© Издательство «Зерна», 2020

Похититель живых людей

I

– Странно, очень странно! – бормотал сквозь зубы начальник петербургской сыскной полиции, сидя у себя в кабинете.

На столе перед ним лежало несколько распечатанных телеграмм, на которых его рукой красным карандашом были сделаны какие-то пометки.

– Не могут же, в самом деле, две взрослые женщины пропасть бесследно, среди белого дня, между двумя населенными пунктами! – рассуждал он сам с собою. – Ну, добро бы это были красавицы, а то… Одна старуха… другой лет тридцать пять и при этом еще на восьмом месяце беременности. Что за вздор!

Он откинулся на спинку стула и, протянув руку, взял одну из газет, лежавших на столе. Прочтя заинтересовавшую его статью, он нажал кнопку электрического звонка и, когда в кабинет вошел служащий, приказал:

– Сейчас же пошлите за господином Фрейбергом. Пусть передадут, что я требую его к себе по неотложному делу.

– Слушаюсь, – ответил служащий и, повернувшись по-военному на каблуках, вышел из кабинета.

В ожидании лучшего из столичных сыщиков, славой какового по справедливости пользовался Альфред Фрейберг^[1], начальник сыскной полиции Николай Иванович Крутович стал снова перебирать газеты, делая на них пометки и откладывая некоторые в сторону.

Но вот, наконец, дверь отворилась и в комнату вошел изящно одетый шатен со слегка усталым энергичным лицом. Худощавый и высокий, он, казалось, весь состоял из мускулов.

Борода и усы его тщательно выбриты, волосы на голове расчесаны посередине на пробор, который по-английски спускался на затылок.

Войдя в кабинет, он поклонился Крутовичу.

– Вы посылали за мной? – спросил он слегка резким металлическим голосом.

– Да, дорогой Альфред Карлович, – живо ответил Крутович, протягивая руку. – Садитесь, пожалуйста, тут, против меня, и выслушайте меня внимательно.

– Я к вашим услугам, – поклонился Фрейберг, пододвигая к столу кресло и усаживаясь против Крутовича.

– Дело, по которому я вас вызвал, из ряда вон выходящее и к тому же случилось с иностранной подданной.

– Вы говорите, по всей вероятности, о внезапном исчезновении американской подданной мисс Торн и секретарши Елены Павловны Дегтяревой? – спросил Фрейберг.

– О, да я вижу, что вы уже в курсе дела! – удивленно воскликнул Крутович. – В таком случае нам гораздо легче говорить. Но как вы угадали, что я звал вас именно по этому делу?

– Ну, это не так трудно было угадать! – улыбнулся Фрейберг. – Вы упомянули об иностранной подданной, и я сразу понял, о чем идет речь, так как все газеты только и трубят об этом таинственном исчезновении.

– Итак, вы уже знаете суть дела?

– Да, но я вижу на столе у вас массу телеграмм, из которых некоторые касаются, вероятно, этого дела.

– Вы угадали…

– В таком случае мне было бы полезнее ознакомиться с этой историей поподробнее, а так как вы гораздо больше меня в курсе дела, то, конечно, не откажетесь посвятить меня во все его подробности?

– Прекрасно, – кивнул головой Крутович. – На вас я возлагаю большие надежды и в случае успеха гарантирую вам повышение по службе. Итак, я начинаю.

II

Начальник сыскной полиции придвинул к себе несколько телеграмм и газет, закурил папиросу и, пуская клубы дыма, начал:

– Как вам известно, дорогой Альфред Карлович, американка мисс Торн приехала в Россию с месяц тому назад, командированная одним из самых крупных американских благотворительных обществ «Всемирное братство». Цель ее поездки очень симпатична. «Всемирное братство» решило прийти на помощь некоторым голодающим губерниям России. Не зная русского языка, мисс Торн по приезде в Россию взяла к себе на службу в виде переводчицы и секретарши некую Елену Павловну Дегтяреву, которую рекомендовали ей друзья. Дегтярева – женщина высокообразованная, знает четыре языка, жила до замужества пять лет в Америке и состоит членом нескольких благотворительных обществ. Восемь лет тому назад она вышла замуж за помещика Тульской губернии Дегтярева, имеет одного ребенка и ждет другого. Несмотря на близость родов, она согласилась сопровождать мисс Торн, причем сама сбавила себе жалованье, которое ей первоначально предложила мисс Торн. Сейчас ей тридцать пять лет. Она шатенка, среднего роста, с зеленовато-серыми глазами, особой ее приметой служит родинка около правого угла рта. Мисс Торн – женщина немного полная, лет пятидесяти, наполовину седая, невысокого роста, с энергичным лицом и голубыми глазами. Когда ее видели в последний раз, она была одета в серое, гладкого покроя платье. Особых примет, кроме того, что она не говорит по-русски, у нее нет. Приехав сначала сюда, в Петербург, она виделась с американским послом и несколькими американскими семьями и спустя пять дней выехала вместе в Дегтяревой на работу.

Сначала они посетили Смоленскую губернию, где, надо признаться, сделали много добра местному населению и, объехав за месяц наиболее пострадавшие деревни этой губернии, перебрались, наконец, в Орловскую. Пробыв в Брянске один день, они доехали по железной дороге до Навли и оттуда направились на лошадях на Кромы, посещая все встречные деревни и села. В каждом селе их встречали обыкновенно местный учительский персонал и священники. Они помогали разобраться в местных нуждах, указывали на лиц, наиболее нуждающихся, и делали все, чтобы облегчить женщинам их трудную, честную работу. Мисс Торн денег с собою брала обычно немного, более трех тысяч рублей у нее никогда с собой не бывало, так как она всегда переводила на свое имя деньги в города, через которые приходилось путешествовать.

Шесть дней тому назад благотворительницы выехали из села Воронцово в деревню Чернышевку, отстоящую от Воронцова на пятнадцать верст. Поехали они на простой крестьянской телеге в сопровождении воронцовских учителя и учительницы, пожелавших проводить их до Чернышевки. В свою очередь чернышевские учительница и священник были заранее предупреждены урядником^[2] о дне приезда гостей, и в назначенный день вся деревня вышла за околицу, чтобы встретить благотворительницу.

Но вот тут-то и начинается необъяснимая загадка. Прождав напрасно до вечера, чернышевцы разошлись по домам. Учительница и священник объявили народу, что мисс Торн, вероятно, решила переночевать еще раз в Воронцове и приедет, очевидно, на другой день. Но прошел и весь следующий день, а гости все не появлялись. На третий день решили навести справку. В Воронцово послали верхом нарочного^[3]. Часа через четыре он вернулся и объявил, что мисс Торн, госпожа Дегтярева, учитель и учительница выехали в Чернышевку два дня тому назад.

Удивленные тем, что путешественники еще до сих пор не приехали в Чернышевку, жители Воронцова всполошились. Не меньше переполошились и чернышевцы. На собранных сходах решено было, что путники заблудились, и поэтому из обеих деревень разослали во все стороны гонцов. Но проплутав напрасно два дня, они возвратились с пустыми руками, не найдя никаких следов пропавших. Интересно то, что, по наведенным справкам, путницы не проезжали ни через одну деревню.

Весть об исчезновении мисс Торн дошла вскоре до орловского губернатора, а затем и до Петербурга. Американский посланник обратился с запросом к русскому правительству и сегодня Крутовича вызывали к градоначальнику, который категорически приказал ему принять все меры к розыску пропавших.

– Орловская сыскная полиция, – продолжал Крутович, – а также и земская сбились с ног в тщетных поисках, но та местная полиция не отличается особым искусством разоблачать уголовных преступников, так как, увлекшись политическим сыском, направила свои способности в эту сторону. Поэтому я вынужден оторвать от себя на время лучших своих помощников, руководство которыми передаю вам. На вас, как я уже говорил, я возлагаю все свои надежды и сегодня же извещу по телеграфу американское посольство и градоначальство Петербурга о вашей командировке.

Все время, пока Крутович говорил, Фрейберг внимательно слушал его, стараясь не пропустить ни одного слова.

– Кого из агентов прикажете взять с собой? – спросил он, когда начальник сыскной полиции закончил, наконец, свой рассказ.

– Я думаю, будет лучше, если вы выберете себе помощников по своему вкусу, – ответил Крутович.

Сыщик поклонился.

– А когда прикажете выезжать на место?

– Чем скорее, тем лучше.

Фрейберг встал.

– В таком случае я постараюсь выехать не позже завтрашнего вечера. Сегодня и завтра утром я запасусь всем необходимым.

– И, кстати, завтра зайдите пораньше ко мне, чтобы получить дорожные деньги и бумаги, – добавил Крутович.

С этими словами он протянул сыщику руку, давая понять, что аудиенция кончена.

Откланявшись начальнику, Фрейберг вышел из здания сыскного отделения и, дойдя до Невского проспекта, тихим шагом направился к Николаевскому вокзалу, близ которого помещалась его квартира.

– Готов голову дать на отсечение, что это дело рук Сергея Каина! – бормотал он себе под нос.

Месяц назад этот высокопробный бандит бежал из орловского острога, куда его с таким трудом засадил товарищ Фрейберга Григе. Теперь он уже успел оправиться и снова показывает когти…

Фрейберг повернул на Лиговку и шагов через пятьсот юркнул в ворота.

Войдя в свою квартиру на третьем этаже, он сбросил пальто и прошел прямо в столовую, где для него уже был накрыт обеденный стол.

– А! И ты здесь! – воскликнул он, увидев стоявшего около окна мужчину.

– Да, я ждал тебя, – ответил тот ему. – Одному скучно.

Собеседник Фрейберга, Антон Павлович Пиляев, служил таким же агентом сыскной полиции и с Фрейбергом был в приятельских отношениях.

– Прекрасно сделал, что избавил меня от обязанности искать тебя сегодня, – проговорил Фрейберг, крепко пожимая ему руку.

– А в чем дело?

– Я уезжаю завтра по делу похищения мисс Торн. Не хочешь поехать со мной? Мне поручено набрать себе помощников.

Пиляев радостно потер руки.

– Что за вопрос! – воскликнул он. – Кроме удовольствия, от этой поездки я ничего не ожидаю.

– Но предупреждаю, что я подозреваю инициатором этого дела Сергея Каина, а борьба с ним, ты знаешь, не так-то уж безопасна, – счел долгом предупредить Фрейберг.

– Об этом я не беспокоюсь! – ответил Пиляев. – Ведь это тот самый Сергей Каин, который недавно бежал?

– Да. Бывший барич, потом громила и убийца, и в конце концов беглый каторжник.

– Тем лучше! – хлопнул ладонями Пиляев. – Если вы принимаетесь за это дело, так уж ему наверняка не уйти из рук правосудия.

– Ну, это еще как сказать, – задумчиво ответил Фрейберг. – Этот негодяй самого черта проведет.

Между тем старая кухарка подала обед, и приятели сели за стол, продолжая обсуждать предстоящую поездку.