Глава 1

Каждое утро начиналось с того, что Доминика выходила на крепостную стену и смотрела вдаль, на извилистую дорогу, уводящую взгляд к перевалу. Смотрела и ждала, замирая каждый раз, когда появлялась серая тень одинокого путника.

Снова взлет надежды, и снова не он…

Обида давно исчезла, оставив за собой лишь тоскливое недоумение. Как они пришли к такому? Зачем?

– Где же ты? – шептала она, и пальцы сами тянулись к серым нитям, окольцовывающим запястья.

Когда-то Ника воспринимала их как оковы, теперь – как ниточку, связывающую их на расстоянии. Иногда казалось, что он тоже смотрит на них, прикасается, вспоминая о ней. Скучает.

В первые дни Доминика ждала его каждую секунду, и от нетерпения растревоженное сердце выпрыгивало из груди. Она верила, что Брейр передумает, побудет вдали от дома, успокоится и вернется. Но время шло, а он не возвращался. И с каждым мигом ревнивые когти все сильнее впивались в душу, а страх потерять кхассера становился просто невыносимым.

Неужели он и вправду отправился на смотрины за новой избранницей?

От неизвестности и беспомощности Ника сходила с ума. И даже пыталась отправиться следом за ним. Выбрала вирту, которая показалась ей надежной, надела охотничий темный костюм и удобную обувь, собрала провизию и на рассвете отправилась в дорогу.

Только уехать далеко не смогла. Оказалось, что серые нити привязывали не только к хозяину, но к самому Вейсмору. На пути словно выросла невидимая стена, и сколько бы Доминика ни билась, преодолеть ее так и не смогла.

А там и стражники подоспели и вежливо, но настойчиво проводили ее обратно в замок. Расстроенная Ника не сопротивлялась, не видела ничего вокруг и, кажется, даже не дышала.

И до сих пор каждый вдох острыми иголками впивался под ребра.

Увидеть бы его… Обнять, прижавшись к широкой груди, раствориться в янтарном, согревающем взгляде и забыть обо всем.

Теперь она знала, что ему сказать. Правильные слова пришли сами, родились где-то глубоко в сердце, наполняя его новой надеждой.

Все просто.

Прости меня. Я тебя люблю.

– Доминика! – звонкий голосок дочери главного целителя отвлек ее тяжелых мыслей. – Ника!

– Да, малышка, – Доминика торопливо провела по щекам, стирая влажные дорожки, и с измученной улыбкой обернулась к девочке. – Что случилось?

– Вот, – Мирта протянула ей маленький букетик с яркими, словно солнышко, соцветиями, – травница просила тебе передать.

– Ох, – Доминика застонала и прикрыла ладонью глаза, – совсем из головы вылетело.

Из-за переживаний она никуда из замка не выходила и напрочь позабыла о старой Нарве и том, что настала пора сбора самый ценных осенних трав.

– Передай ей, что завтра приду.

– Так она уже ушла, – девчонка пожала плечами, – сунула мне цветочки и снова в лес.

– Хорошо, – Ника погладила девочку по русой макушке, – я тогда сама к ней схожу… сегодня.

Нужно отвлечься. Выйти в поле, прикоснуться к пульсирующей земле, почувствовать ее силу.

Эта мысль неожиданно взбодрила и придала новых красок серому дню. Доминика сбегала в свою комнату, переоделась в наряд, более подходящий прогулкам по лесу.

По дороге она заскочила в кухню и набрала для Нарвы гостинцев: пышных булочек с маком и сливочным кремом, полголовки ноздрястого свежего сыра и небольшое колечко темной колбасы.

Предупредив стражников на воротах, что идет в лес, Доминика бодрым шагом отправилась по укатанной дороге, то и дело здороваясь с шедшими навстречу людьми. Нику в Вейсморе любили, и от их теплых улыбок становилось чуточку легче. Она спустилась к деревне, притаившейся у подножья холма, миновала главную площадь, на которой шла бойкая торговля, и, пройдя тихими улочками, свернула к мосту через реку.

Осень уже стояла на пороге и дышала влажностью и едва уловимым сладковатым запахом прелой листвы. Как всегда, оказавшись в тишине леса, Доминика ощутила, как в нее проникают силы природы, подпитывая ее собственные. Провела ладонью по шершавому стволу вековой сосны, чувствуя, как глухо отзывается древний исполин. Сорвала и растерла между пальцев листик дикой черной смородины. На ветках еще сохранились сморщенные ссохшиеся ягоды, и Ника с удовольствием отправила их в рот, наслаждаясь расползавшейся на языке кислинкой, смешанной со сладостью.

Над старой избушкой вился едва различимый сизый дымок – травница развела очаг и колдовала над ним, помешивая темное зелье.

– Здравствуй. – Ника улыбнулась, выложила на стол подарки и присела в уголке, чтобы не мешать. – Как ты тут?

– Тебя давно не было, – вместо приветствия поскрипела Нарва.

– Прости… Проблемы в замке.

– На тебе лица нет. Бледная, как поганка.

– Устала очень, – почти не соврала девушка.

Она действительно устала, но вовсе не от хлопот и проблем Вейсмора. Боль в сердце вытягивала все силы.

– Ты вольное дитя, и тебе надо чаще бывать на воздухе, а то совсем зачахнешь.

– Надо, – кротко согласилась Ника, – для того и пришла. Осенний сбор пора начинать. Пойдешь со мной?

– Отчего ж не пойти? – хмыкнула старуха, пригасив огонь. – С удовольствием.

Нарва достала из угла свой побелевший от времени походный посох, приготовила холщовые мешочки и пару маленьких изогнутых ножей для сбора листьев.

– Готово.

Спустя полчаса они добрались до бескрайнего, уже местами пожелтевшего луга.

Вот где раздолье!

Ника раскрыла объятия свежему ветру и, наконец, вдохнула полной грудью, наслаждаясь теплыми ароматами осени. Потом опустилась на колени и зарылась пальцами во влажную землю, привычно нащупывая нужные нити. Безвременник чуть впереди и справа, по левую сторону россыпь очанки, а вдалеке маячила целая поляна звездчатки.

Ника неспешно обобрала один пятачок, второй, а потом замерла, почувствовав, как в груди споткнулось и засвербело, и кровь по венам побежала быстрее.

– Что такое? – спросила Нарва, удивленно глядя, как девушка подскочила на ноги и, встав на цыпочки, пытается рассмотреть дорогу вдалеке. – Что случилось?

– Ничего, – в груди пылало, – мне нужно срочно вернуться в замок.

– Но мы только начали, – растерялась травница.

– Прости, – Ника быстро чмокнула ее в морщинистую щеку, – я завтра вернусь, обещаю.

И, побросав свое добро, она со всех ног бросилась обратно. Скрытыми от посторонних глаз быстрыми тропками добралась до реки, перелетела через нее по шаткому и узкому, в одну доску, мостку и понеслась дальше.

В груди пылало от нехватки воздуха, грохот в голове становился оглушающим, но Ника продолжала бежать и остановилась, только когда проскочила через ворота.

– Фу-у-ух, – уперлась ладонями в колени, пытаясь перевести дух.

В боку кололо, перед глазами бесновались красные круги и вместо вздохов – судорожные всхлипы. Только все это мелочи.

Главное – Брейр вернулся!

Он стоял на ступенях с Кайроном и о чем-то неспешно говорил.

– Брейр, – бесшумно, одними губами произнесла она.

Во рту пересохло и голос пропал, поэтому он не услышал.

С трудом выпрямившись, Доминика похромала к нему. Ноги дрожали, но она упрямо шла вперед, не отрывая взгляда от широкой спины. Вернулся!

– Брейр, – просипела, подойдя ближе.

Его плечи дрогнули. Он напрягся и медленно, словно через силу, обернулся к ней. В янтарном взгляде ни одной эмоции, затишье, как перед бурей.

– Здравствуй, – сбивчиво произнесла она, – я рада, что ты вернулся… очень.

Темные брови удивленно дернулись.

– Ну, здравствуй. – Он ни шага не сделал в ее сторону, так и стоял на ступенях, глядя не нее сверху вниз.

Ника окончательно растерялась. Она так отчаянно ждала его возвращения, но оказалась совсем не готова к такой прохладной встрече.

Казалось, кхассер совсем не рад ее видеть.

– Тебя долго не было…

– Я был занят.

Кайрон кашлянул и отошел в сторону, оставляя хозяина наедине с его лаами.

Ника переминалась с ноги на ногу и не знала, что сказать. Те слова, которые две недели повторяла про себя, теперь застряли где-то глубоко в горле, распирая изнутри, но не выходя наружу.

– Как съездил?

Совсем не то! Не так!

– Хорошо.

В его голосе по-прежнему не было ни одной эмоции. Он даже больше не сердился на нее!

Снова тишина. Такая тяжелая и обреченная, но на затылке дыбом вставали волосы.

«Давай же! – кричала на саму себя. – Скажи ему, что любишь!»

– Брейр, – сделала шаг к нему, – нам надо…

Не договорила, потому что в этот момент ворота скрипнули, пропуская во двор темный экипаж. Он остановился, не доезжая до крыльца, кучер проворно соскочил с потертого облучка и распахнул дверь, помогая гостю выбраться наружу.

Вернее гостье.

Невысокая, с волосами цвета воронова крыла, и темными, как густая ночь, глазами. Ее кожа была гладкой и светлой, словно дорогой фарфор, коралловые губы трепетно подрагивали, и вся она выглядела как маленькая хрупкая статуэтка.

Ника удивленно посмотрела на Брейра, взглядом спрашивая, кто это, но вместо ответа кхассер спустился по ступеням, прошел мимо нее, будто не замечая, и протянул руку гостье:

– Добро пожаловать в Вейсмор, Тиана. Надеюсь, тебе здесь понравится.

Со смущенной улыбкой девушка подалась навстречу, и ее тонкие подрагивающие пальчики утонули в широкой мужской ладони.

– Мой кхассер, – она уважительно склонила голову, – спасибо.

Ника беспомощно наблюдала, как они проходят мимо, поднимаются по ступеням и исчезают в темной утробе замка.

В Вейсморе появилась вторая Высшая.

Грохот в груди оборвался и замер, уступая место звенящей тишине. Только сейчас Ника заметила, что взгляды присутствующих во дворе людей устремлены на нее. Они наблюдали и, украдкой перешептываясь и шипя друг на друга, ожидали ее реакции. Чужие переживания всегда такие вкусные! А уж если они связаны с делами сердечными, то и вовсе невозможно оторваться.

Доминика расправила плечи, гордо вздернула подбородок и улыбнулась, будто ничто ее не задело и не причиняло боль, не раздирало изнутри острыми отравленными когтями. Уверенным шагом, достойным самой императрицы, она направилась следом за кхассером и его новой… кем?

От одной мысли об этом начинала кружиться голова.

Он привез другую и общался с ней почтительно, будто она была драгоценностью, а не какой-то там лаами из Шатарии! На ее руках были зеленые ленты, расшитые золотом, и такие же появились у него самого, перекрывая потрепанные некрасивые серые нити.

Но что хуже всего – Ника заметила в его взгляде интерес. Так смотрит мужчина на понравившуюся ему женщину. И янтарь, потускневший после их последней ссоры, теперь снова полыхал.

Ника еще верила, что если они поговорят по душам, если она произнесет те самые заветные слова, что пылали у нее в сердце, то все можно будет исправить. Поэтому, едва переступив через порог замка и скрывшись от любопытных взглядов, она бросилась бежать. Взлетела вверх по лестнице, не чувствуя ног, и не останавливаясь, ураганом пронеслась до комнаты кхассера.

Постучала. Отрывисто, торопливо, будто ускользали последние секунды перед катастрофой.

– Брейр! – не дождавшись ответа, она толкнула дверь и ворвалась внутрь, но там ее снова поджидала пустота.

Он еще не заходил в свои покои, блуждал где-то по замку вместе со своей драгоценной гостьей. Наверное, показывал ей новый дом, рассказывал, где и что, улыбался.

Ника зажмурилась, застонав сквозь плотно стиснутые зубы.

Зачем так наказывать? Это же больно. Ей больно! Внутренности сжимались и ходили ходуном, а воздух, проникая в легкие, обжигал. Даже зубы сводило.

Надо было срочно что-то делать. Искать его, отрывать от этой лупоглазой Тианы и тащить в укромный уголок, где никто им не помешает. Надо было поговорить! Спасти те чувства, которые распустились между ними.

Но, стоя посреди пустой комнаты кхассера, Ника не могла сдвинуться с места, а взгляд намертво прилип к широкой кровати.

Против воли она представляла на ней Брейра. Его сильное красивое тело, полное звериной грации, руки с проступающими винами, рельефную спину и торс, от которого кругом шла голова. А рядом с ним новую высшую. Словно наяву видела, как он обнимает ее, увлекая на хозяйское ложе, как в ярких глазах начинают клубиться черные водовороты. Пугающие, но такие притягательные, что от них тут же млеет низ живота и колени становятся непослушными. Представляла, как он ее целует…

– Ммм, – сдавленно застонала она и, стремительно развернувшись, бросилась прочь не только из его комнаты, но и подальше от своих жутких и таких болезненных фантазий.

Это ее кхассер! И она не отдаст его какой-то чужачке! Добьется того, чтобы он отправил ее обратно, продал, отдал кому-нибудь другому. Что угодно, лишь бы ее здесь больше не было!

Она нашла Брейра внизу, возле приемного зала. Тианы рядом с ним не оказалось, и на какой-то миг Ника подумала, что ей и вовсе померещилось появление другой Высшей. Но взгляд зацепился за атласные ленты на его руках, и надежды с громким звоном рассыпались.

Не померещилось!

– Брейр! – она подскочила к нему. Запыхавшаяся, с огромными лихорадочно блестящими глазами, трясущаяся как лист на северном ветру. – Нам нужно поговорить! Срочно!

Кхассер не спешил отвечать. Спокойным задумчивым взглядом прошелся от кончиков грязных ботинок, выглядывающих из-под мятого подола, до растрепанных волос. Лишь на миг задержался на искусанных до крови губах, но при этом ни один мускул на его лице не дрогнул. В этот момент Ника чувствовала себя убогой чумазой бродяжкой, которую сравнивали с изысканной фарфоровой куклой. И, судя по равнодушному взгляду Брейра, сравнение было не в ее пользу.

– Позже, – лениво отмахнулся он.

– Нельзя позже! Надо сейчас… пожалуйста.

Она до истерики боялась, что позже будет уже поздно.

– За время отсутствия у меня накопилось много важных дел, решение которых не терпит отлагательств, – снова тон, в котором ни одной эмоции.

Ника не узнавала его. Всегда импульсивный, порывистый и громкий, Брейр выглядел сейчас пугающе спокойным…Чужим! Да, он выглядел именно чужим!

– А разве я не важна? – прошептала Доминика, пытаясь найти в его глазах хоть какой-то отклик.

– Ник, давай вечером, – он устало потер виски, – не до глупостей сейчас.

– Глупостей? – голос ее подводил, срываясь на тонкий мышиный писк. – Какие же это глупости…

Тем временем к ним подошел Кайрон в сопровождении начальника стражи и казначея.

– Все. Иди, – Брейр небрежно махнул рукой, – вечером поговорим.

И не дожидаясь ее ответа, скрылся в зале, а следом за ним потянулись и остальные. Ника снова осталась одна и снова смотрела в удаляющуюся спину любимого мужчины.

Не выдержав, она шагнула за ними, но в этот момент дверь с громким стуком прикрыли, словно говоря, что посторонним там не место.

Прижав ладонь к горлу, Доминика пытаясь нащупать ту невидимую удавку, которая с каждым мигом стягивалась все сильнее. Было ощущение, что все вокруг рассыпается, утекает сквозь пальцы. И только отчаянное желание все исправить держало ее на плаву.

Она подождет его здесь. Сколько надо. Не будет мешать и отвлекать, просто тихо постоит, чтобы потом, наконец, произнести заветные слова. Дождется, даже если их собрание затянется до самого вечера…

– Доминика! Как хорошо, что я тебя нашел!

К ней поспешно приближался главный целитель Вейсмора.

– Что случилось? – обессиленно спросила она.

– Мальчика привезли. Он упал с лошади и повредил спину. Я избавил его от боли, но мне не по силам вновь поставить его на ноги. Нужна твоя помощь.

– Но… Я должна дождаться кхассера.

Она беспомощно уставилась на закрытую дверь.

– Идем, Ника, – требовательно позвал Серхан, – там мать рыдает, у престарелого отца сейчас сердце откажет. И мальчишка задыхается от страха, что никогда не сможет ходить. Пацан еще совсем. Ребенок! Идем!

Тихо всхлипнув, Доминика обреченно кивнула и пошла следом за ним, то и дело оглядываясь и мысленно умоляя Брейра дождаться ее.

***

Быстро уйти из лазарета не получилось. Там всю семью пришлось откачивать: пацана ставить на ноги, отцу усмирять разрывающееся сердце, а матери долго подавать чистые носовые плитки, гладить по плечу и убежать, что совсем не обязательно завтра с ее близкими снова что-то случится.

Потом пришел воин с выбитым плечом и второй – с заплывшим глазом. Они что-то не поделили на тренировочной площадке и намяли друг другу бока. Правда, уходили вместе, громко смеясь и вспоминая драку как забавную потасовку.

Затем пришла повариха с обваренной рукой, служанка со сломанным зубом, десять человек из деревни с неведомой хворью, от которой ни настойки, ни примочки не помогали. Народ тянулся, и пусть серьезных, как с обездвиженным мальчиком, случаев больше было, но отвернуться и отказать людям в помощи Доминика не могла. Поэтому старалась, лечила, обеспокоенно поглядывая на круглые деревянные часы над входом. Длинная стрелка стремительно перемещалась по циферблату, безжалостно отсчитывая ускользающие минуты.

А еще Ника надеялась, что Брейр сам придет. Раньше бы пришел. Разбросал все дела, залетел легкой поступью на крыльцо, бесшумно, как хищник, подошёл сзади и обнял.

Раньше. До того, как в замке появилась другая.

– Ника, выдыхай, – Серхан устало вытирал руки серой холстиной, – на сегодня все.

И вправду все. Лазарет опустел. Не было больше ни обваренных рук, ни стонов, ни слез. Только тишина.

– Что за день сегодня, – одна из помощниц тяжело опустилась на лавку и принялась обмахивать передником раскрасневшееся лицо, – как прорвало. Давно такого наплыва не было.

Доминика умылась в углу над тазом, заново перетянула косу и, попрощавшись с остальными, ушла. Было время ужина, поэтому она сразу отправилась в большую столовую, надеясь перехватить там кхассера до того, как он снова займется своими важными делами.

Каково же было ее удивление, когда, придя в зал, она обнаружила, что ее место, привычное место рядом с Брейром занято.

Там теперь сидела Тиана!

Это был удар. Словно дикий вепрь налетел, опрокинул и обрушился сверху. Сдавленно охнув, Ника замерла на пороге, разрываясь от дикого желания броситься к столу и отшвырнуть соперницу от кхассера или, наоборот, юркнуть обратно в холл, чтобы прийти в себя, наскрести в душе хоть немного сил.