носят смерть в передних зубах, и это нехорошо – они такие маленькие. Но с какой же это коброй ты разговаривал?
Каа медленно покачивался на воде, как пароход на боковой волне.
– Три или четыре месяца назад, – сказал он, – я охотился в Холодных Берлогах – ты, может быть, ещё не забыл про них, – и тварь, за которой я охотился, с визгом бросилась мимо водоёмов к тому дому, который я когда-то проломил ради тебя, и убежала под землю.
– Но в Холодных Берлогах никто не живёт под землёй. – Маугли понял, что Каа говорит про Обезьяний Народ.
– Эта тварь не жила, а спасала свою жизнь, – ответил Каа, высовывая дрожащий язык. – Она уползла в нору, которая шла очень далеко. Я пополз за ней, убил её, а потом уснул. А когда проснулся, то пополз вперёд.
– Под землёй?
– Да. И наконец набрёл на Белый Клобук – белую кобру, которая говорила со мной о непонятных вещах и показала мне много такого, чего я никогда ещё не видел.
– Новую дичь? И хорошо ты поохотился? – Маугли быстро перевернулся на бок.
– Это была не дичь, я обломал бы об неё все зубы, но Белый Клобук сказал, что люди – а говорил он так, будто знает эту породу, – что люди отдали бы последнее дыхание, лишь бы взглянуть на эти вещи.
– Посмотрим! – сказал Маугли. – Теперь я вспоминаю, что когда-то был человеком.
– Тихонько, тихонько! Торопливость погубила Жёлтую Змею, которая съела солнце. Мы поговорили под землёй, и я рассказал про тебя, называя тебя человеком. Белая кобра сказала (а она поистине стара, как джунгли): «Давно уже не видала я человека. Пускай придёт, тогда и увидит все эти вещи. За самую малую из них многие люди не пожалели бы жизни».
– Значит, это новая дичь. А ведь Ядовитый Народ никогда не говорит нам, где есть вспугнутая дичь. Они недружелюбны.
– Это не дичь. Это… это… я не могу сказать, что это такое.
– Мы пойдём туда. Я ещё никогда не видел белой кобры, да и на всё остальное мне тоже хочется посмотреть. Это она их убила?
– Они все неживые. Кобра сказала, что она сторожит их.
– А! Как волк сторожит добычу, когда притащит её в берлогу. Идём!
Маугли подплыл к берегу, покатался по траве, чтобы обсушиться, и они вдвоём отправились к Холодным Берлогам – заброшенному городу, о котором вы, быть может, читали.
Маугли теперь ничуть не боялся обезьян, зато обезьяны дрожали от страха перед Маугли. Однако обезьянье племя рыскало теперь по джунглям, и Холодные Берлоги стояли в лунном свете пустые и безмолвные.
Каа подполз к развалинам княжеской беседки на середине террасы, перебрался через кучи щебня и скользнул вниз по засыпанной обломками лестнице, которая вела в подземелье. Маугли издал Змеиный Клич: «Мы с вами одной крови, вы и я!» – и пополз за ним на четвереньках. Оба они долго ползли по наклонному коридору, который несколько раз сворачивал в сторону, и наконец добрались до такого места, где корень старого дерева, поднимавшегося над землёй футов на тридцать, вытеснил из стены большой камень. Они пролезли в дыру и очутились в просторном подземелье, своды которого, раздвинутые корнями деревьев, тоже были все в трещинах, так что сверху в темноту падали тонкие лучики света.
– Надёжное убежище! – сказал Маугли, выпрямляясь во весь рост. – Только оно слишком далеко, чтобы каждый день в нём бывать. Ну, а что