Цитаты из книг автора «Ребекка Куанг»

– Это я виноват, – сказал Цзян. – Я должен был настоять на том, что ты нуждаешься в помощи. – Мне не нужна помощь, – ответил Алтан, но его голос дрогнул. – Еще как нужна, – печально произнес Цзян. – Прости. Я должен был за тебя бороться. Ты был испуганным ребенком, а тебя превратили в оружие. А теперь… теперь тебе уже не помочь. Но ее еще можно спасти. Не сжигай вместе с собой и ее. Оба посмотрели на Рин. Рин переводила взгляд с одного на другого. Так вот каков ее выбор. Лежащие перед ней пути были ясны. Алтан или Цзян. Командир или наставник. Победа и месть или… то, что обещал ей Цзян. Но что он обещал? Только мудрость. Только понимание. Просветление. Но это означало лишь новые опасения, мелкие оправдания для того, чтобы сдерживать силу, к которой она имеет доступ… – Я учил тебя большему. – Цзян положил руку ей на плечо. В его голосе звучала мольба. – Разве не так? Рин?

Выглядела она столь же безумной, как в тот день, когда дралась на ринге. – Мне не нужна твоя жалость. Мне нужно, чтобы ты убивала. Убей их ради меня, – прошипела Венка. – Поклянись. Поклянись на крови, что сожжешь их. – Венка, я не могу… – Я знаю, что можешь. – Голос Венки сорвался. – Я слышала, что о тебе говорят. Ты должна их сжечь. Чего бы это ни стоило. Поклянись своей жизнью. Поклянись. Поклянись ради меня. Ее глаза были похожи на разбитое стекло. Рин пришлось собраться с духом, чтобы заглянуть в них. – Клянусь. Рин вышла из комнаты и бросилась бежать. Ей не хватало воздуха. Она не могла говорить. Ей нужен был Алтан.

Рин пыталась подобрать слова, но ей приходили в голову только бессмысленные вопросы. Ты хорошо себя чувствуешь? Уж конечно не хорошо. Как ты выжила? Благодаря женскому телу. Что с тобой произошло? Рин это уже знала. – Ты знаешь, что они называют нас общественным сортиром? – вдруг спросила Венка. Рин остановилась в двух шагах от двери. На нее нахлынуло понимание, и кровь заледенела в жилах. – Что?! – Они думали, что я не понимаю мугенский, – сказала Венка с жутковатой попыткой усмехнуться. – Так они меня называли, когда лежали на мне. – Венка… – Ты знаешь, как это больно? Они делали это часами, не переставая. Я теряла сознание, но когда приходила в себя, они продолжали, на мне был уже другой, а может, и тот же самый… Через некоторое время все они кажутся одинаковыми. Это как кошмарный сон, только невозможно проснуться. Рин ощутила во рту вкус желчи. – Мне так жаль… – начала она, но Венка ее как будто не слышала. – Я была не самой худшей. Я боролась. Доставляла неприятности. И потому они приберегли меня напоследок. Хотели сначала сломить. Меня заставляли смотреть. Я видела, как женщине вспороли живот. Как солдаты отрезали ей грудь.

Под открытым небом, перед молчаливыми слушателями – Алтаном и близнецами – Катай дрожащим голосом рассказал о резне в Голин-Ниисе. – Оборона города была обречена с самого начала, – сказал он. – Мы думали, что у нас есть несколько недель. Но даже если бы вы дали нам несколько месяцев, случилось бы то же самое. Голин-Ниис защищали объединенные силы Второй, Девятой и Одиннадцатой дивизий. Но численность не сделала их сильнее. Положение было даже хуже, чем в Хурдалейне – солдаты из разных провинций не чувствовали единства и не имели общих целей. Командиры соперничали, параноидально не доверяли друг другу, не желали делиться разведданными. – Ирцзах снова и снова умолял наместников забыть о разногласиях. Но не мог их вразумить. – Катай сглотнул. – Первые две стычки закончились плохо. Мугенцы застали нас врасплох. Окружили город с юго-востока. Мы не ожидали, что они появятся так скоро. Не думали, что они найдут проход через горы. Но они пришли ночью и… Они захватили Ирцзаха. Содрали с него кожу живьем под городской стеной, чтобы все видели. Это нас сломило. После этого большинство солдат хотели только сбежать. После смерти Ирцзаха солдаты Девятой и Одиннадцатой стали массово сдаваться в плен. Я их не виню. Перед лицом превосходящих сил Федерации им казалось, что они легко отделаются, если не окажут сопротивления. Считали, что лучше быть пленными, чем убитыми. – Катай содрогнулся. – Как же они ошиблись! Мугенский генерал принял капитуляцию с обычными церемониями. Забрал оружие и загнал солдат в лагеря военнопленных. А на следующее утро их отвели в горы и обезглавили. После этого солдаты из Второй дивизии начали дезертировать. Совсем немногие остались сражаться. Это было бесполезно, но… Все лучше капитуляции. Мы не могли обесчестить Ирцзаха. Только не так.

Голин-Ниис был городом мертвецов. Тела были аккуратно разложены, словно Федерация хотела оставить приветственное сообщение тем, кто войдет в город. Голин-Ниис уничтожили со странной артистичностью, с садистской симметрией. Трупы лежали ровными рядами, в пирамидах по десять, девять и восемь человек. Трупы были сложены у стены. Трупы размещались на улицах четкой вереницей. Трупы были повсюду, куда ни посмотри. Ничего живого. Только шуршал ветер в руинах, жужжали мухи и кричали стервятники. Глаза Рин наполнились слезами. Вонь была ужасающей. Рин посмотрела на Алтана, но его лицо превратилось в маску. Он стоически повел их по главной улице к центру города, словно решил увидеть весь масштаб разрушений. Они шли молча. Чем дальше они углублялись в город, тем искуснее становилась работа Федерации. Ближе к городской площади мугенцы надругались над трупами и разложили их в жутких, немыслимых позах. Трупы, приколоченные к доскам. Трупы, подвешенные крюками за языки. Трупы с отсеченными конечностями, безголовые, со следами пыток, которым подвергались еще при жизни. Отрезанные пальцы сложены в кучку рядом с остатками ладоней

Сквозь красный туман она увидела, как Алтан вытаращил глаза от удивления. Она расправила плечи. За спиной бушевал огонь, в точности такой же, как у Алтана. Рин шагнула к нему. Комнату наполнил громкий треск. Рин задрожала от напряжения. И услышала птичий смех. Услышала бодрый вздох бога. «Вы же просто дети, – прошептал Феникс. – Глупые дети. Мои дети».

Они молча посмотрели друг на друга. Алтан стоял в тени от двери. Рин не видела выражения его лица. И была этому рада. Сейчас она не смогла бы посмотреть ему в глаза. Не могла бы посмотреть на него, не представив его лицо в огне, разламывающимся в ее руках, превращающимся в вязкое месиво плоти, крови и сухожилий. Из головы вылетели все мысли о Нэчже. Какое это сейчас имеет значение? Она только что убила Алтана. И что это значит? Означает ли это, что чимей думал, будто она не способна убить Алтана, но она все равно его убила? А если она способна на такое, то способна на все. Кого она не смогла бы убить? Может, это и есть тот гнев, который может вызвать Феникса с той же легкостью, как это делает Алтан. Не просто гнев, не просто страх, а глубинная ярость, раздуваемая жестокой обидой. Может, в конце концов Рин кое-чему научилась.

– Прошу тебя, – рыдал Алтан. – Прошу, не надо. Рин стиснула зубы и крепче сжала факел, тыча им в голову чимея. Ее ноздри заполнились запахом горелой плоти. Рин задыхалась, от дыма она отпрянула, но не остановилась. Она пыталась отвести взгляд, но глаза чимея притягивали. Он заставил ее смотреть. – Ты не можешь меня убить, – прошептал Алтан. – Ты же меня любишь. – Я тебя не люблю, – ответила Рин. – И я могу убить кого угодно. Способности чимея ужасали – чем сильнее он горел, тем больше становился похожим на Алтана. Сердце Рин колотилось о грудную клетку. Нужно очистить разум. Отбросить все мысли. Не думать. Не думать. Не думать. Не… Но она не могла отделить Алтана от чимея. Они были идентичны. Она любила его, а он хотел ее убить. Если только Рин не убьет его первой. Но это не имеет никакого смысла…

А разве этот волосатый здоровяк не душил вашего командира в столовой? – Ладно, Суни довольно странный, но остальные – совершенно… – Совершенно нормальные? – громко засмеялся Нэчжа. – Серьезно? Ваши люди просто случайно принимают наркотики, разговаривают с животными и вопят по ночам? – Побочные эффекты боевых способностей, – ответила Рин как можно легкомысленней. Нэчжу это не убедило. – А выглядит так, будто боевые способности – это побочный эффект безумия. Рин не хотелось об этом думать. Это было кошмаром возможного будущего, и она понимала, что это не просто слухи. Но чем больший ужас ее охватывал, тем хуже получалось вызывать Феникса и тем более раздраженным становился Алтан.

Один поднял ручищу в перчатке и показал на Нэчжу. Не раздумывая, Рин сделала глубокий вдох и кинулась в туман. Как только она столкнулась с ним, туман обжег ее кожу. Она стиснула зубы и бросилась вперед, несмотря на боль, но не прошла и десяти шагов, как кто-то схватил ее за плечо и выдернул из газового облака. Она яростно вырывалась. Алтан не отпускал. – Отпусти! Рин пнула его локтем в лицо. Алтан качнулся и зажал пальцами нос. Рин попыталась его обойти, но Алтан снова дернул ее назад за запястье.