Плейлист

мина – По тротуарам

Максим Свобода – ЯТНЛ

baur karbon – бесконечность

baur karbon – во сне наяву

Вишневый Закат – Танцы под луной

Вишневый Закат – Полпути

Братья Грим – Солнце мое

Маяковский – Слабые

ЛАПКА – Может быть

Даниил Ким – Моменты

love – Polontayn

TRITIA – Просто так

Глава 1
Наташа

– Не понимаю, зачем тебе ехать в этот лагерь? – недоумевала мама, стоя у меня над душой, пока я собирала чемодан. – Раньше, когда смена стоила копейки, ты ни в какую туда не хотела, а теперь, когда цена выросла в три раза, ты вдруг горишь желанием туда поехать.

– Если дело в деньгах, то я тебе все компенсирую. Все равно хотела в августе найти подработку. – Я аккуратно сложила несколько футболок, джинсовые шорты и юбку.

– Возьми штаны, говорят, в середине июля похолодает, – нравоучительно заметила мама.

– Кто говорит? – вздохнула я.

Мама мой вопрос проигнорировала. Подойдя к комоду, она выдвинула нижний ящик, порылась в нем и выудила мои джинсы.

– Деньги не мои, а отцовы, так что не в них дело. – Мама положила в чемодан джинсы и скептически уставилась на купальник. – Серьезно? Будешь купаться в том болоте?

Под словом «болото» она имела ввиду пруд, расположенный между лагерем и деревней. Каждое лето там купалось много людей, в том числе мои друзья детства Максим и Глеб. Я же всегда брезговала заходить в мутную воду с водорослями и вечно квакающими лягушками.

Однако сейчас на сайте лагеря «Юность», который за последние пару лет раскрутился так, что путевки туда разбирали уже зимой, красовалось фото довольно чистого пруда и красивого пляжа с современным оборудованием. Да и мой брат, Илья, который подрабатывал там вожатым, признался, что вода стала намного чище.

– Почему бы и нет? – пожала плечами я. – Там теперь чисто.

– Скажу Илье, чтобы глаз с тебя не спускал, – пробормотала мама, скрестив на груди руки.

– Мне уже семнадцать, забыла?

– Забудешь тут. – Фыркнув, мама села на краешек кровати и, поковыряв ногтем с французским маникюром ручку чемодана, произнесла:

– Точно не хочешь остаться?

– Мы уже заплатили за путевку.

– Илья сказал, что пока ты не зарегистрировалась, деньги можно вернуть. Для него это не проблема.

– Нет, я все решила. Еду. – Вздохнув, я тоже села на кровать. – Там прошло мое детство, мам. Хочу провести свое последнее спокойное лето в месте, которое делало меня счастливой, и потом, со спокойной душой окунуться с головой в учебу, готовиться к ЕГЭ и поступлению.

– Но бабушка там уже не живет, да и Максима там не будет.

Как раз из-за последнего я так и рвалась в лагерь.

Весь июнь я то и дело видела Максима со своей бывшей лучшей подругой Лерой. Когда бы я не вышла из дома, они встречались мне на пути, держась за руки и увлеченно общаясь друг с другом. Мне приходилось либо делать вид, что я их не заметила, либо переходить на другую сторону улицы.

Максим бросил меня в начале весны, после двух месяцев отношений, и почти сразу же начал встречаться с Лерой. Прошло четыре месяца, а мне все еще было больно. Мой парень и по совместительству друг детства и моя лучшая подруга вонзили мне нож в спину, и теперь, видя их вместе, мне становилось дурно.

Почему близкие люди предают меня? Сначала Глеб, а затем Лера и Максим. Может, мне вообще противопоказано заводить друзей? И парней тоже…

– Смена длится чуть меньше месяца. Ты не заметишь, как я вернусь. – Я постаралась, чтобы моя улыбка выглядела искренней и бодрой. Кажется, получилось.

Мама тоже улыбнулась, заправила мне за ухо выбившуюся из хвоста прядь волос, и, вздохнув, сказала:

– Хорошо. Раз ты так хочешь, то я больше отговаривать тебя не буду.

Уперев руки в бедра, она встала с кровати и направилась к выходу из моей комнаты. В дверях мама остановилась и заговорщицки произнесла:

– Кстати, знаешь, кого я видела сегодня в магазине?

– Без понятия.

Серые глаза мамы заблестели.

– Ирину Райскую! Представляешь?!

– Ого, – пролепетала я, чувствуя недоброе.

– Я сначала подумала, что это не она, – продолжила тараторить мама. – Ну знаешь, она же последние два года жила в Италии. Но она подошла ко мне, улыбнулась и поздоровалась. Сказала, что приехала всего на месяц, навестить сестру и племянников. И Глеб тоже здесь. Если бы ты не уезжала, то вы могли бы встретиться.

– Какая жалость, – наигранно произнесла я.

Несмотря на то, что Райский, как и Максим, был моим другом детства, видеть его мне не хотелось точно так же, как и Макса. Глеб был моей первой любовью, и мне казалось, что наши чувства взаимны, но потом он решил уехать в Италию и оборвать со мной все связи.

Мама ушла на кухню, готовить ужин, а я подошла к шкафу и принялась выбирать платья, которые возьму с собой в лагерь. Из головы не выходили мамины слова о том, что Глеб вернулся. Интересно, как сильно он изменился? Все такой же тощий и очкастый тихоня?

– Блин, почему тебя это интересует?! – отругала я себя. – Забыла, как он с тобой поступил?

«С тобой и с Максимом», – исправил меня мой внутренний голос.

Я провела ладонью по хлопковой ткани голубого сарафана, вспоминая день, когда наша дружба дала огромную трещину. 23 мая 2009 года…

– В каком смысле уезжаешь? Куда? – воскликнул Максим Снегов, вскочив с лавочки.

Он, я и Глеб сидели во дворе моего дома. Был поздний вечер. Прохладный ветерок обдувал кожу. Пахло черемухой и дезодорантом Максима.

Когда Райский позвонил мне и попросил о поздней встрече, я подумала, что он хочет увидеться наедине. Вчера мы с ним ходили гулять без Максима, и Глеб взял меня за руку и сказал, что дружба со мной его уже не устраивает. Всю ночь я не могла уснуть, а днем с нетерпением ждала его звонка.

Мысль о том, что сегодня он меня поцелует, сводила меня с ума, пока я мчалась к нему на встречу. Однако, когда я увидела Макса, радость сменилась на тревогу.

– В Италию. После развода мама хочет вернуться к родителям. – Глеб поправил сползшие очки. У него вечно расшатывались душки, и очки съезжали на кончик носа. Долгое время меня это забавляло, а потом стало нравиться. Как и сам Глеб.

– Но ты же можешь остаться с отцом, – подала голос я.

– После его измены я вряд ли смогу с ним жить как ни в чем не бывало. Да и бросать маму не хочу.

– Они спросили, с кем ты хочешь остаться? Или все решили за тебя? – Я очень хотела, чтобы он ответил, что все решили за него. Так я пойму, почему он нас бросает. Ведь что может сделать пятнадцатилетний подросток, когда рушится его семья? Лишь стоять в стороне и с замиранием сердца ожидать решения родителей.

– Я сам выбрал поехать с мамой. – Глеб даже не стал юлить. Прямолинейный и честный, как всегда. Даже тошно.

– Значит, в этом году никакого лагеря не будет? – В голосе Макса сквозила надежда.

Глеб отрицательно качнул головой. Очки снова съехали на кончик его носа.

– И нас тоже уже не будет? – тихо спросила я, вложив в слово «нас» двойной смысл. Нас, как троих лучших друзей. Нас, как меня и Глеба.

Райский снял очки и посмотрел на меня своими теплыми светло-карими глазами.

– Нет, – хрипло произнес он.

– Ясно…

– Но ведь мы можем созваниваться! – не унимался Макс.

– Ты хоть представляешь, сколько будет стоить минута нашего общения? – грустно усмехнулся Глеб.

– Какая разница, сколько! У меня богатые родители! К тому же, есть соцсети!

– Я в них не зарегистрирован, – ответил зануда Райский.

– Так вот и повод появился, чтобы это сделать! – наседал на него Макс.

Невесело рассмеявшись, Глеб надел очки, встал с лавки и, сунув руки в карманы темных джинсов, сказал:

– Обещаю, что буду писать и звонить. Как бы дорого это не было.

– Лжец! – произнесла я сквозь сжатые зубы. – Ты ни разу с нами не связался. Предатель!

Сорвав с вешалки сарафан, я скомкала его и кинула в чемодан.

Целых два года Райский не давал о себе знать, а тут вдруг приехал в наш маленький городок, чтобы мозолить мне и Максу глаза!

В прочем, только Максу. Я-то завтра утром уже буду в лагере «Юность», ностальгировать и заводить новые знакомства. И никаких Максимов, Глебов и Лер. Только я, мой братишка и место, которое делало меня счастливой каждое лето моей жизни.