После суда, казалось, все кончено. Но Юля жестоко ошиблась. Олег вдруг воспылал необычайной отцовской любовью к ребенку второго сорта, к «блину», который получился «комом». Он приходил к Шуре в школу, обращался прямо к директору и требовал, чтобы ему предоставили возможность видеться с его дочерью. Вместо того чтобы жениться на «правильной» женщине и поскорей нарожать мальчиков, он с мрачным упрямством таскал головешки с пожарища своей прошлой семьи. Ладно бы, если бы он их просто таскал и складывал в кучку. Нет, он швырял их в Юлю и Шуру, окончательно уничтожая остатки жалости и уважения к себе.