© Архимандрит Рафаил (Карелин), 2015

© Московское Подворье Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 2015

От редакции

Старец архимандрит Рафаил (Карелин) – выдающийся православный писатель современности. Его перу принадлежит громадное число книг и статей, посвященных как самым животрепещуще актуальным и острым, так и неизбежно вечным и «обязательным» вопросам бытия нашей Православной Церкви.

О пути христианина, о горьком падении гордых и бесстрашном поиске истины на пороге Апокалипсиса, об умении умирать и искусстве жить, о чаемом и преходящем, о цельбоносном для верных хождении по водам (см.: Мф. 14, 29) написаны его глубокие, тонкие и строгие книги.

Мучающейся в дольнем мире и взыскующей горнего града душе человеческой посвящены его удивительно точные и мудрые мысли, известная суровость которых, и даже определенный нравственный максимализм, только придают читателю уверенности в том, что с ним в наше лукавое время как раз и не лукавят, и не только что не лукавят, но говорят ему самую жестокую, самую жгучую правду.

Огромный аскетический и жизненный опыт отца архимандрита, его широчайшая эрудиция, поразительное чувство такта, умение, при всем очевидном ригоризме, и услышать, и понять собеседника – в полной мере раскрылись на его собственном сайте в Интернете: www.karelin-r.ru.

Создание этой страницы было поистине, как принято ныне говаривать, судьбоносным решением: чтобы «услышать» полное сочувствия, любви и духовного рассуждения слово старца, теперь достаточно посетить сайт, откровенно задать отцу Рафаилу хоть самый «больной» вопрос и незамедлительно получить чаемое утешение или искомый совет.

А собеседником автора выступает весь наш православный народ в полном значении данного слова: люди разного пола и возраста, разных социальных слоев и национальностей, разного уровня жизненного и профессионального опыта, воцерковленности, образованности и даже грамотности.

Издатели при составлении «вопросоответных» книг отца архимандрита сочли возможным расположить вопросоответы по темам.

Выборка тем оказалась чрезвычайно богатой: пытливый читатель с интересом узнает немало нового о христианском богословии и толковании Священного Писания, о святоотеческом учении и духовной литературе, о монашестве и священстве, об Иисусовой молитве и посте, об Исповеди и обрядах Церкви, о грехах и покаянии, о ересях и нечистоте, об иноверцах и суевериях, о любви и семейной жизни, о даровании и воспитании детей и еще о многом другом. В текст предлежащей читателю книги издатели добавили ряд новых и небезынтересных тем-«главок»: о гимнографии и философии, о поминовении и милостыне, о добре и красоте, о страхе Божием и прощении, об учении и отдыхе…

Иногда встречающийся некоторый «параллелизм», то есть кажущееся «уже-читал-вроде» вопросов, надеемся, не смутит благочестивого читателя, поскольку искусство толкования старца Рафаила столь велико, что и самый незначительный и хронически «неудобь надоедливо» повторяющийся вопрос позволяет автору найти и новые слова к освещению, и новый поворот в решении проблемы.

Цитаты из святоотеческой, духовной и светской литературы, как правило, приведены в редакции посетителей Интернета и отца архимандрита.

Издатели рассчитывают на то, что новый своеобразный сборник «мудрых ответов опытности» окажется крайне востребованным всеми искренне ищущими спасения души и врачевства духовного.

Владимир Крюков

Жизнь Церкви

О Христе и христианском богословии

Размышляя о произошедшем, происходящем и имеющем произойти на нашей планете, все чаще с удивлением (ужасом) задаюсь вопросом о замысле Творца: почему столько крови – реальной (а не краски, которая в триллерах, последние бледнеют перед действительностью)?

Замысел Божий – сотворить богоподобное существо в лице человека. Богоподобие требует свободного выбора между добром и злом. Без свободной воли понятия добра и зла вообще исчезают; остается одно – необходимость. Как бы точен ни был механизм, Вы не сможете назвать его добрым. Свобода не иллюзорная, а реальная содержит опасность выбора зла. Но без этой опасности, то есть без внутренней свободы, человек был бы не личностью, а предметом. Возрастающее зло на земле имеет началом злоупотребление людьми своей свободной волей. Но, зная все негативы современной жизни, надо ужасаться не замыслу Божиему, а страшной, демонической силе греха. Однако, благодаря свободной воле человека, никакая сила не может заставить его совершить грех, если сам человек внутренне не выразит свое согласие. Каждый из нас может убедиться на собственном опыте, что Господь дает нам возможность совершать добро, но мы редко пользуемся этой возможностью; что Господь через нашу совесть предостерегает нас от греха, но мы редко слушаем ее голос. Замысел Божий – дать человеку вечную радость и причастие в Божественных совершенствах, а человек выбирает грязь греха и спрашивает, почему на земле столько несчастий. Хотели бы Вы лишиться свободной воли и возможности нравственного выбора, то есть перестать быть личностью и превратиться в биомеханизм, заводную машину, компьютер, куда вставлена программа? Думаю, что нет. Такая перспектива показалась бы Вам кошмаром из фантастического романа. Не замысел Божий виноват в несчастьях и страданиях мира, а демонизированный человек, который противостоит этому замыслу. Бог знал о будущем человечества, но по Своей любви сотворил мир, чтобы дать возможность спастись тем, кто искренно хочет спасения. Люди в большинстве выбрали альтернативу: через грех и страсти исполнять волю демона. Если Бог послушал бы Вас и не сотворил мира, то не было бы Вас самой, – человека ищущего и вопрошающего, старающегося узнать истину. Что бы Вы выбрали: бытие, даже на залитой кровью земле, или же небытие – эту абсолютную пустоту, где нет ни зла, ни добра, ни Вас самой? Ад – вовсе не неизбежная перспектива. Ад – для тех, кто сжег свою совесть и возлюбил грех; другими словами, в ад попадают те, у кого уже в душе ад.

Вы как-то писали: «В житии святого Григория, архиепископа Римского, описан случай, когда он выпросил своей молитвой освобождение души императора Траяна – известного гонителя христиан – от вечных мук, но это не значит, что Траян вошел в Небесное Царство: чтобы быть в раю, надо иметь рай в своей душе». А где находится это место (свободное от вечных мук) – в раю или в аду?

Время – это период, когда возможно изменение. В вечности изменения не будет, однако вечность – не статика, там будет раскрываться внутренняя сущность человека. Поэтому в вечности спасение из адского состояния невозможно. Далее. Некоторые богословы представляли ад схематично, в виде вложенных друг в друга кругов. В центре этих кругов самое страшное место мучений, называемое «тартаром». Чем ближе к периферии, тем степень мучения ослабевает; на внешнем кругу мучений нет, но там нет и благодати Божией. На этом кругу находятся добродетельные язычники, некрещеные младенцы и те, кто, не зная истинного Бога, старался жить по закону совести и творить добро. Душа императора Траяна, по молитвам святого Григория, была освобождена от вечных мук и пребывает на периферии ада. В древнем варианте жития Григория, архиепископа Римского, на грузинском языке, – одном из самых ранних, сохранившихся до нашего времени, – повествуется о том, что когда Григорий Двоеслов молился Богу, то вместе с ним молился Ангел, а после того как Григорий вымолил Траяна, – Ангел покинул его и больше не молился с ним. Ему явился Господь и сказал, что Он исполнит его молитву, но чтобы он больше не дерзал повторять этого. Таким образом, молитва святого Григория была чрезвычайным событием, как бы исключением. За этот случай ухватились модернисты, чтобы утверждать, будто язычники или вообще неправославные попадают в рай независимо от их веры. В житии святого Макария Великого написано, что когда он молился за весь мир, то язычники, находящиеся в аду, чувствовали некое утешение, а когда Макарий спросил – какое, то ему был дан ответ: «В аду глубокая тьма, а во время молитв Макария язычники видят лица друг друга».

Слово άδης («ад»), кажется, переводится с греческого и как – «небытие». Души грешников прерывают общение с Богом – Источником бытия – и тем самым попадают в небытие. Однако их души не перестают существовать как некая субстанция, не уходят в небытие, подобие буддийской нирваны, а мучаются в страстях и грехах. Здесь некий парадокс «бытия в небытии». Греческий философ Парменид считал, что существует только бытие, а небытия нету. Некоторые протестантские течения считают, что после Страшного суда души грешников будут уничтожены. Как возможно существование в небытии? Может ли Бог уничтожить душу человека или разумные, вольные и духовные существа (как люди и Ангелы) не подлежат полному уничтожению?

Небытие в данном случае – это антибытие, то есть бытие с противоположными ему свойствами. Поэтому небытие можно назвать вечным умиранием и бессмертной смертью.

Я вот все никак разобраться не могу. Говорят, что Христос был евреем. Как это? Ведь у Бога нет национальности. Кто вообще из святых отцов писал, что Христос – это Бог и еврей одновременно? Мне это как-то не очень понятно.

Можно ли говорить о национальности Адама? Я думаю, что здесь не может быть двух мнений: от потомков Адама произошли нации, а сам он – источник всего человечества. А Христос – это второй Адам, Который сотворил еще до Своего Воплощения небо и землю и самого Адама; тем более Христос по человеческой природе не подлежит национальным ограничениям, свойствам, характеристикам, классификации и так далее. Его человеческая природа чиста и совершенна; она недоступна ни для национальных комплексов, ни для привычек. Он человек в самом высшем значении этого слова, поэтому для любой расы и нации – Христос свой. Он так же близок верующему негру или верующему монголу, как и еврею-христианину. Апостол Павел пишет, что во Христе нет скифа и иудея, эллина или варвара (см.: Кол. 3, 11), – все человечество вмещается в сердце Христа. Он пришел на землю и явился в еврейском народе, так как еврейский народ сохранил ветхозаветное Откровение, но от этого Он не стал евреем по национальности. После прихода Христа на землю нет ни избранных, ни отверженных наций. Могу свидетельствовать, что ни один великий старец, с которым я встречался в моей жизни, не был антисемитом, а принимал с любовью каждого человека, приходящего к нему.

Не могу понять и принять постулата, по которому первыми в Царствие Божие войдут разбойники и блудницы (то есть убийцы и проститутки). Неужели человек, который убил и раскаялся в содеянном, лучше того, кто вообще не убивал? А раскаявшиеся проститутки – лучше верных жен? Разве грешить да каяться лучше, чем стараться жить по заповедям Божиим?

Вы приписываете Церкви то, чему она никогда не учила. Действительно, первым в рай вошел раскаявшийся разбойник, но это произошло промыслительно, чтобы показать нам бесконечное милосердие Божие, чтобы мы не потеряли надежду на спасение из-за своих грехов и знали бы, что Господь не отвергает кающегося грешника, кто бы он ни был. Что же касается блудницы, которую Господь простил в доме фарисея Симона (см.: Лк. 7, 37–48), то покаяние блудницы Господь противопоставил мнимой праведности фарисеев, которые считали себя уже спасенными и не нуждающимися ни в каком покаянии. Это опять поучение нам, что к Господу можно прийти только через слезы покаяния; а гордые, думая, что они будут первыми у Бога, – станут последними (см.: Мф. 19, 30). Но нигде не говорится, что покаявшийся разбойник и блудница стали выше подвижников и праведных жен. Нам нужно стараться посильно жить по заповедям Божиим, но, в то же время, видеть свои грехи и каяться в них. И святые проводили жизнь в покаянии, помня о человеческом несовершенстве.

Вы как-то сказали: «Неужели души праотцев, ожидавшие в аду пришествия Мессии, уже находились в вечности? Тогда какой перемены они могли ожидать? Если после смерти нет времени с его трехчастным делением, то молитвы за умерших – бесполезны». Не понимаю. Там нет солнца, нет перемены дня и ночи, там нет умирания, ни покаяния. После смерти – частный суд и ожидание Страшного суда. Можно это объяснить?

Молитва подразумевает возможность изменения и перемены. До Страшного суда молитва может помочь душам тех людей, которые не определили себя полностью ни в сторону добра, ни в сторону зла, но сохранили определенный нравственный потенциал. Тогда молитву можно сравнить с ветром, который раздувает тлеющие угли, и из них может загореться огонь, то есть совершиться перемена в сторону добра. Что касается вечности, то это иная форма бытия. Само время протекает на фоне вечности. Время сотворено вместе с космосом и продолжится до его преображения через духовный огонь, после которого возродятся новые и неведомые нам небо и земля. Прибегнем к примеру. Время – одномерно, оно подобно убегающей линии. Теперь предположите, что линия, проведенная на плоскости, вдруг получила новые измерения: высоту, глубину и ширину. Как это многомерное пространство относится к одномерной линии, – так вечность относится ко времени. На Страшном суде происходит окончательная дифференциация добра и зла. Поэтому в вечности добро будет изолировано от зла. Что касается покаяния, то после смерти человек лишается гномической воли, принадлежащей к его личности и сознанию, и остается с природной волей, которая сочеталась с волей Божией или же со страстями человеческими и волей демона. При условии прижизненной веры и покаяния, а также потенциала добра и зла, которые образовались в человеческой личности, от смерти до Страшного суда есть еще надежда на спасение. Но при этом гномическая воля не действует, а помощь оказывают молитвы Церкви и живых за усопшего. На частном суде будет определено место пребывания души до Страшного суда, а на Страшном суде откроется вся картина жизни человека и определится его вечная участь. О гномической и природной воле писал святой Максим Исповедник. Гномическая воля – это воля выбора, природная – воля хотения. Современные модернисты в противоположность святым отцам учат, что человек сохраняет гномическую волю по смерти, поэтому души святых в загробном мире могут впадать в грех, а души грешных – каяться и становиться святыми. Эта еретическая мысль прослеживается уже у Оригена. В Апокалипсисе сказано, что в Небесном Иерусалиме (Царство Небесное) не будет ни солнца, ни луны, так как слава Божия освящает его. Там настанет вечный день, а ночи не будет (см.: Апок. 21, 23–25). Это Царство наступит после Страшного суда, тогда времени уже не будет. Умершие до Страшного суда не переходят в вечность, они находятся во времени, но само время имеет для них другие ориентиры, чем у живущих на земле.

Вот Вы говорите о вечности, в которой мы будем пребывать после смерти. Вечность – вне времени, времени нет там, ведь так? Не означает ли это, что в вечность нельзя однажды вдруг попасть, а все мы (все поколения) там уже пребываем от начала веков?

Позволю себе повториться: время и вечность – разные формы бытия. Здесь мы живем во времени, а перейдем в вечность после воскресения мертвых и обновления земли и неба в пламени, когда будут новая земля и небо. Некоторые из святых во время молитвы испытывали состояние, подобное соприкосновению с вечностью. Они говорили, что его трудно передать в словах.

У католиков Жертва – это искупление, но они сами не понимают – у кого. А что означает, когда в Православии отцы говорят об искупительной Жертве?

Учение об искупительной Жертве Спасителя вовсе не католическое, а православное, оно было в Церкви всегда и содержится в Священном Писании как Ветхого, так и Нового Заветов. Без искупительной Жертвы невозможно исцеление человеческой природы. Апостол Петр употребляет термин «искупление», например: вы искуплены Его драгоценной Кровию (ср.: 1 Пет. 1, 18–19); неужели апостол Петр «католик до католицизма»? Модернисты в богословии в XX веке подняли шум вокруг вопроса об искуплении, чтобы реформировать православную сотериологию (учение о спасении). Что касается католицизма, то он в лице схоластов пытался рационалистически объяснить тайну искупления и поэтому впал в этом вопросе в определенные крайности, а модернисты и авангардисты в богословии воспользовались этими крайностями и лживо объявили учение об искупительной Жертве католическим представлением. Взамен они хотят предложить другое понимание миссии Христа – как нравственный пример для борьбы с грехом. Если вопрос об искупительной Жертве в православном понимании Вы желаете изучить и уяснить, то советую прочитать капитальный труд митрополита Макария (Булгакова) «Догматическое богословие».

И все-таки мне не до конца понятно, почему мы можем спастись только через Него? И значит ли это, что до Распятия Христа у людей не было шансов спасения?

Бог – это любовь и справедливость. Человек через грех лишился богообщения. Физическим последствием греха стало тление и смерть; душевным – греховные страсти; в духовном – грех явился союзом человека с сатаной и порабощением ему. Сын Божий принимает человеческую природу, чтобы на Кресте заменить нас Собой, взять на Себя наказание за наши грехи. Здесь любовь Божия приносит себя в жертву Божественной справедливости. Крестные страдания Спасителя явились для человечества искуплением: рабы демона стали рабами Бога, получив через Христа освобождение; а само рабство стало началом сыновства. Через Жертву Христа Дух Святой сошел на землю и образовал Церковь. Он дал ту силу, которая называется благодатью, – тот Божественный свет и энергию, без которого невозможно было восстановление падшей человеческой природы и ее будущее одухотворение. Бог, милуя, остается справедливым и, наказывая, остается милующим. Я советую Вам прочитать книгу «Грех Адамов» архимандрита Лазаря (Абашидзе).

Как человеку, который находится в поисках истины, вместить в себя и поверить в то, что Христос и есть Истина?

Античные эллины воздвигли алтарь «неведомому Богу» и приносили там жертвы (см.: Деян. 17, 22–23). Это было выражением жажды истины и тоской по еще не открытой им истине. На каком пути поиска истины остановились Вы? Если на вере в существование Единого непостижимого Божества, то молитесь Ему, чтобы Он открыл Вам истину, и старайтесь сами жить по истине, хотя бы в категориях человеческой правды. Господь сказал: ищите, и обрящете (Мф. 7, 7). Если эти искания будут искренними, то надежда не посрамляет (ср.: Рим. 5, 5).

Когда Христос увидел Иерусалим и его храм в славе, Его глаза были заполнены слезами… Я не понимаю почему.

О слезах Господа написано в Евангелии (см.: Лк. 19, 41). Господь плакал над участью Иерусалима и над будущим мира.

Почему имя Господа, которое, как мне кажется, должно быть единственным и неповторимым (вот сравните: «Наречение имени Иисус… воспринимается… как явление той спасительной силы, которая была извечно присуща этому имени и лишь до времени хранилась в недрах Божественного Промысла»), было уже использовано раньше (Иисус Навин)?