По сути, его главной догмой была гибкость и множественность. Но – в очерченных устоявшимся мировоззрением рамках.
Хрущев был человеком широким, но плоскостным, а не трехмерным. Он не умел помещать свои смелые начинания в контекст эпохи в целом. Он видел их локально – оттого и придавал такое большое значение каждой из инициатив, оттого и верил в нее беззаветно, оттого и возлагал слишком радужные надежды, всякий раз считая, что найдена панацея от всех бед.