Из всех многочисленных книг автора, посвященных Льву Толстому, я выбрала именно эту, потому что в общих чертах про жизнь и творчество Толстого я в курсе. А вот о его детях гораздо меньше информации. Лично мне просто не хватает сухих строчек википедии. Интересно же - семья великого русского писателя с таким количеством детей. Как они жили, как справлялись со всем, что происходило вокруг их отца? Басинский приоткрывает дверь в этот мир, правда, знакомит нас близко лишь с одним из сыновей Толстого - как и заявлено в заглавии, со Львом.
Лев Толстой-младший с рождения попал в капкан своего же собственного имени. Его жизнь подчинялась законам парности, отражений, двойничества и другим часто используемым в литературе мотивам.
Проблема в том, что он был живым человеком.
Намного более живым, чего его отец, под конец жизни застывший каменной глыбой.
Маленький тезка почему-то едва ли не с самого рождения раздражал отца. Возможно, тот сразу хотел видеть в нем тень своего величия, забыв, что сам не с пеленок пришел к нему, а прошел длинный тернистый путь.
«Хорошенький, ловкий, памятливый, грациозный. Всякое платье на нем сидит, как по нем сшито. Всё, что другие делают, то и он, и всё очень ловко и хорошо. Еще хорошенько не понимаю».
- писал он о четырехлетнем мальчике.
«Недурной малый. Может выйти очень хороший. Теперь еще далек»
- о подростке
Поразительная нравственная тупость
- о молодом человеке.
А главное, и сам Лев Львович как будто чувствовал за своей спиной тень отца - и при жизни его, и после смерти. Ему как будто нужно было пройти ровно тем же путем, каким шел отец - он словно забыл, что он - отдельная личность. Лев Львович повторял отца в получении образования, в путешествиях, в женитьбе, в семейной жизни, и, наконец, в творчестве - он решил стать писателем.
Да не просто писателем, а в каждом своем произведении полемизировать с отцом.
К моменту его взросления семья уже была расколота. Расколото было и его сердце.
По природе своей он был близок к матери - и внешне, и по характеру, и по воспитанию. Оттого так трагично его следование отцовской судьбе. Не только потому, что второго великого Льва Толстого быть не могло, но и потому, что он был в той же степени похож на него, как и не похож.
Семья раскололась, муж с женой, братья и сестры были в постоянном конфликте. Ведь духовные метания великого русского писателя и авторитета для многих сказывались в материальном смысле - на жизни семьи, на благосостоянии, на психологической атмосфере.
И чем старше становился Лев-младший, тем сильнее он занимал сторону матери.
Тем сильнее конфликтовал с отцом.
И эти конфликты выносил на всеобщее обозрение - не только семьи, не только друзей, а всей России. Каждый раз, когда я читала, что он снова написал что-то, полемизирующее с произведениями отца, я думала "А ДРУГИХ ТЕМ В ЛИТЕРАТУРЕ ВООБЩЕ НЕ БЫЛО, что ли???" Ну серьезно, мир большой, отойди на несколько шагов, осмотрись вокруг, напиши о другом.
Но нельзя отойти подальше от своей тени.
Нельзя отойти подальше от половины себя.
А между тем, как сын становился более живым, отец все сильнее бронзовел. Если честно, вообще никогда не испытывала особой симпатии к Л.Н.Толстому, но его рассуждения о смерти меня просто вымораживали.
У меня было огорченье, духовное, но вам не нужно говорить, что духовное горе событие, не менее, но более событие, чем матерьяльное. – Ну что больше событие: что у меня сгорел дом, умер любимый человек, или я узнал, что любимый мною человек был обманщиком и не был тем, за что я любил его?
Мне очень больно за вас, но милый друг, не сердитесь на меня, не о том болею, что вы потеряли дочь, а о том, что ваша любовная душа сошлась вся на такой маленькой, незаконной по своей исключительности, любви. Любить Бога и ближнего, не любя никого определенно и всей силою души, есть обман, но еще больший обман – любить одно существо более чем Бога и ближнего…
«Похоронили Ванечку. Ужасное – нет, не ужасное, а великое душевное событие. Благодарю тебя, Отец. Благодарю тебя».
«У Лёвы умер ребенок. Мне их очень жаль. Всегда в горе есть духовное возмездие и огромная выгода. Горе – Бог посетил, вспомнил».
И это о смерти в том числе своих детей, своих внуков! Это какой-то очень глубокий душевный дзен, видимо, которого не каждому дано достичь. Вот и его сын был далеко не в дзене.
Он был живым, но не очень понимал, что делать с жизнью.
Какие только напасти не посещали беспокойного Льва Львовича - нервные болезни, игромания, безумные страсти к женщинам, национализм. От своей двойственности он был не в себе с самых ранних лет, и вряд ли это можно было как-то исправить.
На то, чтобы Россия покрыла собой всю землю, нужно еще тысяч семь, восемь лет, если мы будем продолжать так быстро расти, как росли с начала Новгорода или даже Московского княжества. Еще тысячу лет для покорения всего азиатского материка, еще тысяч пять лет на покорение и слияние с народами остальных материков Америки, Африки и Австралии. И вот одно человечество готово. Это внешний путь под гегемонией России. Россия же даст другой путь, к тому же – духовный, необходимый одновременно с внешним, – постановка идеала. Папа́ с этим не согласится. МАЛЕШ! (Значит по-арабски – «ничего», «пусть»)… Я верю, что Россия призвана объединить человечество, и вижу, что она делает это постоянно, и всячески очень жаль японцев, и вместе с тем они вызывают к себе гадливое чувство, как комары, напившиеся кровью, которых приходится раздавить…
Желтые люди, Китай, Япония и Корея – это только желтый фон, основа, на которой призваны работать белые люди во главе с Россией, как Россия покрыла собой татар и других инородцев…
Европейцы никогда не сделают этого. Напротив, мы опять же покрываем и растворяем в себе всех европейцев: и немцев, и поляков, ближних соседей, и начали то же с более отдаленными – англичанами, французами, итальянцами. Все они только наши слуги, наши приказчики, наши школьные учителя, которых всех заменят в будущем их ученики…
Мне кажется, и для автора Лев Львович представлял большой интерес только при жизни его отца, только будучи безумным зеркалом. Потому что сильно интересовавшие меня годы в эмиграции поданы в книге скомканы. Завершение текста цитатами из дневника без комментариев - красиво, но мне мало, мало.
Такое чувство, что под конец жизни Лев Львович, подобно своему отцу, начал терять человеческие черты.
И этим тоже ему уподобился. Но не до конца.
1 января. «Не пить алкоголя, кроме виноградного. Мало кофе. Не печь свинины… Господи, я с тобой постоянно. Господи, дай мне сил служить тебе».
8 января. «Боже мой, я с тобой везде и всегда».
12 января. «Господи, я с тобой. Усталость».
3 февраля. «Клещ. Водка. Дождь. Трамваи».
12 февраля. «Не читать газет. Не слушать радио. Не пить водки».
25–26 февраля. «Клещ. Солнце. Нервы…»
16–17 февраля. «Шведские засс…ые нужники».
5 апреля. «Купил папирос».
14 апреля. «Быть сильным».
23 апреля. «Быть сильным».
29 апреля. «Быть сильным».
