Дохнуло прозрачной, прелой осенью.
Запах она ощущала скорее в голове: поздний сентябрь пахнет борьбой еще живого, но обреченного на скорую смерть, а потому отчаянно сопротивляющегося, испускающего из себя квинтэссенцию этой мучительно-прекрасной, непостижимой жизни.
Каждый год, каждую новую осень вот уже двадцать четыре года подряд Маргарите Семеновне хотелось от этого запаха долго-долго плакать – не думая о причине, не думая вообще ни о чем, просто выплакивать из себя то, что являлось ее силой и не давало ей возможности с этой же силой справиться.