кот из Шрека сожрал бы от зависти свои сапоги и шляпу.

Я попыталась аккуратно протиснуться мимо них с кипой чертежей, возлежащей на моих руках как воздушный крем на капкейке. Приличная такая шапка получилась – выше головы. Надо было скрутить в рулон, что-то я не подумала. Ну вот, теперь захотелось чего-нибудь сладкого, кексик, например, или зефир в шоколаде.

– Ребят, отойдите, я ничего не вижу. Иду по приборам, – пошутила я, огибая коллег.

До стола с брошюратором всего несколько метров, доберусь.

Или… нет.

Совершенно неожиданно в проходе возникла преграда, и я врезалась в неё, сминая «крем». Я едва не выругалась громко и смачно, но потом увидела, благодаря кому мне придётся переделывать работу, и язык сросся с нёбом. Сердце в секунду превратилось в воздушный шар и защекотало грудную клетку, а невыносимый трепет прошелестел по телу, заряжая каждую клетку восторгом, изумлением и страхом.

Вот он мой капкейк с черникой, кокосовой стружкой и разноцветным сахаром. Но эту вкуснейшую сладость мне никогда не попробовать. Умные зелёно-голубые глаза смотрели на меня со сбивающим с ног удивлением. Не знаю, каким чудом я удержалась, но колени абсолютно точно задрожали. У нас небольшая разница в росте (спасибо шпилькам), но сейчас мне казалось, что я смотрела на величественного Женю со дна глубокой ямы.

– Доброе утро, – холодно и вежливо поздоровался Селиванов, поджимая губы.

Боже, как велики у страха глаза! Мой босс выжидательно смотрел, а я всё не могла совладать с языком. Наконец, я выдавила из себя:

– Д-доброе утро, Евгений Юрьевич. П-простите п-пожалуйста, что толкнула. Я не нарочно. Сама не знаю, как не заметила вас. Наверное, слишком торопилась.

– Ничего страшного, – качнул он головой, чуть отстранился и поправил безупречно сидящий серый пиджак и синий галстук.

А потом провёл рукой по тёмно-каштановым прямым волосам с лёгкими завитками у ушей. Я уловила древесно-пряный аромат его парфюма, и голова закружилась. Только бы не упасть. Держись, Машка!

Селиванов опустил взгляд на смятые чертежи в моих руках и изогнул бровь:

– Насколько мне известно, вы ведёте «Геометрию Групп». Это один из разделов?

Сил ответить не осталось. Я кивнула.

– Заказчик сообщил, что приедет сегодня, к концу рабочего дня. Готовый проект должен лежать у меня на столе после обеда, – сказал шеф спокойно, но строго, а потом похоже заметил мой дикий взгляд и предобморочный вид, и смягчился: – Успеете доделать и увязать со смежными разделами до презентации? Или вам нужна помощь, Мария?

Мария! Боже! Он помнил моё имя! Я чуть не воспарила к потолку, а сердце-воздушный шар лопнуло от радости. Это как отрезвило меня, что я отчаянно закивала:

– Да! То есть нет! В смысле, что да, успею! – пылко ответила я и покраснела. Ну, дура дурой. – Помощь не нужна, я справлюсь… – добавила я уже тише.

– Хорошо, работайте, – снисходительно ответил мужчина и пошёл по проходу, оставляя за собой шлейф головокружительного аромата.

А я прижала к груди несчастные (или счастливые?) распечатки и одновременно чуть не рассмеялась и не расплакалась от досады. Внутри бушевало торнадо, затягивая в свою воронку все чувства, которые находило.

Что он обо мне подумал? Какая-то неадекватная сотрудница, честное слово.

Видя, что я на грани, и вот-вот хлопнусь в обморок под плотоядными взглядами всего офиса, Полина тут же распрощалась с Альфредом и подскочила ко мне.