Верлен в исполнении Брюсова чудо как хорош. Претензии вызывает разве что фрагментарность - он не смог перевести все, поэтому стихотворения из каждой книги даны очень избирательно. Но зато хорошо прослеживается эволюция "бедного Лелиана" (его так любит называть Б. в биографическом очерке). От счастья страшного и огромного от любви Верлен приходит к "жажде сна иного" ("Калейдоскоп", кн. "Когда-то и Недавно").
По Верлену, поэзия - это поиск "иных небес"(смыслов), в котором "точность с зыбкостью слиты" ("Искусство поэзии"). Точность - красота и строгость формы, зыбкость - главенство полутонов и текучесть восприятия образов.
Через все книги проходит тягучая и беспредельная тоска и подавленность. Все чрезмерно и все страшно, даже голоса "ликующей любви". Чем дальше, тем проявление этого интенсивнее, но тем больше Верлена кидает в крайности - от небесной Любви-света в Кровать (кн. "Песни к ней"). Недавно не так уж и сильно отличается от Когда-то, утрата цельности и понимание, что восстановить ее невозможно, несмотря на самое сильное устремление к ней.
Несмотря на оттенки, в стихотворениях Верлена есть зачатки той христианской цветовой лаконичности-монохромности, что позже будет, например, у Георга Тракля.
Поэзия Верлена очень музыкальна, и Брюсову удалось это передать. В стихотворениях самой строгой и выверенной книги "Мудрость" это ощущается лучше всего. В первом стихотворении второй части цикла ("О Боже, Ты меня любовью ранил...") переходы из минора в параллельный мажор органичен и вместе с тем ожидаемо-неожиданный - как в фугах Баха в последних 1-2 тактах наступает просветление; третье стихотворение части третьей ("Огромный, черный сон...") - тонкое диминуэндо. В этом же первом стихотворении весьма любопытно то, как Верлен характеризует взаимоотношения с Богом: у поэта Бог - некая активная, познающая и действующая сила, а мотив жертвоприношения трасформируется в самопоедание.
Заимствования: естественно, Бодлер (показательны: "Раковины", "Женщина и кошка"). Также есть сходства между шестым стихотворением первой части кн. "Мудрость" ("О! Гордость..."), она вполне рембовидна (сонет "Гласные"). Но Рембо - импрессионист, он объективен, он цитирует свои ассоциации, не вписывая их в себя, он мыслит предметно, Верлен же переживает их в крайне субъективной форме, говоря об абстракциях.
Вообще же, стихотворения Верлена нельзя, невозможно и непозволительно читать ровным и хорошо поставленным голосом. Скорее, сбивающийся, надтреснутый фальцет (Мартин Жак Мартин Жак Мартин Жак, если б он был француз), который к концу переходит в крик ("Хромой сонет").
И еще: Жан Жене превращается в куст или что там у них дрока, а Верлен - в стебель иссопа, который НЕПРЕМЕННО сломают. Ну это так, забавность.