Цитаты из книги «Севильский цирюльник, или Тщетная предосторожность»

И почему именно жена обладает таким преимуществом, что муж вправе делать ей гадости, которых он никому другому не сделает?

Я тороплюсь смеяться, потому что боюсь, как бы мне не пришлось заплакать.

Лень и вино – мои две страсти:

Лень и вино – мои две страсти: Они мне сердце рвут на части…

Вино и лень – мои две страсти, И дружба их мне дорога: У лени я всегда во власти, Вино же – верный мой слуга!

Когда поддаешься страху перед злом, то уже начинаешь чувствовать зло страха

Чем труднее добиться успеха, ваше сиятельство, тем решительнее надо приниматься за дело.

Кто тебя научил такой веселой философии? Фигаро. Привычка к несчастью. Я тороплюсь смеяться, потому что боюсь, как бы мне не пришлось заплакать. Что это вы все поглядываете в ту сторону?

Когда речь идет о любви, сердце становится снисходительным к плодам умственных занятий…

Клевета, сударь! Вы сами не понимаете, чем собираетесь пренебречь. Я видел честнейших людей, которых клевета почти уничтожила. Поверьте, что нет такой пошлой сплетни, нет такой пакости, нет такой нелепой выдумки, на которую в большом городе не набросились бы бездельники, если только за это приняться с умом, а ведь у нас здесь по этой части такие есть ловкачи!.. Сперва чуть слышный шум, едва касающийся земли, будто ласточка перед грозой, pianissimo[6], шелестящий, быстролетный, сеющий ядовитые семена. Чей-нибудь рот подхватит семя и, piano[7], piano, ловким образом сунет вам в ухо. Зло сделано – оно прорастает, ползет вверх, движется – и, rinforzando[8], пошла гулять по свету чертовщина! И вот уже, неведомо отчего, клевета выпрямляется, свистит, раздувается, растет у вас на глазах. Она бросается вперед, ширит полет свой, клубится, окружает со всех сторон, срывает с места, увлекает за собой, сверкает, гремит и, наконец, хвала небесам, превращается во всеобщий крик, в crescendo[9] всего общества, в дружный хор ненависти и хулы. Сам черт перед этим не устоит!