Труднее всего сохранять состояние присутствия тогда, когда жизнь неудобна, мы слишком возбуждены и не знаем, что делать дальше. Но именно в это время практика наиболее полезна. Трудно практиковать присутствие, когда мы подавлены, расстроены, потрясены, загнаны в угол. Но именно эта скованность создает идеальную ситуацию для практики. Можно поступить радикально: принять страдание как элемент нашей основы, нашей просветленной мандалы, полностью открыться ему. Мы не достигаем пробуждения в каком-то идеальном раю, где все складывается «по-нашему». Мы достигаем пробуждения на кладбище.