Книжка 15. (1853)

Дрезден

Январь 1.

Читал: Lex faux Demetrius, episode de l'histore de Russie – par Prosper Merimee («Лже-Дмитрия» Проспера Мериме). В Париже говорил он мне, что занимается этим сочинением, недовольный решением загадки Самозванца русскими историками.

12-е. В первый раз выпал порядочный снег. Все кругом бело. С отвычки тяжело глазам. Гулял по большому саду в снегу.

14-е. Читал в Revue des Deux Mondes статью Vellemain о генерале Foy и Демосфене. Французы не могут утешиться, что они лишены трибуны и способности болтать всенародно.

17-е. В квартете Бетховена en E-moll поразила меня русская мелодия святочной песни «Слава!» Липинский сказал мне, что это точно русская мелодия и квартет посвящен Разумовскому.

21-е. Немцы не взыскательны. Шутка смешит их потому, что она шутка; умна ли, смешна ли, замысловата ли, до того дела нет.

27-е. Утром был у нас князь Михаил Радзивил из Парижа. Много подробностей об императрице, императорском романе. Во Франции им вообще недовольны, боятся власти ее над мужем, который в жену влюблен. В ней нет любви. Иные полагают, что она обратит его к блузам, если не к красным. Досада его на царей, отказавших ему в невесте. Salvandy говорит, что этот брак напоминает ему Лжедимитрия и Марину. Я тоже подумал.

Февраль 2-е. Настоящая зима. Довольно снега. Встретил санки.

6-е. Зима все здравствует. Известие телеграфическое о покушении на жизнь австрийского императора.

8-е. В утренней прогулке снег при солнце так и жег глаза. Вечером трагедия Шиллера Фиеско. Публика довольно республиканская, бросили венок Девриану. Выбор пьесы на Королевском театре довольно странен после миланской передряги и покушения на жизнь австрийского императора.

11-е. Слышно, что Меншиков отправлен в Константинополь.

19-е. Кончил свою Масляницу на чужбине.

21-е. Из письма Булгакова узнал о смерти графини Виельгорской. Сегодня и для нас черный день.

25-е. Вчера праздновали масляницу блинами, изготовленными русским поваром Гайдуковым.

Речь царя Иоанна Васильевича при открытии Стоглавого Собора. Обычаи, которые порасшатались.

Март 3-е. В адресе колоний, кажется Антильских, Наполеону III сказано, что дядюшка его разносил Французские знамена от Нила до Невы.

4-е. Переписывал «8 января» (стихотворение).

9-е. Все заняты константинопольскими известиями и призывом флотов английского, французского и русского.

10-е. Вечером у Репниной. Письмо к ней Балабина о торжественном приезде Меншикова, чего не видали подобного со времен приезда Репнина и Кутузова.

13-е. Прочел книгу Монталамбера о «католических интересах» в XIX веке. Дело в том, по мнению автора, что церковь может быть свободна и могущественна только при представительном правительстве; следовательно, до 1815 года церковь не жила. Хорошее заключение.

14-е. Церемония Христова Воскресения в Римском соборе, в четыре часа пополудни. Весьма не пышная. Прежде совершалась она ночью, но за беспорядками отменили.

21-е. У Бейста. Она сбивается на покойную графиню Виельгорскую в молодости.

22-е. Узнал о смерти Каратыгина. Прежде умерли Брянский и Гусева, и все трое от холеры. В Москве сгорел Большой театр. Слышно и о смерти Щепкина.

28-е. Сестра английского посланника Fordes, Аделаида (одна из страстей Байрона), говорила мне о каком-то английском романе Три Испанца, который будто бы служил основанием Гяура Байрона.

Апрель 9-е. Вечером были у Репниной. Видел у нее книгу: Письма миссионера Макария.

11-е. Полторацкий в Париже.

13-е. Начало нашей страстной недели. Гулял в сосновом лесу. Вспоминал о Лесном институте. Читал Полтаву Пушкина. Как дарование его созревало и совершенствовалось с годами и как Полтава выше Кавказского пленника, Цыганов, Бахчисарайского фонтана. Два стиха только тут слабы: «Иль выйдет следствие плохое». Следствие тут тем хуже, что речь идет о следственном деле. И еще: «А волчьи – видишь: какова!» Явление Марии, сон ли Мазепы? Или сошла она с ума? Не ясно. Фантастические попытки неудачны у Пушкина. Например сон в Евгении Онегине. В первый раз Пушкин читал нам Полтаву в Москве у Сергея Киселева при Американце Толстом, сыне Башилова, который за обедом нарезался и которого во время чтения вырвало чуть ли не на Толстого.

17-е. Написал стихи к Вере Голицыной при отправлении моего портрета.

20-е. Получил письмо от Павла с известием, что жена его отправилась к сестре опасно больной в Берлин. Посылая стихи, я имел темное предчувствие, что могут придти они некстати.

21-е. Писал Булгакову с письмом Погодину о Ломоносове.

23-е. Вечером был у графини Динар, род дрезденской Марии Аполлоновны.

24-е. Кажется, наши турецкие дела плохо идут.

Май 8-е. Выехали из Дрездена утром. Обедали в Теплице, ночевали в Брюкене, Чешский Мосток. Говорят, что мы народ завоевательный, а мало ли мест, из коих вытеснены мы немцами.

9-е. Приехали в Карлсбад. Что скажешь ты мне, Карлсбад, в нынешний приезд?

28-е. По железной дороге отправился вчера в Прагу. Был у Ганки.

29-е. В 6 часов утра прибыли в Вену. Был у священника Раевского. Застал одну попадью. Видел место, где было покушение на жизнь императора.

30-е. Венский народ гуляка во всех слоях своих. Русская обедня. Раевский очень хорошо служит. С Парижа не слыхал обедни. Тут был и наш парижский священник Васильев. Едет, кажется, в Петербург для принятия посвящения в протопопы. Он был напоминанием живым того, как я слушал обедню в Париже. Познакомился у Раевского с Вуком Стефановичем.

Август. Плавание до Венеции покойное и прекрасное. Светлый день, море тихое, то синее, то зеленое. Плыли шесть часов и прибыли в Венецию в полдень. В разные поездки написал, т. е. не написал, а надумал: Зонненштейн, Фрейнберг, Прага, Ночью на железной дороге, Дрезден.

* * *

Вскоре после освобождения Вены польским королем Собиеским Венецианская республика заключила союз с империей, Польшей и Россией и объявила войну Турции. При доже Сильвестре Вальеро (1694-1700) заключен был новый союз между Венецией, Польшей, Австрией и Россией при Петре I.

По его просьбе республика дала ему работников, которые построили много кораблей в наших портах. Мирным договором, заключенным в Пассаровитце, 21 июля 1718, Венеция отказалась от прав своих на Кандию и Морею, сохранив только острова Cerigo и Cerigotto и несколько укрепленных мест в Далмации и Албании. От сей эпохи начинается падение республики. Венеция имела многие торговые конторы в Азове и для охранения их заключила в 1281 г. договор с Чингис Ханом. Республика отправляла каждый год четыре большие торговые флота под прикрытием вооруженных галер. Один из этих флотов доходил Азовским морем до устьев Дона. Туда приходили русские и татарские караваны с товарами по Каспийскому морю и вверх по Волге. (Из «Краткой истории Венецианской», сочинение A. Quadri.)

* * *

Венеция. Воскресенье 23 августа (4 сентября).

С приезда заходил я почти каждый день в базилику Св. Марка. Не видел еще Pala d'oro, византийская икона: она закрыта.

Не знаю, почему не показывали нам Piombi, но видели Pozzi. Страшное имя. Подумаешь, что заключенные точно содержались под водою в каких-то колодцах, а в сущности тюрьма как тюрьма.

На карте мира fra Mauro 1460 года означен мыс Доброй Надежды, тогда еще не открытый.

Был в публичном саду. Скачка. Молодые Санхо-Панца на каких-то Росинантах. Скачка на двухколесных колесницах. Тут по крайней мере есть какая-то местная краска, воспоминание и карикатура древних ристалищ. В Венеции лошадь и гиппическое представление редкость, род лодки в песках Аравийских.

Мост Rialto, сооруженный в 1591 году дожем Pascual Cicogna (коего дом с резными окнами видел я сегодня на канале). Лидо с castello. S. Andrea. В крепость не входил, а видел море.

Остров св. Лазаря, Армянский монастырь Мекитаристов, от имени основателя Мекитара. Чисто и порядочно содержанный. Армяне отличаются между восточными племенами опрятностью и благочинием, по крайней мере в своих публичных и церковных зданиях. В Пере Армянская церковь, за исключением посольских дворцов, едва ли не единственное чистое место; в Иерусалиме Армянский монастырь – тоже. Большая Египетская мумия; редкие рукописи, между прочими Библия, писанная на армянском языке в Персии с прекрасными живописными изображениями. В рамке на пальмовых листьях вылощенных что-то писанное на бирманском языке. Стол, на котором Байрон учился армянскому языку.

С отцом Pascal Aucher, который ныне очень стар и разбит параличом. На приветствие мое ему, что он пользуется европейской известностью, отвечал он мне, что обязан тому путешественникам, которые слишком благосклонно о нем отзывались, особенно Байрону, напрасно преувеличившему трудность армянского языка. Aucher за старостью и дряхлостью не служит уже отцом cicerone, а другого младшего товарища его, Gregoire Alepson, нет теперь в Венеции; кажется, он в Парижском Армянском институте.

Московский Лазаревский институт здесь известен. Хорошо устроенная типография. Я купил в ней армяно-русскую грамматику, посвященную цесаревичу Александру Николаевичу. Посвятительное письмо изложено правильным и чистым языком; и молитву, изданную на 24 языках, и, между прочим, на иллирийском, русском и польском. Довольно дорого: грамматика стоит 10 франков, а полиглотное издание – 15. Впрочем, выручка этих книг идет на содержание учебного заведения, в котором воспитываются молодые армяне.

Путеводителем моим был молодой монах, уроженец Константинопольский. Довольно свободно изъясняется по-французски.

В близости монастыря проезжаешь, или правильнее, проплываешь мимо острова S. Servolo, на котором больница и дом умалишенных. Из решетчатых окон один из несчастных что-то кричал нам вслед.

Вчера лазил я на колокольню Св. Марка – всход солнца. Обширный вид. Городские каналы закрыты крышами домов, и тут не догадаешься, что город построен в царстве морском.

Сегодня, т. е. воскресенье, 23 августа, утром ходил я по набережной Giudecca, заходил я в церковь S. Sebastiano – особенно богата картинами Павла Веронеза. «Мучение Св. Севастьяна», «Св. Николай» Тициана. Тут погребен Веронезе и поставлен бюст его. Стены и потолок им же росписаны. На месте, где покоятся останки его, нет памятника, но самая церковь – лучший и собственноручный ему памятник. Памятники особенно нужны тем, о которых следует напоминать.

Церковь S. Angelo Raffaele – мадонна del Carmine – колокольная башня угрожала падением в конце XVI века. Архитектор Иосиф Сарди выпрямил ее в 1688 г.

Маленькая церковь S. Barnada. Где-то на площади заметил я на камне вырезанное слово sacrum. Мой гондольер Джузеппе сказал мне, что преступник, за которым гнались, был в старину неприкосновенным, когда удавалось ему ступить на подобный камень. На мосту, где в старину совершались кулачные бои двух враждебных, или, по крайней мере, междоусобных артелей гондольеров Castellani Nicoletti (первые были особенно под покровительством правительства, другие принадлежали народной партии), втиснуты четыре ноги, на которые становились бойцы. Перил тогда на мосту не было и побежденный часто падал в канал.

Сегодня первый день отдыха или роздыха после томительных жаров. Всю ночь дул ветер и воздух освежился. В первый раз мог я немного ходить и приняться за свой журнал, не утопая в поту.

15 августа. В день Успения были мы у обедни в греческой церкви Св. Георгия, построенной в 1550 г., знаменитым архитектором Sansovino. Во время служения играла на церковной площадке полковая австрийская музыка к соблазну православных. Ход вокруг церкви также при музыке. Архиерей благовидный старец. Сказывают, что великий князь Константин Николаевич велел списать для себя портрет его. Меня не впустили в алтарь, сказав, что одни духовные лица и австрийский император допускаются.

Два раза был я в театре Gallo A.S. Benedetto. В Италии и театры, как церкви, окрещены во имя какого-нибудь святого. Дают оперу Верди Attila и довольно плохо; но Итальянская опера в Италии, как ни будь посредственна, имеет особенно свежий вкус доморощенного молодого вина, которое пьешь на месте.

Теперь следует описать La piazza di S. Marco и ежедневные вечерние ее рауты и поименовать венецианские мои знакомства. Площадь, обставленная великолепными зданиями, с базиликой Св. Марка в оконечном углублении своем, конечно, картина величавая и поразительная. Предпочитаю ее днем, нежели вечером, особенно когда не светит месяц. Она не довольно освещена, хотя венецианцы и жалуются, что газ испортил их площадь и разорвал покров темноты, на ней лежавший и столь благоприятный любовным и прочим тайнам.

В Париже, в Лондоне, подобная площадь горела бы тысячами солнцев.

Другая невыгода: на площади летом и особенно в продолжение нынешних жаров – душно, как в законопаченной большой зале. Под открытым небом невольно думаешь: хорошо бы раскрыть окно. Жене вечерняя эта площадь напоминает залу Московского дворянского собрания с ступенями своими и галереями вокруг.

Третья невыгода – ужасная музыка вокальная и инструментальная, которая дерет уши по всем направлениям площади пред кофейнями, когда не играет полковая музыка. Странное дело, как музыкальная натура итальянцев производит подобных мучителей и выносит подобное мученичество. То ли дело, если раздавались бы тут звуки оркестров Карлсбадского Лабицкого, Дрезденского Гюперфюрста, Венского Штрауса.

Четвертая невыгода площади это стулья, на которых осуждены сидеть посетители. Эти стулья вроде каких-то пыточных козлов, на которые, вероятно, в старину Совет Трех сажал для допроса гостей своих. Впрочем, Тюльерийские стулья не лучше.

С изменением нравов эти площадные собрания потеряли свой характер поэтический и романтический. Сцена лучше и великолепнее, но действием это те же бульвары парижские. Мороженое – главный интерес. Теперь же высшее общество рассеяно и по большей части встречаешь среднее и низшее сословия и путешественников. Но и в многолюдные эпохи года, сказывают, все не то, что в старину. Тогда было несколько салонов в домах, окружающих площадь, и хозяйки и гости сходили на площадь как в свой сад, чтобы освежиться и прогуляться. После полуночи из театра все являлись на площадь. Теперь после 10 часов площадь пустеет. Венецианцы дуются на австрийцев, и нет никакого сообщения между ними. Они жалуются, что они убили их общежительную жизнь; кажется, жалобы не совсем справедливы. Эта жизнь отжила свой век, преобразовалась как и везде. Разве парижские салоны те же, что в конце XVIII века? Не австрийцы же лишили венецианок хваленой их красоты. А теперь не встречаешь красавиц – иначе как в рамках знаменитых прежних художников.

Видно, и природа по эпохам истощается, и у нее бывают свои периоды либерализма и противодействия.

Напрасно клепаем мы на петербургский климат и на переменчивость его погоды, как будто ему исключительно свойственную. Третьего дня мы умирали от жара, днем жарились на солнце, а ночью разваривались в соку своем от духоты. Вчера было уже свежо, а сегодня (т. е. 24 августа/5 сентября) еще гораздо свежее, так что, может быть, и в Петербурге теплее. Со дня на день летнее платье заменяется суконными, поры сжимаются, и испарина обращается вспять.

Продолжаю, однако же, свои купания. Вчера в воде пополудни было 19? градусов тепла. Итальянцы уже перестали купаться, и вчера я один был на просторе, а то была настоящая толкотня в воде. Итальянцы очень возятся и забавляются в воде, как дети, иногда не очень вежливы и невнимательны к ближнему.

25 августа/6 сентября. Петербург продолжается: ветер свежий, дождь, вода из каналов выступает и заливает мостовую. Пред окнами нашими старуха остановилась пред этим разлитием: мужчина схватил ее в руки свои и перенес в сени ближайшего дома. Вчера в темноту, в 12-м часу ночи ходил я вдоль Canal della Giudecca: волны плескали на набережную. Все пусто, встретил только двух людей. Сказывают, здесь совершенно безопасно ходить ночью по узким переходам и перепутанным закоулкам. Но чужестранцу надо иметь проводника, чтобы на затеряться.

Сегодня утром ходил я в церковь S. Toma. Во многих местах стены и потолок пробиты ядрами во время осады в последнюю революцию. Собрание святынь. Есть и собрание исторических автографов; но я не видел его. Проходил мимо дома Goldoni, в Calle Centani № 2369. Над дверьми изображение его в медальоне.