Я открыл глаза и попытался оглядеться. Я находился в каком-то маленьком помещении, залитом красным светом. Все вокруг меня ходило ходуном. Меня швыряло из стороны в сторону. В воздухе летали какие-то предметы, разглядеть которые я не успевал. Один из них ударил меня в висок, я повалился на пол и тут же отлетел к противоположной стене. Все вокруг заполняла смесь звуков: вой аварийной сирены и писк каких-то приборов, грохот и звон бьющегося стекла, скрежет металла. И какой-то странный монотонный звук, распознать который у меня не получалось.

Что происходит?

Какая-то неведомая сила сжала мое тело, не давая подняться, как будто я находился на большой глубине под водой. Я с трудом повернул голову и посмотрел на противоположную стену. В ней был дверной проем. Картинка в этом проеме беспрерывно менялась. Серое небо, черные деревья, серое небо, черные деревья… И тут я понял, что нахожусь в комнате не один. Со мной было еще двое мужчин в черной одежде. Они были то ли без сознания, то ли мертвы. Их обмякшие тела кидало из стороны в сторону.

Что происходит?

Приложив колоссальное усилие, чтобы повернуть голову, я снова посмотрел на дверной проем. Картинка стала меняться чаще. Серое небо, черные деревья, серое небо…

И тут до меня дошло. Я понял, что за звук я слышал. Это был звук лопастей вертолета. А смотрел я в люк в корпусе этого вертолета.

И мы падали. Падали с чудовищной скоростью, вращаясь вокруг своей оси.

Меня накрыла паника. Я начал шарить вокруг себя глазами, пытаясь отыскать взглядом сиденья. В вертолете должны быть такие сиденья, с ремнями безопасности. Если бы я каким-то чудом добрался до одного из этих сидений и пристегнулся…

Но я не успел. Раздался оглушительный грохот, и все потемнело.

***

Дальнейшие события я запомнил обрывками. Потемневшее небо. Толстые стволы черных сосен, озаряемые языками пламени. Горящие обломки вертолета. Двое каких-то мужчин тащат меня за ноги прочь от него. Спину царапают камни и корни.

Я пытался ухватиться за сознание, но не мог. Я постоянно отключался. Кто эти люди? Они были одеты во что-то желтое. Какие-то желтые защитные костюмы.

Наконец силы меня окончательно покинули, и я снова провалился во тьму.

Очнулся я на бетонном полу. Меня положили лицом вниз, так, что когда я поднял голову, правая половина лица заныла. Должно быть, я пролежал так несколько часов. Кряхтя, я перевернулся, приподнялся, опершись на локоть, и огляделся.

Комната, в которой я находился, была похожая на тюремную камеру. В полумраке я рассмотрел тяжелую металлическую дверь, покрытую ржавчиной. Единственным источником света было маленькое зарешеченное окошко, находящееся под самым потолком. Сквозь толстые металлические прутья проникал серебристый лунный свет. Комната была абсолютно пустой, ни единого предмета мебели. Но я был в ней не один.

В самом темном дальнем углу на полу сидел человек. В полоске тусклого света, падающего из окна, я рассмотрел, что он был одет в какие-то лохмотья. Лица его я не видел, его скрывала тень. Зато я хорошо рассмотрел ноги незнакомца – они были босыми и черными от грязи.

– Ты как, приятель? – спросил меня сидящий на полу человек. Голос его был хриплым и тихим.

– Я… Не знаю. Вроде, нормально, – я удивился, услышав собственный голос. Он был совершенно… Незнакомым.

Я сел, облокотившись спиной о стену, и аккуратно ощупал ноги, грудь и живот. К своему удивлению я обнаружил, что у меня ничего не болело.

– Как тебя зовут? – спросил мужчина.

– Я не… – во рту у меня моментально пересохло, – Я не знаю.

Как меня зовут? Что-то вертится на языке, но я никак не могу вспомнить. Должно быть, это последствия крушения. Помнил ли я свое имя, когда находился на борту вертолета? А что было до этого? В голове было совсем пусто. Вертолет – самое свежее мое воспоминание.

– Это нормально. Я Уистлер, – он наклонился вперед, дав возможность луне осветить свое лицо – худое, бледное и морщинистое лицо старика, измазанное грязью. Длинные седые патлы спадали на плечи, борода спуталась. Я отпрянул, вжавшись спиной в бетонную стену.

– Что здесь нормального? Почему я ничего не помню? – спросил я.

– Успокойся. Ты еще все вспомнишь, – сказал Уистлер, – Скажи, как ты здесь оказался?

– Я упал. Упал на вертолете, – ответил я, – А где мы находимся?

Уистлер, услышав мои слова, отпрянул назад, и его лицо снова скрылось в тени. Некоторое время он молчал.

– Вертолет? Ты сказал «вертолет»?

– Да. Я очнулся в падающем вертолете.

Уистлер, кряхтя, поднялся на ноги и начал беспокойно ходить по камере взад-вперед, бормоча что-то себе под нос. Я последовал его примеру и тоже встал. Ноги затекли, но были целы. Как можно упав на вертолете с такой высоты, не получить ни единой царапины?

– Ты понимаешь, что это значит? Понимаешь? – вытаращился на меня Уистлер.

– Нет, не особо…

– Дальность полета вертолета, такого, как, например, Ми-8, при максимальном запасе топлива – восемьсот километров, – сказал Уистлер.

Я продолжал недоуменно смотреть на него. Уистлер вздохнул.

– Ты же откуда-то взлетел, так? – спросил он, требовательно смотря мне в глаза.

– Ну да, должно быть.

– Это значит, что где-то там, – он махнул рукой в неопределенном направлении, – Где-то там есть… Что-то. Что-то, кроме проклятых деревьев, понимаешь?

Старик буравил меня безумным взглядом.

– Нет, – честно сказал я.

Уистлер подошел ко мне почти вплотную, так, что я почувствовал вонь, идущую у него изо рта.

– С какой стороны ты прилетел? С севера? С запада?

– Да откуда я могу это знать?

Уистлер покивал головой, что-то прикидывая про себя.

– Ну да, ну да… «Стороны света» здесь – понятие относительное.

Он снова начал ходить по комнате, что-то бормоча себе под нос. С минуту я наблюдал за ним, затем решился спросить.

– Так где мы находимся?

Уистлер резко остановился и посмотрел на меня, будто впервые только что увидел.

– В смысле?

– В прямом. Где мы?

– Мы в лесу, – сказал Уистлер.

Я вспомнил деревья, которые мелькали в «дверном проеме» во время падения, вспомнил отблески пожара на стволах вековых сосен.

– Это я уже и сам понял, – сказал я, – Но где этот лес находится?

Я вздрогнул от неожиданности – Уистлер залился пронзительным смехом.

– А черт его знает, парень, – выдавил он из себя.

Я разозлился, в висках запульсировала кровь.

– Ты что, издеваешься надо мной?

Вдруг послышался скрежет металлической задвижки. Уистлер моментально перестал смеяться, бросился обратно в свой темный угол и сел на холодный пол, обхватил колени руками.

Ржавая дверь распахнулась, и в комнату вошли двое высоких мужчин в желтых комбинезонах. Их лица были скрыты защитными масками, а в руках они держали металлические палки с двумя остриями на концах, похожие на удлиненные вилки.

– Кто вы такие? Что вам от меня нужно? – спросил я, пятясь назад.

Мужчины в защитных костюмах сделали несколько шагов по направлению ко мне. Я отступил еще и уперся спиной в стену. Один из мужчин встряхнул металлическую «вилку», и я увидел электрические разряды, пробежавшие между двумя ее зубцами.

– Что вам нужно? – громко повторил я, и тут они накинулись на меня. Все мышцы тела сократились от нескольких электрических разрядов, я повалился на пол. Они ударили еще пять или шесть раз, затем взяли мое обездвиженное тело под мышки и потащили прочь из комнаты. Я слышал звук, который издавали каблуки моих ботинок, волочась по бетонному полу.

Я видел потолок с лампами, закрытыми решетками. Затем звук, издаваемый моими каблуками, изменился, и я увидел ночное небо с яркими созвездиями на нем. Потом меня снова втащили в здание, и моему взору опять предстал потолок, только на этот раз он был выше, и лампы на нем были люминесцентными.

Наконец меня усадили на какое-то кресло, и, судя по ощущениям, привязали к нему ремнями. Я услышал звук удаляющихся шагов, а затем хлопнула дверь, и я остался в одиночестве.

Прошло несколько минут, наполненных звуком моего хриплого дыхания. Способность двигаться постепенно возвращалась, и я смог поднять голову и оглядеться, насколько мне позволяли жесткие ремни.

Оказалось, что меня притащили в комнату без окон, посреди которой находилось кресло, напоминающее стоматологическое. К нему я теперь и был пристегнут широкими кожаными ремнями. Напротив меня стоял простой прямоугольный стол, за ним – деревянный стул. Освещалась комната одной-единственной лампочкой, болтающейся под потолком.

Я напряг мышцы и постарался освободиться от ремней. Не удалось, слишком уж туго они были затянуты. Кровь плохо поступала к кистям рук, и они начали неметь.

Вдруг щелкнул замок, и распахнулась дверь. В комнату вошли трое – старик преклонных лет и двое высоких широкоплечих мужчин в темном камуфляже. Мужчины разошлись в стороны и встали по углам комнаты. Старик медленно прошагал к столу и тяжело опустился на стул. Он был лысым, в круглых очках, из-за отблесков на которых не было видно его глаз. Впалые щеки покрывала щетина. На нем был черный старомодный костюм размера на три больше, чем нужно, и широкий галстук со странным узором.

Старик положил на стол перед собой пухлую папку и, раскрыв ее, углубился в чтение каких-то бумаг. Он листал страницы трясущимися пальцами, а я все смотрел на его галстук. В тусклом свете лампочки было сложно разобрать узор. Это были… Маленькие единороги?

Вдруг старик резко захлопнул папку.

– Как вы сюда попали? – спросил он. Голос у него был громким и четким, что совсем не сочеталось с его внешним видом.

– Я не знаю, – сказал я, – Послушайте… Я не понимаю, что происходит. Я не знаю, где я…

Старик поднял правую руку, требуя тишины. Я замолчал.

– Молодой человек. Поверьте мне, в ваших же интересах начать говорить. Спрошу еще раз. Как вы сюда попали?

Я облизал пересохшие губы. Мысли в голове путались, но я постарался взять себя в руки.

– Я не знаю, понимаете? – медленно проговорил я, – Я не помню даже, кто я такой. Даже имени своего не помню. Я был на борту вертолета. Он упал. Затем я очнулся в какой-то комнате.

Я замолчал и посмотрел на старика. Его лицо было непроницаемым.

Один из громил двинулся было ко мне, но старик снова поднял худосочную руку, остановив его.

– Если вы нам врете, мы узнаем, – сказал старик.

– Я не вру.

Старик поднялся на ноги, подошел к двери и постучал в нее. Дверь приоткрылась, из коридора на лицо старика упала полоска света. Он что-то тихо сказал кому-то, кто стоял за дверью, слов я не разобрал. Затем дверь закрылась, и старик снова повернулся ко мне.

– Подготовьте его, – сказал он.

Громилы двинулись ко мне.

– Нет! – крикнул я.

Они нажали на какие-то рычаги на моем кресле, и спинка опустилась так, что я оказался почти что в лежачем положении.

– Что вы делаете? – спросил я, вертя головой и стараясь, чтобы в мое поле зрения попал хоть кто-то из троих.

Я услышал скрип открывающейся двери, в комнату зашли еще по меньшей мере трое человек.

– Отпустите! – заорал я, но меня, понятное дело, никто не послушал. Я почувствовал на лбу новый ремень, который фиксировал голову так, что я теперь не мог ее повернуть. Затем я ощутил, как к коже моего лица крепят какие-то присоски. Показался старик. Он наклонился надо мной, заслонив свет лампочки.

– Сейчас мы проверим, насколько вы ничего не помните.

– Что вы?.. – выдохнул я.

– Давай, – скомандовал старик.

Комната исчезла. Исчезли и все звуки. Осталось только биение моего сердца, но и оно вскоре затихло. Меня словно погрузили с головой в тягучую вязкую жидкость.

«Мы никому не расскажем, хорошо?»

Мелькнула вспышка света. Я почувствовал ужасающий первобытный страх. Он нарастал, накрывая меня. Я пытался кричать, но не мог.

Трещины на стекле.

Красная кровь.

Голова начала раскалываться…

Я открыл глаза и стал жадно хватать ртом воздух. Присоски одну за другой отлепляли от моего лица.

– Что это было? – выдавил я из себя.

Где-то рядом старик тихо с кем-то переговаривался. Потом снова навис надо мной.

– Очень интересно… – пробормотал он, разглядывая мое лицо, а потом скомандовал, – Унесите его обратно!

Ремни начали расстегивать. Перед глазами все плыло, конечности не слушались. Как только моя голова оказалась свободной, я свесился с кресла, и меня вырвало. Я хотел вытереть рот тыльной стороной ладони, но меня вновь подхватили под мышки и поволокли из комнаты, на сей раз гораздо быстрее.

Упав на бетонный пол уже знакомой мне камеры, я не нашел сил подняться. Перед глазами полыхали цветные вспышки. Меня вырвало еще раз, и я отключился.

***

Проснувшись, я увидел зарешеченное окно под потолком и проглядывающее между прутьями ночное небо. Должно быть, без сознания я лежал не так долго, если на улице еще не рассвело.

Я сел и оперся спиной о стену. На языке был отвратительный привкус, голова раскалывалась. Веки стали словно свинцовыми, глаза было тяжело держать открытыми.

Я не знал, с чего начать разговор с Уистлером, но вдруг понял, что человек, сидящий у противоположной стены на стуле, не он. Ни стула, ни этого человека раньше здесь не было. На меня смотрел мужчина средних лет с аккуратно зачесанными русыми волосами и тонкой черной бородкой. На носу у него были очки-стеклышки. Одет мужчина был в костюм, галстук был темно-серым, без каких-либо узоров.

Он сидел, положив ногу на ногу, и пристально смотрел на меня.

– Эм… Здравствуйте, – сказал я.

Мужчина не ответил и продолжил разглядывать меня, словно какое-то диковинное животное в зоопарке.

– Кто вы? – спросил я.

Снова никакого ответа.

– Эй! – позвал я и помахал рукой.

Мужчина в очках хранил молчание.

– Да ты издеваешься, – пробормотал я, поднимаясь на ноги. Я двинулся к мужчине, намереваясь потрясти его за плечо, но тут кто-то тихо окликнул меня за спиной.

– Эй…

Я повернулся и понял, что голос доносится из зарешеченного окна. Кто-то был там, по ту сторону бетонной стены, я мог различить тень этого человека, падающую на прутья решетки. Видимо, я находился в цокольном этаже. Поднимали ли меня по лестнице, когда тащили в комнату со стоматологическим креслом?