И когда я говорил, что обыватель серьёзнее «бродяги» или «безумца», я под этим подразумевал то, что, привыкнув иметь дело с реальными ценностями, обыватель оценивает возможности «путей», возможности «освобождения», «спасения» лучше и быстрее, нежели человек, который всей своей жизнью приучен к кругу воображаемых ценностей, интересов и возможностей.