Я мечтаю о том, чтобы эта война, которая закружила меня в своем водовороте, будто соломинку, скоро стала бы лишь воспоминанием, как и все прежние войны. И от нее останется лишь книга, на страницах которой жемчужины мучений, сострадания и верности долгу и чувствам засверкают еще ярче, чем на пожелтевших страницах старых фолиантов.
Полгода назад, когда я искала электронный вариант этой книги, мне попался абсолютно не порадовавший меня к ней комментарий – мол, чтиво с идеализированными героями, годное лишь для детей. И знаете, меня очень редко настигает безумное желание применить к кому-то грубую физическую силу, но это как раз тот случай – прямо кулак чешется, так хочется этому грамотею и знатоку жизни наглядно объяснить, где именно и как сильно он не прав.
«Восторг и боль» вещь, не побоюсь этого слова, монументальная: четыре длинных года, тысячи и тысячи километров, лишения, отчаяние, радость – и девятнадцать человек, изо всех сил старающиеся остаться на плаву в хаосе Первой мировой. Мне, правда, не совсем понятен принцип, по которому Петер Энглунд выбирал людей, о которых будет рассказывать: если по признаку подданства все более-менее ровно (сильно выбиваются только подданные Российской Империи и Великобритании – 4 и 5 человек соответственно против 1-2 от остальных стран), то вот по военным блокам разброс великоват – 13 человек от Антанты и 6 от Центральных держав. Это, в общем-то, не делает книгу хуже или лучше, и вовсе не означает, что она симпатизирует одному из блоков - мне просто не хватило взглядов с другой стороны фронта, а особенно из мед.службы. С другой стороны, очень много рассказано о войне в Африке, на Балканах и в Греции, что лично мне полностью компенсировало меньшее количество на страницах, например, Германии.
Но это так, бубнеж в воздух. У меня так и не получилось подобрать адекватное прилагательные, чтобы выразить удовольствие от прочитанного, для книги такой тематики, но их тут должна быть целая куча. Энглунд в обращении к читателю обещает, что в его книге будет не столько факты, сколько люди, не столько хроника, сколько впечатления, переживания и настроения, и выполняет его с полной самоотдачей. Весь «Восторг и боль» - чрезвычайно запутанная, но невероятно интересная череда выдержек из дневниковых записей тех самых девятнадцати человек, пояснений к происходящему с ними с точки зрения военных событий целом, и множества любопытных и малоизвестных фактов, начиная историей кораблей и заканчивая происхождением колючей проволоки. Между собой эти части истории почти ничем не разделены, кроме прямых цитат из дневников, так что создается полное ощущение, будто не Энглунд собирал все эти факты по крупицам, а их между делом сообщают сами участники событий. Здесь не говорят о стратегии, не подсовывают под нос карты сражений, испещренные стрелочками и пояснениями к занятым высотам. Зато здесь есть умирающие от голода младенцы, гибнущие в джунглях солдаты, тысячи зарезанных армян, сожженные дотла деревни и разрушенные города, горящие Солоники и девушки на санитарных грузовиках. Здесь перечисляют людей, получивших ранения головы, и назначенное им лечение, говорят о бесчисленном числе раненных и погибших, а в конце приписывают «Стоит чудесная звездная ночь» - и вот это пугает сильнее, чем любые другие слова. Здесь есть матери и дети, отцы и братья – не винтики в большой машине войны, но обычные живые люди. И, пожалуй, еще никто так хорошо не рассказывал мне о Первой мировой, от их лица.
Все это, конечно же, означает, что книга требует от читателя больше усилий, чем приносит удовольствия – и сами подробности событий той войны то и дело продирают до дрожи ужаса, и историческая часть часто требует дополнительного поиска информации, если в происходившем хочется разобраться досконально. В итоге чтение превращается скорее в кропотливую и утомительную работу, зато какое непередаваемое словами печальное удовольствие от него получаешь!
Я не скажу, что полюбила эту книгу – скорее я ее боюсь. Но впечатлила она меня безумно. И как же до обидного быстро она закончилась…
Я не ожидаю, что вы победите, я приказываю вам умереть.