Серые дома неожиданно куда-то исчезли, уступив свои места ничем не приметным, похожим друг на друга, самым обычным многоэтажкам. Теперь уже они бесконечно тянутся к горизонту, разбавляемые лишь немногочисленными магазинами и витринами. Мой взгляд тут же заскользил по их ярким вывескам, но, не найдя ничего запоминающегося, переключился на фасады многоэтажек.

Следующие несколько секунд я старательно разглядывал их, и пусть мой взгляд не задерживался подолгу ни на одном из зданий, все же я подмечал детали, на которые раньше вряд ли бы обратил внимание, будь то водосточные трубы, оконные рамы, или даже заржавевшие решетки на окнах близлежащих домов.

Я рассматривал все эти мелочи в надежде, что они смогут рассказать мне хоть что-нибудь об этом городе. Но, увы, они молчат, словно находятся под сильнейшим заклятием, а вместе с ними молчит и сам город. Его пустые парадные… Застывшие витрины…

Я все еще не пониманию, где нахожусь, но теперь, кажется, глупо доказывать себе, что это Питер…

–Не волнуйтесь, Роман Сергеевич, это Санкт-Петербург, -я вздрогнул, услышав голос Михаила Федоровича, и тут же посмотрел на своего собеседника.

–Вы что, читаете мои мысли? -спросил я.

–Ну, если это первое, что вы хотите узнать то, нет, я их не читаю. Это ведь неэтично, –невозмутимо ответил профессор, а после, добавил. –Я просто их слышу, потому как, пока у вас не особо получается их контролировать.

–Контролировать что? Мысли?

–Да. Они способны влиять на очень многое, и представляют собой особую ценность. По этой причине не стоит ими разбрасываться. Тем более, оказавшись здесь, -пояснил профессор.

Еще в кафе, сидя за столом, я не раз обращал внимание на то, что мой собеседник весьма умело, манипулирует словами, что позволяет ему вести разговор в нужном направлении. К тому же порой некоторые слова он произносит с такой интонацией, что именно на них ты невольно обращаешь свое внимание. Михаил Федорович уже неоднократно проделывал со мной подобный трюк, и так случилось на этот раз, но теперь голос профессора еще громче зазвенел в моей голове.

–Здесь? –повторил я, вслед за голосом старика. –А, что это за место?

–Там, где люди оказываются после смерти. Я ведь вам уже говорил это, -произнес Михаил Федорович, после чего с интересом посмотрел по сторонам. -Но, знаете, вообще-то у этого места нет названия.

Я ничего не ответил, а только окинул взглядом ближайшие здания.

Теперь я уже вряд ли смогу объяснить, как здесь появились все эти дома, и куда исчезли серые трехэтажки, но стоит ли мне вообще это делать? Кажется, я уже давно получил ответы на все свои вопросы. Думаю, мне нужно перестать бояться, и следует признаться себе, что сегодня я все-таки был в больнице, и, видимо, действительно оказался там из-за аварии, в которую попал по пути на работу. Хотя, я все еще не вспомнил всех деталей сегодняшнего утра, но получается я на самом деле… Стоп – остановил я себя, но профессор тут же продолжил:

–Да, Роман Сергеевич, вы, на самом деле умерли.

–Нет, -тихо произнес я. -Это какой-то бред.

–Почему вы так думаете?

–Да потому что, люди после смерти не попадают в город!

–Правда? А, куда по-вашему они попадают? -немного наигранно поинтересовался старик.

–Не знаю. Но, точно не сюда, разве нет?

–Вообще-то вы правы, -неожиданно согласился мой собеседник. –Каждый человек, оказавшийся здесь, видит это место по-своему.

–То есть, как это по-своему?

–Все просто, Роман Сергеевич. После смерти, душа на некоторое время еще сохраняет связь с телом, благодаря чему, она оказывается в том месте, к которому была эмоционально привязана при жизни. Это может быть абсолютно любое место: собственная квартира, укромное место в парке, любимый город, даже с захламленным чердаком в заброшенном доме у человека могут быть связаны самые сильные эмоции. Важно лишь одно – они должны быть исключительно положительными. Понимаете?

–Кажется, да, -потерянно, произнес я, но тут же попытался взять себя в руки. -Получается, мое место это город?

–Конечно. Вы безумно любили Санкт-Петербург, и по этой причине оказались именно здесь.

После слов Михаила Федоровича, я вновь взглянул на ближайшие фасады.

–Неужели, мы, правда, в Питере? -спросил я, адресуя свой вопрос больше в пустоту, чем профессору. -Здесь все такое… странное…

–Роман Сергеевич, мы с вами в Санкт-Петербурге, в этом нет никаких сомнений.

–Да? Тогда, почему я не узнаю город? Хотя сначала был уверен, что это Питер.

–Потому что, покинув кафе, вы увидели то, что хотели увидеть, но, теперь вокруг нас лишь ваши воспоминания. Здесь вообще все состоит из воспоминаний.

–Значит, это не настоящий Питер?

–Конечно, нет. А вы бы хотели оказаться в нем?

–Не знаю. Наверное.

–Ну, тогда, Роман Сергеевич, вам нужно вспомнить как можно больше его деталей. Но, будьте готовы к тому, что этот город все равно не станет тем Санкт-Петербургом, который вы знаете.

–Почему? –спросил я, стараясь держать свой голос как можно ровно.

–Воспоминания редко бывают похожи на то место, с которым они связаны, -произнес мой собеседник, и немного помолчав, добавил. -Если хотите, я объясню вам, как здесь все устроено.

Я неуверенно кивнул, и профессор продолжил.

–Роман Сергеевич, для начала представьте себе Санкт-Петербург, в котором вы жили. За свою жизнь вы, несомненно, побывали во многих его уголках, тем не менее, даже в столь любимом вами городе есть места, которые вы никогда не видели, верно?

–Ну, да, -согласился я.

–Так вот, подобных мест не будет и здесь, просто потому что у вас нет воспоминаний о них. В этом городе вы встретите лишь те здания, которые видели при жизни. Скажем, дома расположенные по пути на работу, магазины, мимо которых вы проходили, или даже целые улицы, по которым любили гулять. Однако, не смотря на то, что, порой люди помнят даже то, о чем и не догадываются, все же, вы не можете помнить абсолютно всех деталей этих зданий и улиц. Понимаете, к чему я виду?

–Да, -неуверенно ответил я, и, тут же уточнил. -Получается, я не увижу того, чего не помню?

–Именно. Но, даже если вы не помните определенных деталей, то все равно можете узнать некоторые здания или даже целые улицы, потому как, исчезнувшие части не всегда меняют их до неузнаваемости. В отличие от тех деталей, что вы сами можете пририсовать, -Михаил Федорович вновь ненадолго замолчал, давая мне возможность уловить смысл услышанного, но, дожидаться пока в моей голове возникнут очередные вопросы, проводник не стал. -Роман Сергеевич, скажем каждый день из окон своей квартиры, вы рассматривали балконы соседнего дома. Если вы помните, как выглядит каждый из них, то найдя здесь соседний дом, вы увидите его таким, каким привыкли видеть. Но, что если вы не обращали внимания на балконы? Вы знаете, что они есть, но, не знаете, какими именно они должны быть. В этом случае, вы уже сами пририсуете соседнему дому его балконы, и будут они такими, какими вам кажется, они должны быть, а не такие, какие они были на самом деле. Понимаете? –я кивнул, и мой собеседник продолжил, -как правило, пририсованные детали мало чем отличаются друг от друга, а значит, приблизительно так же будут выглядеть и остальные балконы в этом городе, разумеется, кроме тех, вид которых вы помните наверняка. То же самое касается всего остального.

–То есть, все дома здесь будут похожи друг на друга? Как эти многоэтажки?

–Все верно. Большая часть зданий потеряет свою индивидуальность. Однако среди них будут и те, которые неимоверно точно отпечатались в вашей памяти, -ответил проводник, и замолчал.

Я поспешил заполнить ненадолго установившуюся тишину.

–Такие, как дом, в котором я живу… жил? -поправил я себя, и посмотрел на профессора. -Если я точно помню, как он выглядит, значит, он не изменится, верно?

–Боюсь, не все так просто. Здания, в которых прошла ваша жизнь, наиболее подвержены изменениям. Все из-за эмоций, когда-то пережитых в их стенах. Положительные эмоции меняли здания в лучшую сторону, в то время как негативные медленно разрушали их.

–То есть, эти здания я тоже не узнаю?

–Я бы сказал, что это будет сделать проблематично.

–И, вы называете это Питером?

–В большей степени, это воспоминания о нем, переплетенные с вашими эмоциями. Но, да, это Санкт-Петербург. Однако что бы этот город появился, вам предстоит многое вспомнить.

– А, что будет потом? Когда, я все вспомню.

–Потом… –задумчиво повторил проводник. –Потом, мы с вами окажемся в месте абсолютно уникальном. Вокруг нас будет город, в котором и прошла ваша жизнь. Глядя на него, вы поймете, какой она была. К тому же город перестанет быть просто переплетением воспоминаний и эмоций, в какой-то степени, он станет отражением вашей души, и вы сможете увидеть, чем она заполнена на самом деле.

–Значит, для этого мы здесь? Посмотреть на мою душу?

–Роман Сергеевич, каждый сам решает, для чего он здесь. Это место соткано из тысячи тончайших нитей, каждая из которых меняла город. Вы меняли его. И все то, что вы пережили на протяжении двадцати семи лет, нашло здесь свое отражение. Именно поэтому все, что вы здесь увидите, это будете вы сами, только в иной форме, в той, что бережно хранилось вдалеке от посторонних глаз.

–И, где оно хранилось? –спросил я, не отрывая взгляд от профессора.

Михаил Федорович плавным движением поднес правую руку к своей голове.

–Здесь, -ответил он, как только кончики его пальцев, задели седые волосы, затем таким же плавным движением профессор дотронулся до груди. -И, здесь, -добавил он, после чего снова убрал руки за спину.

Я посмотрел вперед.

Каких-то пятнадцать минут назад, все сказанное профессором, я бы посчитал бредом сумасшедшего старика. Пятнадцать минут назад, но не сейчас…

Готов ли я признаться себе, что Михаил Федорович прав? Готов… Но, не сейчас…

Я должен еще раз все обдумать.

Утро. Дорога. Авария. Больница.

Смерть?

Нет. Надоело. Я просто хочу от всего этого отвлечься…

Воспоминания. Город. Питер.

–А, что на счет тех, кто оказывается не в городе? –спросил я, вспомнив слова проводника. -Как у них меняется это место?

–У каждого это происходит по-разному, но, в любом случает это место, найдет способ стать отражением души, -пояснил профессор, и замолчал, а вскоре, не дождавшись от меня других вопросов, поинтересовался сам. -Роман Сергеевич, означают ли ваши вопросы, что теперь вы мне верите, и больше не считаете меня сумасшедшим?

–Я вовсе так и не думал, -потерянно ответил я.

–Неужели? Мне, кажется, мы оба знаем, что это не правда.

–Да. Простите. Просто, в ваши слова было сложно поверить.

–Все же, теперь вы в них, кажется, верите?

–Не знаю. Но, некоторым вещам я действительно не могу найти разумное объяснение.

–Роман Сергеевич, поверьте, вам еще многое предстоит увидеть, -загадочно произнес профессор.

После слов Михаила Федоровича я сделал несколько шагов вперед, и бросил взгляд на противоположенную сторону улицы. Мне показалось, что в одном из окон мелькнула чья-то фигура. Я жадно начал разглядывать окно многоэтажки, но никого в нем не вижу…

Однако этого обмана зрения оказалась достаточно, что бы вновь пробудить во мне переживания, касающиеся отсутствия людей вокруг. Теперь, я уже не могу не спросить об этом…

–А, почему здесь никого нет? –с новой силой продолжил я наступление, рассматривая то самое, пустое окно многоэтажки. –Ведь если, как вы говорите, вокруг нас воспоминания, то здесь должны быть и люди, о которых я помню, верно?

–Роман Сергеевич, людям здесь не место. Тем более, вы всегда чувствовали себя одиноким среди них.

–Что вы несете? -взволнованно произнес я, но тут же попытался себя успокоить. -С чего вы вообще это взяли?

–А, разве это не так?

–Конечно, нет! Вообще-то у меня много друзей!

–Ну, тогда на ваших похоронах будет и много скорбящих, -парировал Михаил Федорович. Его голос в отличие от моего, как всегда спокоен.

И, есть в этом спокойствии что-то заразительное потому как, пройдя несколько метров, я все же смог успокоиться, и взять себя в руки, хотя это продлилось недолго, и уже следующие слова Михаила Федоровича заставили меня испуганно посмотреть на него.

–Роман Сергеевич, если вы хотите, то мы можем поприсутствовать на ваших похоронах. Или, вы об этом еще не думали?

–Нет, -ответил я, стараясь в этот момент как можно дальше прогнать все те мысли, что вот-вот на меня налетят.

Быть может, мне бы это и удалось, но все же перед моими глазами успели промелькнуть картинки, которые я запомнил на удивление подробно. Они словно кадры документального кино, следующие друг за другом в хронологическом порядке.

Сначала глубокая могильная яма. Затем мое тело мирно покоящееся в открытом гробу. Уже через секунду я вижу, как черный гроб медленно опускается в сырую землю. Вот его начинают закидывать землей. Я даже слышу глухие удары о крышку гроба. Жуткая мелодия, под которую люди прощаются со своими близкими.

Еще картинки. Я вижу темную могильную ограду. Мраморный памятник. Он почему-то утопает в синих цветах, приковывая к себе взгляды незнакомых мне людей, которые по воли случая проходят мимо моей могилы.

Я уверен, что эти картинки не более чем плод моего воображения, но, есть в них, что-то пророческое. Или, мне это только кажется? Ведь я так и не увидел, сколько людей пришло со мной проститься. Скорее всего, только друзья и близкие. Они удивятся, как только узнают о моей смерти, некоторые даже сразу и не поверят в то, что я умер…

Умер. Вот, я и произнес это слово…

Да, смерть всегда приходит неожиданно. И, когда тебе двадцать семь, она кажется, чем-то далеким, чем-то, что может случиться с кем угодно, только не с тобой…

Я вообще-то никогда не думал о смерти но, наверное, был уверен, что это произойдет в глубокой старости. Однако все оказалось иначе. Да и все то, что происходит после смерти, я представлял совсем по-другому. Я больше готов был увидеть старушку с косой, ангелов или демонов, но не этого странного человека, не этот странный город. Я всегда думал…

–Я всегда думал, -неожиданно, продолжил я вслух. -Что люди, после смерти, оказываются в другом месте, совсем не похожее на это.

Михаил Федорович с интересом посмотрел на меня.

–Так что это должно было быть за место?

–То, о котором все знают. То, есть я хочу сказать, разве праведники не должны попасть в рай, а грешники в ад?

–И, кто-то, сидящий на золотом троне, должен ответить на все ваши вопросы? А, после он на волшебных весах взвесит все ваши хорошие и плохие поступки? –с иронией в голосе, произнес профессор, и, потянувшись к внутреннему карману пиджака, продолжил. – Роман Сергеевич, не все, что написано в книгах соответствует действительности, но истина в ваших словах есть.

–Значит, рай и ад существуют?

–Да, можно сказать и так. Только, находятся они не здесь, да и выглядят немного по-другому, нежели люди себе их представляют, -в этот момент черный блокнот вновь мелькнул в руках моего собеседника. –Но, поверьте, Роман Сергеевич, если и существует тот, кто сможет дать ответы на все ваши вопросы то, это вы, – добавил проводник.

Затем Михаил Федорович плавным движением открыл блокнот, и, неспешно перелистнул пару страниц. Должно быть, его глаза тут же нашли нужные строки, потому как, прежде чем я успел, что-либо разглядеть в блокноте профессор закрыл его. Он поднял голову, и некоторое время шел, задумчиво смотря вперед, словно его мысли были где-то в другом месте. Затем проводник спрятал блокнот в карман пиджака, и, убрав руки за спину, продолжил разговор:

–Роман Сергеевич, позвольте узнать, вы верите в Бога?

Я немного растерялся, услышав вопрос Михаила Федоровича, и мой дрожащий голос тут же выдал это.

–Ну, иногда, я ходил в церковь.

–Ходить в церковь, и верить в Бога далеко не всегда одно и то же. Вам так не кажется?

–Да, наверное, -согласился я.

Эти слова оказались единственными, что я смог выдавить из себя, но Михаил Федорович, словно не заметил этого, и настойчивым тоном поинтересовался вновь:

–Так, вы верите в Бога?

–Да. Думаю, что верю, -неуверенно, произнес я, вновь услышав, как дрожит мой голос. Разумеется, эта неуверенность не утаилась и от моего собеседника.

–Роман Сергеевич, все же ваш ответ полон сомнений, -заметил проводник.

–Не знаю. Все это очень сложно.

–Несомненно. Особенно учитывая то, что люди любят все усложнять. Хотя, казалось бы, что может быть проще, чем просто верить, правда?

Я пожал плечами.

–Ну, теперь-то я знаю, что Бог есть.

–Теперь? –переспросил проводник. –Почему вы так решили?

–А, разве ваше существование это не доказывает?

–Мое существование доказывает лишь то, что есть я, не более.

–Нет, вы не поняли… -произнес я, и тут же замолчал, стараясь подобрать нужные слова. Но, они словно попавшаяся на крючок рыба, отчаянно начали сопротивляться мне. Пытаясь сорваться. Сбежать. И все же через несколько секунд, немного успокоившись, я продолжил -Михаил Федорович, я имею в виду, все то, что сейчас со мной происходит. Весь этот город. Вы. Ваши слова про рай, ад. Все это доказывает, что Бог есть, разве нет?

–Роман Сергеевич, я ведь уже говорил, что не все написанное в книгах соответствует действительности. Тем более, вера не строится ни на записях, ни на доказательствах. А, все это, -профессор развел руки в стороны. –Все то, что вы видите вокруг, говорит лишь о том, что умерев, человек не заканчивает свое существование. Или, вы верите только собственным глазам? И, вам, непременно, нужно оказаться перед Богом, для того что бы поверить в него?

–Нет, -испуганно, ответил я.

В этот момент лицо профессора стало как никогда серьезным. Он убрал руки за спину, и тут же продолжил, словно зная, что мне больше нечего добавить к тому, что я уже сказал.

–Роман Сергеевич, хотя, от некоторых привычек избавиться не так просто, все же вам следует перестать видеть логику в происходящем вокруг. Примите, что вы больше не часть того мира, в котором жили раньше. Теперь вокруг вас новый мир, который существует совершенно по другим правилам, и он многое может показать вам. В первую очередь то, что на смерть можно посмотреть и с другой стороны.

–Значит, это я должен увидеть? –растерянно, спросил я.

–Роман Сергеевич, что вы увидите здесь, зависит только от вас, -ответил проводник.

После слов профессора меня настигло странное ощущение того, что совсем недавно я где-то уже слышал эти слова. Вернее часть фразы, что произнес профессор.

«…зависит только от вас…» тут же прогремело в моей голове, и едва я не повторил эти слова вслух.

Так что это? Еще одно воспоминание? Если это так, то оно все еще остается неуловимым, и, что бы настигнуть его, я снова и снова проговариваю эти слова в своей голове.

…зависит только от вас…зависит только от вас…зависит только от…

Секунда, и перед моими глазами промелькнули картинки.

Под серым, тяжелым небом утренний город. На его улицах мокрый асфальт отражает огни домов, и проезжающих автомобилей. Дождь, начавшийся несколько часов назад, и не думает заканчиваться. Кажется, с каждой минутой он становится только сильнее.

Дорога. Я еду на работу. Несмотря на то, что я сегодня проснулся очень рано, я все равно опаздываю. То и дело я перевожу свой взгляд на телефон, который лежит на пассажирском сиденье. Моя ассистентка должна была позвонить в половине восьмого, но телефон все еще молчит.

7:38. Звонок. Я беру трубку, и слышу женский голос.

«Роман Сергеевич, вы меня слышите? Алло? Роман Сергеевич, я позвонила им как вы и просили. Вся документация в полном порядке, но они все еще не приняли решение. Не знают, какой из проектов лучше. Они снова просят вас разобраться с этим. Алло? Роман Сергеевич? Вы слышите? Теперь все зависит от вас»

Я что-то отвечаю ассистентке, но она не слышит меня.

Я вижу, как приближаюсь к перекрестку, и давлю на педаль газа. Только что загорелся красный, но я успею проскочить.

Голос ассистентки. «Вы слышите, Роман Сергеевич? Все зависит только от вас».

Следом визг тормозов. Удар. Темнота.

–Я вспомнил, -неожиданно, произнес я.

–Что именно? –спросил проводник.

–Утро. Аварию.

Легкая улыбка появилась на лице Михаила Федоровича.

–Что же, значит, скоро вы вспомните и все остальное, -произнес проводник, и задумчиво посмотрел вперед.