Цитаты из книги «Последняя жертва»

«Не волнуйся из-за того, что ты не в силах изменить. Отдыхай, если есть возможность, чтобы быть готовой к сражениям завтрашнего дня»

Наконец он пошевелился, но не отодвинулся, а поднял голову, чтобы лучше видеть меня. Нас разделяли всего несколько дюймов, и глаза выдавали его. Он хотел поцеловать меня – и я хотела, чтобы он это сделал. Он коснулся моей щеки, склонился надо мной, мои губы жаждали прикосновения его губ…

Дмитрий широко распахнул глаза, мгновенно мобилизовав все внимание. Я думала, он отшатнется от меня, но вместо этого он оценил ситуацию – и не двинулся с места. Я не убирала руку, продолжая мягко поглаживать его волосы. Наши взгляды встретились; и сколько же всего они выражали!

Я затаила дыхание. У каждого из нас было собственное одеяло, но даже в разгар лета ночью температура заметно падала. Во сне Дмитрий перекатился ко мне, сбив одеяла в ком и положив голову мне на грудь. Его тело касалось моего, такое теплое, такое знакомое, и он даже старался прижаться еще теснее. Видимо, он устал сильнее, чем я осознавала, раз вел себя так во сне. В конце концов, он всегда спал, приоткрыв один глаз. Однако сейчас он отчасти утратил свою бдительность, и тело его непроизвольно искало… чего? Просто тепла? Меня?

– Это заразно. Потом, к моему удивлению, его рука нашла в темноте мою; наши пальцы сплелись. – Ты все делала правильно, Роза. Просто замечательно. А теперь спи.

– Нам не убежать от них, – сказала я. – Я задерживаю тебя. Ты должен… – Не говори «бросить тебя», – прервал меня Дмитрий. – Только вместе.

– А это платье не сводит тебя с ума? Я задала этот вопрос, пытаясь обратить все в шутку; на самом деле под его взглядом у меня кружилась голова. Эти темные-темные глаза глядели на меня – по-настоящему глядели на меня; по-моему, впервые с тех пор, как он вошел в комнату. Его лицо отражало целую гамму чувств: благоговение, восхищение, печаль, сожаление. Я видела их, но не понимала, чем они вызваны. – Что? – с ощущением неловкости спросила я. – Почему ты так смотришь на меня? Он покачал головой, в улыбке его появился оттенок грусти. – Потому что иногда человек может быть так погружен в детали, что они заслоняют от него целое. Дело не просто в платье или волосах. Дело в тебе. Ты прекрасна. Так прекрасна, что это причиняет мне боль.

– Ты любишь его? На свете было всего несколько человек, которые могли задать мне такие сугубо личные вопросы и не получить за это оплеуху. Дмитрий принадлежал к их числу. Мы всегда были открыты друг другу, но наши сложные взаимоотношения придавали этой теме сюрреалистический характер. Можно ли признаться в том, что любишь кого-то, человеку, которого любила прежде? «Человеку, которого все еще любишь», – прошептал голос в голове.

Чувство вины за то, что, возможно, я разрушила жизнь Джил, снова вернулось; я понурилась. – Эй, все хорошо. – Он приподнял мою голову за подбородок; его карие глаза светились теплом и нежностью. – Ты все сделала правильно. Никто даже не предпринял бы такую немыслимую попытку. Только Роза Хэзевей. Нарушив указания Эйба, ты пошла на риск – и выиграла. Оно того стоило. – Надеюсь, Адриан тоже это поймет, – пробормотала я. – Он думает, что, покинув свое «безопасное убежище», мы совершили ужасную глупость. Рука Дмитрия упала. – Ты рассказала ему обо всем этом? – О Джил – нет. Но я случайно проговорилась, что мы больше не в Западной Виргинии. Он хранит это в тайне, – торопливо добавила я. – Больше никто не знает. – В это можно поверить. – Теплоты в голосе Дмитрия поубавилось. – Похоже, он… очень предан тебе. – Да. Я полностью доверяю ему. – И он делает тебя счастливой? Дмитрий говорил не резко, но так настойчиво, словно при полицейском допросе. Я припомнила свои дни с Адрианом: добродушное подшучивание, вечеринки, другие развлечения и, конечно, поцелуи.

– Тот же, – ответил Дмитрий. – В дом идешь ты. У тебя вид не такой угрожающий. – Эй! Он улыбнулся. – Я сказал только «вид».