Стояла осень, совсем такая же, как когда-то – разряженная, но уже побитая, тревожная, похожая на наконец протрезвевшую после долгих летних загулов бабенку. Бабенка вовсе не раскаивалась в содеянном, она лишь сокрушалась о том, что расплелись ее некогда нарядные, зеленые и ароматные косы, а потом вдруг поредели да пожелтели.
А так хотелось вечного праздника! Глядя на мир своими распутными глазами, она будто вымаливала у неба последний разудалый аккорд перед тем, как напившись до беспамятства, упасть на землю и замерзнуть до своего воскрешения.