Цитаты из книги «Охотники и жертвы»

чем больше я разговариваю с людьми, тем дружественнее они настраиваются.

Ты никогда не сможешь по-настоящему защищать принцессу, если не отточишь свои навыки. Всегда будешь терпеть неудачу.

– Отчасти. Но кроме того… Когда-нибудь мы оба станем стражами Лиссы. Я должен буду защищать ее любой ценой. Если на нас накинется целая свора стригоев, я должен буду броситься между ними и ею. – Это ясно. Конечно, ты так и поступишь.Черные точки снова заплясали у меня перед глазами. Я почувствовала, что теряю сознание. – Нет. Если я позволю себе любить тебя, то брошусь между ними и тобой

Эмоции оказывались настолько сильны, говорила она, что физическая боль казалась единственной отдушиной, единственным способом избавиться от внутренней боли. Только так она могла справиться с ней.

Все разом навалилось на нее. Вот что такое настоящая депрессия, поняла я. Вот что такое безумие. Захлестнутая вихрем чувств, утопая в своей боли, Лисса сделала единственное, что могло дать выход бушующим внутри эмоциям. Открыла кошелек и достала маленькую бритву, которую всегда носила с собой… Ощущая тошноту, но не имея сил вырваться из нее, я увидела, как она разрезала себе левую руку и по белой коже потекла кровь. Как всегда, она не касалась вен, однако на этот раз надрезы были глубже обычного. Боль ужасная, однако именно благодаря своей интенсивности она позволяла отвлечься от душевных страданий и почувствовать, как снова овладеваешь ситуацией.

– У меня ничего подобного и на уме не было, – безучастно ответила она, глядя в пространство. – Клянусь! В смысле, я была расстроена после приема, но думала… думала, что сумею справиться. Я старалась, очень старалась… правда, Роза. Но потом пошла к себе в комнату, и увидела это, и… просто совсем запуталась. И я знала, что должна все убрать. Должна убрать, прежде чем все увидят, все узнают, но там было ужасно много крови… и потом, когда я все сделала, это оказалось слишком для меня… такое чувство, будто я вот-вот… не знаю… взорвусь, что ли, и я должна была выпустить всю мерзость из себя, понимаешь? Я должна была… Я прервала ее истерику:– Ладно, ладно, понимаю. Хотя я солгала. Я никогда не понимала этой ее истории с порезами. После аварии она поступала так время от времени, и каждый раз это ужасно пугало меня. Она пыталась объяснить мне, что она вовсе не хотела умереть, а просто нуждалась в том, чтобы как-то избавиться от негатива. Эмоции оказывались настолько сильны, говорила она, что физическая боль казалась единственной отдушиной, единственным способом избавиться от внутренней боли. Только так она могла справиться с ней.

– Я так не думаю. Они были близки, вот и все. Могут же парни с девушками просто дружить? Я сказала это со значением, и он бросил на меня неодобрительный взгляд.– Да? Мы с тобой друзья, но я не знаю, что у тебя «на сердце и на уме». – Мейсон напустил на себя философский вид. – Конечно, многие утверждают, будто никто не знает, что таит в себе женское сердце…– Ох, заткнись!Я стукнула его по руке. – Поскольку они странные, загадочные создания, – продолжал он тем же ученым тоном, – и мужчина должен уметь читать мысли, если хочет сделать их счастливыми.

Это ясно. Конечно, ты так и поступишь. Черные точки снова заплясали у меня перед глазами. Я почувствовала, что теряю сознание. – Нет. Если я позволю себе любить тебя, то брошусь между ними и тобой.

ох уж эта его манера «я старше и мудрее»! Однажды он сказал мне, что ему двадцать четыре. – Как скажешь, дедушка. Можно еще разок попробовать? – Время истекает. Тебе разве не нужно подготовиться?

– А то, что этот человек – бог.