Художник К. Пузанков

© А. Кузьменков

© Ю. Кузьменкова

© К. Пузанков

* * *

Нашествие призраков

Капулад сделал неожиданное для себя открытие, что жить честно не только менее опасно, но и куда более выгодно. Это озарение посетило его ранним утром в аллее неподалеку от площади Карусель, где ему повезло спрятаться от преследовавших его по пятам парижских сыщиков. Он знал, что вездесущие агенты месье де Сартина повсюду ищут его, все пути бегства из Парижа надежно перекрыты и неминуемый арест вот-вот поставит точку в его трехлетней карьере ловкого и удачливого вора. В этом безвыходном, казалось, положении, ему в голову пришла мысль, которая неминуемо повергла бы в смятение всякого не столь изобретательного человека: спастись можно было только под крылышком министра полиции, славящегося непредвзятостью суждений и умением извлекать выгоду из самой парадоксальной ситуации.

Капулад был не из тех, кто долго колеблется перед тем, как действовать. И ближе к полудню того же дня, когда его осенила великолепная идея, он уже толкался в министерской приемной, ожидая ответа на поданную им записку, в которой уведомлял знаменитого полицейского, что некий месье Келор, досконально изучивший практикуемые преступниками методы, желает предложить ему свои услуги.

К его удивлению, ждать долго не пришлось. Буквально через несколько минут слуга, унесший его записку, вернулся и важно объявил, что месье де Сартин желает немедленно видеть его. Капулад глубоко вздохнул, словно ныряльщик перед погружением на большую глубину, и слегка побледнел. Решение, совсем недавно представлявшееся ему единственно возможным, почти гениальным, теперь казалось опрометчивым и чуть ли не глупым, и он глубоко сожалел, что не удосужился основательно все взвесить перед тем, как прийти сюда. Чувствуя себя мухой, согласившейся принять приглашение заглянуть к пауку на огонек, Капулад шагнул в кабинет министра. За столом, заваленным многочисленными бумагами, сидел модно одетый, цветущего вида джентльмен и с откровенным любопытством разглядывал своего посетителя серыми широко посаженными глазами.

– Месье Капулад, – дружелюбно произнес он, – я жду вас уже несколько дней. Однако должен признаться: я совершенно не предполагал, что вы окажете мне честь, по своей воле явившись ко мне.

Капуладу показалось, что его коленки стали ватными – не он первый испытывал подобные ощущения, находясь с глазу на глаз с этим ужасным человеком.

– Месье… – ахнул он, да так и замер с раскрытым от изумления ртом и испуганно вытаращенными глазами. Да и что он мог сказать сейчас? Месье де Сартин негромко рассмеялся.

– Вы удивлены, не правда ли? – вполголоса произнес министр, многозначительно подняв брови, и у Капулада мелькнула мысль, что если он не сумеет сейчас перебороть свой страх, все пропало.

– Необычайно польщен, – с привычным для себя апломбом ответил он и поклонился.

Улыбка месье Сартина стала еще шире. Ему нравились люди, умевшие владеть собой – в этом он видел один из главных ключей к успеху.

– Из вашей записки – хотя вы и подали ее nom de guerre^[1] – я понял, что вы просите принять вас на службу, и утверждаете, что ваш уголовный опыт поможет вам стать ценным агентом.

– Да, месье, – со смешанным чувством отчаяния и надежды ответил Капулад. – Я устал от преступлений и хотел бы стать не только честным гражданином, но и бороться с преступностью.

Месье де Сартин поудобнее устроился в кресле, и в последующие десять минут развлекал Капулада по-светски учтивой беседой, чем окончательно сбил беднягу с толку.

– Месье Капулад, вам не приходилось иметь дело с привидениями? – вдруг спросил министр.

– Месье, я никогда в жизни не видел их, – откровенно признался удивленный Капулад.

– Это упущение легко поправить, – безмятежно произнес министр. – Если вы примете мое предложение, я подумаю над тем, чтобы включить вас в штат моих сотрудников, если же нет, – тут он слегка пожал плечами, – вас ждет Шатле.^[2]

Капулад почувствовал, как у него по спине побежал озноб, и нервно облизал внезапно пересохшие губы.

– Месье, я предпочел бы иметь дело с обычными смертными, – ответил он. – Но если вы предлагаете мне выбирать между Шатле и привидениями, я выбираю последнее.

– Превосходно. Вот, вкратце, суть дела. Ко мне поступили сведения, что замок Ла Бланшет, в Майне, призраками буквально кишмя кишит. Это место должно быть хорошо вам знакомо, – ведь вы побывали там примерно полгода назад, верно?

– Я ничего не знал о привидениях, месье, иначе не раз подумал бы, прежде чем вломиться туда, – возразил Капулад с наглостью, заставившей месье де Сартина вновь улыбнуться.

– Что ж, теперь вы знаете, – сказал министр. – А что касается вашего желания иметь дело с обычными смертными, то оно легко исполнимо. Сравнительно недавно в Майне появилось изрядное количество фальшивых серебряных монет, и мои люди сумели установить, что они изготавливаются не где-нибудь, а в самом городке Ла Бланшет. Поскольку вы беретесь очистить замок от призраков, я поручаю вам также избавить Ла Бланшет от фальшивомонетчиков. Я нисколько не удивлюсь, если одно окажется тесно связано с другим. К сожалению, моим агентам не удалось справиться с этими загадками. Вам же выпала честь попытаться решить их обе. Вы ведь не возражаете, не так ли?

Ничего иного не оставалась бедному Капуладу, оказавшемуся между молотом и наковальней и вынужденному принимать любые условия, которые ему предлагались. И этим же вечером он, облаченный доверием знаменитого министра полиции, выехал из Парижа в Майн.

Капулад без помех добрался до Шартра, и тут, когда на почтовой станции в карету подсел новый пассажир – румяный крепкий мужчина лет сорока, – он понял, что удача неожиданно улыбнулась ему. Как это нередко случается в дороге, между ними завязался весьма оживленный и откровенный разговор. Выяснилось, что Купри – так звали случайного попутчика Капулада – был управляющим господина де ла Бланшет и по поручению своего хозяина направляется в принадлежавший тому замок. Разумеется, одного упоминания этого имени оказалось более чем достаточно, чтобы пробудить любопытство Капулада. Купри же оказался словоохотливым собеседником и рассказал ему следующее:

– В последние пять лет никто не жил в поместье, кроме эконома месье Фломеля и его сына. Оба они на хорошем счету и успешно ведут хозяйство, о чем каждые полгода присылают в Париж, моему господину, подробный отчет. Они никогда не сообщали ни о каких привидениях и наотрез отказываются верить в их существование. Однако полгода назад двое детей месье де ла Бланшет вместе с гувернанткой приехали в замок в самую пору сбора винограда. С большим трудом они выдержали там всего три ночи и были вынуждены вернуться обратно в Париж – гувернантка опасалась, как бы детская психика не пострадала от кошмаров, свидетелями которых им приходилось становиться каждую ночь.

– В прошлом месяце, – продолжал Купри, – сама мадам де ла Бланшет, которой доктор предписал провести несколько недель на природе, останавливалась в замке, но на следующее же утро уехала оттуда, поклявшись, что ноги ее больше не будет в этом проклятом месте; после чего мой хозяин поручил мне поехать в Ла Бланшет и разобраться в том, что там происходит.

Капулад внимательно посмотрел на этого жизнерадостного здоровяка и в душе откровенно позавидовал его мужеству.

– И вы не боитесь? – поинтересовался он.

– Боюсь? – захохотал его собеседник. – Fichtre!^[3] Я прихватил с собой пистолет и не сомневаюсь, что с его помощью раскрою тайну появления призраков.

Капулад подсел поближе к нему. Именно такой компаньон и был ему нужен сейчас.

– Вы скептик, если я правильно понял вас, – укоризненно произнес он, напустив на себя серьезный, задумчивый вид. – Но это чрезвычайно опасно при контакте с потусторонним миром. Минуточку терпения, месье, – вскричал Капулад, останавливая бурные возражения, готовые сорваться с языка Купри. – Вы завели речь о вещах, которые, возможно, мне известны куда лучше, чем вам. Все дело в том, что я посвятил много лет изучению феноменов сверхъестественного характера.

– Что? – воскликнул управляющий, с неожиданным интересом взглянув на него.

Действительно, было что-то особенное в болезненно-желтом, почти по-волчьи хищном лице Капулада, что заставляло всерьез отнестись к столь невероятному заявлению.

– Я исследую сверхъестественное, – повторил он. – Основательно ознакомившись с этим предметом, я пришел к выводу, что со сверхъестественным крайне опасно вступать в контакт, пребывая в несерьезном расположении духа.

Купри слегка побледнел.

– Ради бога, месье! – удивленно вскричал он. – Неужели вы верите – неужели ваши исследования заставили вас поверить…?

– Да, и причем непоколебимо поверить, – внушительно произнес Капулад. – Не скрою, и я когда-то, как вы сейчас, апеллируя к здравому смыслу, смеялся над всем нематериальным, но так продолжалось лишь до тех пор, пока пережитый мною смертельный ужас не заставил меня по-иному взглянуть на это. Ваш пистолет, друг мой, пригодится вам только в том случае, если вашими противниками окажутся обычные мошенники, прибегнувшие в сомнительных целях к балаганному трюкачеству. Но от него будет мало проку, если вам действительно придется иметь дело с… м-м-м… бестелесными созданиями.

Неожиданно для Купри его поездка в Ла Бланшет предстала перед ним совершенно в ином свете. Он помрачнел и замолчал, но уже в следующую секунду громко расхохотался, пытаясь убедить себя в необоснованности внезапно зашевелившихся в его душе опасений.

– Тьфу! – пренебрежительно фыркнул он. – Даже если все обстоит так, как вы хотите мне это представить, в Ла Бланшет, я убежден, орудует шайка самых заурядных мошенников, и для экзорсизма^[4] вполне достаточно будет свинца и пороха.

Но, несмотря на свое фрондерство, в глубине души он чувствовал себя далеко не так уверенно, как в начале беседы, и Капулад, с присущей ему интуицией, сразу уловил это.

– Месье, – серьезно проговорил он, – если бы я не опасался обидеть вас своей навязчивостью и этим проявить по отношению к вам неучтивость, – тут он слегка поклонился своему попутчику, – я предложил бы вам взять меня с собой в Ла Бланшет. Может статься, мой скромный опыт пригодится вам.

Предложение было сделано очень своевременно и Капуладу даже польстило, с какой готовностью Купри ухватился за него.

– Я уверен, – воодушевленно проговорил он, – что вдвоем мы без труда раскроем тайну призраков Ла Бланшет и в этом нам помогут как ваши знания, так и мое оружие.

В знак признательности Капулад вновь слегка поклонился ему, а про себя подумал, что месье де Сартин был бы доволен своим умением выбирать агентов.

На другое утро они прибыли в Ла Бланшет. Эконому поместья, старшему Фломелю, Купри представил Капулада как слугу месье де ла Бланшет и без обиняков рассказал о миссии с которой они прибыли сюда. Но Фломель только посмеялся над ними.

– Ну и ну! – удивленно покачал головой он. – Неужели наш господин стал верить бабьим сказкам? В Ла Бланшет нет никаких призраков. Мы с Жаком живем здесь вот уже десять лет, и готовы поклясться, что во всей Франции не найти более тихого и спокойного местечка. Да вы и сами убедитесь в этом, mon cher^[5], проведя здесь ночку-другую.

– Мадам де ла Бланшет приказала нам никуда не отлучаться из замка до тех пор, пока мы не сможем представить ей вразумительных объяснений относительно того, что в нем происходит, – безапелляционно заявил Купри. – Я надеюсь, что привидения не станут мешкать с появлением, иначе наше пребывание здесь может затянуться. А нам надо торопиться – месье де ла Бланшет давно мечтает отдохнуть в своем имении вместе с мадам. Увы, теперь она наотрез отказывается сопровождать своего супруга.

Фломель пожал плечами.

– Все это нетрудно объяснить мигренью, которой страдала мадам, когда останавливалась здесь.

– А что вы скажите о гувернантке и о детях? – возразил Купри.

– Фи! – усмехнулся эконом. – Гувернантка наверняка перекормила детей – да и себя тоже – рассказами о привидениях. А мрачная обстановка в их спальнях довершила остальное.

Затем Фломель оставил эту тему, словно она его совершенно не интересовала, и принялся расспрашивать Купри об их господине. Во время разговора Капулад пристально наблюдал за старшим Фломелем, но не заметил в его поведении ничего, что могло бы показаться подозрительным. И если появление призраков было его рук делом, то с какой стати он стал бы заниматься подобным ребячеством – пугать женщин и детей.

Старший Фломель был человеком хрупкого телосложения, невысоким и худощавым, и на его лицо возраст уже успел наложить печать старческого благодушия. Его сын, Жак, оказался, однако, полной противоположностью своего отца, и его низкий лоб, угрюмое выражение лица, плоский нос и густые, сросшиеся на переносице брови производили столь отталкивающее впечатление, что Капулад про себя назвал его злодеем, с которым надо держать ухо востро.

Этим же вечером они поужинали вместе с Фломелями, а затем старик предложил гостям выбрать себе апартаменты. Купри потребовал, чтобы ему отвели комнату, в которой ночевала мадам де ла Бланшет, а Капулада разместили по соседству. Фломель не стал возражать и проводил Купри в хозяйскую спальню – просторную комнату, до высоты человеческого роста обшитую потемневшими от времени дубовыми панелями, бо́льшую часть которой занимала огромная кровать под балдахином. Прямо перед кроватью, чуть выше обшивки, висел написанный в полный рост портрет прадедушки нынешнего месье де ла Бланшет, щеголеватого повесы времен Людовика Четырнадцатого. В неровном желтоватом свете свечей спальня выглядела весьма уныло, и чтобы подбодрить себя, Купри достал из-за пазухи пистолет и положил его на столик, стоявший возле кровати.

– Если призраки заявятся ко мне ночью, мой дорогой Фломель, – сказал он, – я попотчую их доброй порцией свинца. Посмотрим, понравится ли им такое угощение.

От души посмеявшись над шуткой и пожелав Купри спокойной ночи, Фломель проводил Капулада в его комнату, находившуюся по ту сторону коридора, а затем быстро вернулся к двери хозяйской спальни и осторожно постучал. Купри немедленно открыл ему.

– Месье Купри, – с оттенком иронии произнес эконом, – должен признаться, я не совсем спокоен за вас. Вы спите так далеко от наших комнат, моей и моего сына. Я не сомневаюсь, что ночь пройдет без приключений, но случись что, вам все же лучше знать, где мы находимся. Если вы не возражаете, я попрошу вас спуститься вниз и взглянуть на наше жилище.

Купри с охотой принял предложение управляющего; вернувшись к себе, он хорошенько запер дверь, достал из кармана забавную книжку месье ле Сажа под названием «Хромой дьявол», не раздеваясь, улегся на кровати и приготовился к ночному бодрствованию.

В течение следующего часа ни один звук не нарушал царившую в замке тишину, и это несколько приободрило Купри, хотя всякий раз, когда он отрывался от книги и вглядывался в подступавшие, казалось, к самой постели густые тени, его сердце сжималось от недобрых предчувствий.

Вдруг Купри привстал, опершись на локте, прислушался, и у него по спине побежали мурашки: нет, это была не игра воображения, не слуховая галлюцинация – откуда-то из-за панелей напротив доносилось негромкое царапанье.

– Мышь, – громко, словно желая подбодрить