«Для защиты своих границ и выхода из слияния необходимо признание своего права на жестокость». Мое «нет» и «хватит» вполне могут создавать дискомфорт второй стороне. Но это не означает, что я не имею права отказывать.
Если детство – это когда родители делают с нами плохие вещи, то взрослость – это не то время, когда взрослые перестали делать с нами плохие вещи. А то, когда мы научаемся делать их сами себе. Исцеление – это не то, когда мы перестали их себе делать, а то, когда мы научились это замечать. Разница между взрослостью и исцелением ощущается так сильно, что дальше люди уходят с психотерапии.
Они никогда не говорят прямо, чего хотят от меня или от наших встреч. Сначала это кажется странным. Но потом я начинаю догадываться. Они с детства хорошо знают, что они – проблема. Что сам факт того, что они есть – уже плохая новость. Поэтому возникновение у них желаний – это двойная проблема, они знают это очень хорошо. Как же они могут сообщить мне, чего ждут или в чем нуждаются? Прийти, сесть, замереть и исчезнуть в диванном углу – это и есть подвиг.
Наше желание обидеть в ответ на нанесенную нам обиду – атавизм детского желания «дать сдачи». «Дача сдачи» обычно развивается в словесную потасовку, а та – в ссору. Нетрудно догадаться, что остановиться проще в начале, потому что чем сильнее ваша «сдача», тем мощнее и ответный удар.
На самом деле любая неприятность – это либо случайность, либо все тот же сигнал. И в вашей власти для начала решить – сигнал ли это. А затем решить, принять ли его к сведению.