Гегель

Историю Гегель пытается свести к диалектическому процессу – впоследствии эта псевдоидея вернулась в трудах его последователя Маркса. Согласно такому подходу, история имеет цель (для Гегеля это божественная воля, для Маркса – коммунистическая утопия). Гегель прослеживает ползучее продвижение диалектики через песочные крепости времени. Империи прошлого – Китай, Древняя Греция, Рим – проложили путь Прусскому государству, высшей форме общественного устройства из всех существовавших на Земле (права которого неизмеримо превосходят права любого индивидуума).

Теперь ее можно рассматривать как последовательность пирамидальных структур, увенчанную супертриадой, где тезис – Абсолютная Идея, антитезис – Природа, а синтез – Дух, или Абсолютная Реальность. Всю систему можно представлять как Дух (который есть также Абсолютная Реальность), постигающий самое себя и свою значимость. Как индивиды мы постепенно проходим через эту систему, становясь разумнее, духовнее, постигая себя и свое место в мире. Система Гегеля есть идеалистический монизм – всеобъемлющий синтез Природы и Абсолютной Идеи: Мировой Дух (или Абсолютная Реальность). Система не только триадична, для нее характерна цикличность, поскольку неотъемлемой ее частью является дифференциация. Развитие происходит согласно диалектическому принципу: тезис порождает антитезис и так далее. Истина может быть познана только после того, как она дифференцировала себя – породила свой антитезис, заблуждение – и преодолела его. Подобным же образом Бог бесконечен только потому, что он установил для себя

немало не только ошибочных (Тезис: религия евреев. Антитезис: религия римлян. Синтез: религия греков), но и бессмысленных (Тезис: воздух. Антитезис: земля. Синтез: огонь и вода). Исходя из этого, становится очевидным, что хотя сам Гегель и называл свою систему необходимой (в логическом смысле), она во многом остается спорной. Ее логике недостает той четкой геометрической строгости, что есть, например, у Спинозы. Позже мы увидим, что в применении к более практическим областям, таким как история, она может быть источником весьма опасных идей. (Идея о национальном лидере как воплощении «мирового духа» могла иметь некоторое поэтическое оправдание в эпоху Наполеона, но сегодня, в свете опыта XX в., она определенно неприемлема.)