1.Крайчек

Меня попросили найти одиннадцать мертвецов. Если не брать во внимание эту странную просьбу, за которую причитались не то, чтобы большие деньги, день начался вполне неплохо. За тонкой стеной сосед наконец решил сделать паузу в своем бесконечном строительстве, ни разу не сорвалась и не упала на пыльный коврик шляпа, пока я задумчиво завязывал шнурки. И даже ключи оказались на положенном месте, на полочке у зеркала, а не в одном из бесчисленных измерений. Воодушевленный таким везением, я даже рискнул купить кофе в дешевом магазинчике у подъезда в засиженном мухами автомате и почувствовал легкий укол совести – прелестная девочка-бариста в белой кофте, завязанной вокруг бедер, не дождется меня сегодня. Кофе оказался таким же поганым, как и при первой случайной дегустации, но по крайней мере не хуже.

Дорога до офиса плутала через переулки, пару книжных и антикварных магазинов и площадь, на которой все еще искрился, радуя голубей и не взирая на начало октября, фонтан. Из рыбьих голов лилась кристальная вода и пенилась на мраморных, облепленных желтыми листьями ступеньках. Одна из трех лавочек, обступивших фонтан оказалась свободна, что тоже везение, начинавшее казаться уже подозрительным.

Вытянув ноги к журчащей прохладе, я осмотрелся, извлек из кармана полупустую пачку сигарет. Вот сейчас должно было произойти то, что все испортит и вернет день в привычную нервную колею. Я сосчитал до пяти, трогая ладонью карман куртки. Телефон внутри мягко завибрировал как раз тогда, когда я намеревался облегченно выдохнуть.

– Слушаю, – сказал я в широкий кнопочный телефон, перехватывая его поудобнее. Скользкий аппарат намеревался прикоснуться к шершавому, облепленному листьями асфальту под ногами. На ослепшем от солнца экране маячил незнакомый номер.

– Олег Степанович?

– Стефанович, – поправил я привычно. Я делал так даже тогда, когда говорили правильно.

– Я в вашем офисе. Жду вас с нетерпением.

Интрига нагнеталась. Собеседник не спешил представиться и не интересовался, приду ли я вообще. Я мельком глянул на экран снова – незнакомый номер оказался моим собственным рабочим.

– Как вы попали туда? – спросил я.

– Тут было открыто. Я ожидал увидеть вашу секретаршу, но у вас нет секретарши, как выяснилось. Я зашел и позвонил вам.

Мы недолго и неловко помолчали.

– Хорошо, я скоро буду. Сделайте пока себе чаю.

Понял ли собеседник-взломщик сарказм или намек, что я задержусь, оставалось неясным. Я с сожалением убрал пачку в карман, вздохнул, жалуясь, фонтану и побрел вниз по переулку. Был и более прямой путь в набитом до потолка автобусе, но я решил не портить начавшийся неплохо день еще больше.

Мой офис располагался в престижном доме в очень престижном районе, вот только клиенты, к сожалению, так не считали. Попахивающий сырой штукатуркой дом столетней давности постройки проигрывал стеклобетонным нарядным зданиям на другом конце проспекта. И вместо корпоративных адвокатов, литературных агентов и аудиторских фирм моими соседями были государственный нотариус, ремонт обуви и прачечная с пестрой в меру пошловатой вывеской.

Остановившись под ней, я некоторое время размышлял не стоит ли прихватить половинку кирпича с обочины, на случай если понадобится самозащита. Пыльное окно моей конторы темнело этажом выше и в ней маячила голова. Да, хорошо бы взять за правило проверять дверь перед уходом. Я пытался припомнить, почему не сделал этого вчера, но в памяти всплыли только янтарный графин и опрокинутое на неоплаченные счета содержимое стакана.

Борис Лансу представился каким-то крупным чиновником в департаменте образования и даже показал удостоверение. Я не запомнил, какую должность он назвал. В любом случае – это была неправда. На его хорошо выбритом до синевы лице мелькала хорошо отрепетированная, но слишком тонкая маска. Он держал за уголок кожаную папку, словно делая вид, что совершенно не дорожит ей и ничего ценного внутри нет. Я предложил ему выпить.

– А курить у вас можно? – Лансу покосился на приоткрытое окно, из которого тянуло запахом вчерашнего дождя и прелых листьев. Спохватившись, он добавил мое имя как аргумент. – Олег Стефанович?

– Только мне, – я убрал стеклянную пепельницу со стола, вполне чистую, если не считать двух скорлупок от орехов – единственный мой обед вчера. – Не поймите неправильно – аллергия. Не хотелось бы пугать вас своим синим задыхающимся лицом.

Лансу пожал плечами и бросил в рот пастилку. Запахло лимоном. Он осматривал стены моего просторного до тошноты офиса. Тут могло поместиться человек пять вместе со столами, личными вещами и фотографиями родных и близких, секретарша, которой так не хватает и даже охранник, которого, между прочим, тоже не хватает. Но вместо них всех тут сидел я среди почти голых стен под вывеской «Крайчек О.С. Частный детектив». Диплом в рамочке был настоящим, две благодарности рядом подделка, конечно.

– У меня есть работа для вас, очень сложная и неприятная, – сказал Лансу, глядя куда-то в сторону. – И давайте закроем глаза на то, что Паутина отозвала вашу лицензию два месяца назад.

Вот так сразу с козырей. Я обычно уважал таких людей и предлагал им выпить повторно, но сейчас боролся с желанием аккуратно отправить клиента в окно. Наверняка успел рассмотреть счета на столе и даже просуммировать долг. Я повесил шляпу на гвоздик, посмотрел на сложенные перед собой руки. В сложных узорах линий на ладонях и пальцах нужного ответа не читалось.

– Говорите, вы из отдела образования?

– Департамента, да.

Я предпринял последнюю отчаянную попытку.

– В квартале отсюда работает еще один сыщик. И дела у него идут куда лучше. Может быть?..

– Категорически нет. Ни у него, ни у кого-либо еще из частных детективов не изымали лицензию последние два года, а значит, переговоры с ними могут затянуться. К тому же есть еще один важный фактор.

– Она выбрала меня?

– Она выбрала вас.

Я покорно вздохнул и пододвинул гостю пачку сигарет. В звенящей тишине офиса щелкнули одна за другой две зажигалки.

– Что вы знаете о Пустом городе, Крайчек? Слышали вообще о таком?

Уже без дипломатичного обращения по имени и отчеству. Стопка счетов на столе словно отрастила невидимые руки, которые взяли меня за косматый загривок и заставили кивнуть.

– То, что его посещение крайне нежелательно. Остальное можно найти на любом сайте с чертовщиной и околонаучными догадками.

– Вы только что сказали о Пустом городе вдвое больше информации, чем известно, например, о вас, – Лансу неприятно усмехнулся сквозь дым. – Но я спрашивал не о том. Что произошло примерно десять лет назад в этом месте до того, как город был окончательно закрыт?

Он явно издевался.

– Послушайте, если там кто-то пропал или…

– Одиннадцать человек, – перебил меня Лансу и подался вперед. Мою сигарету он все еще крутил в пальцах, так и не закурив. Из нее мелкими крупинками сыпался табак. – Школьная группа. Туристы. Тогда это считалось хорошей идеей – организовать экскурсию в странное место, где дети на пару дней могли бы почувствовать себя куда более взрослыми и ответственными, чем на самом деле. Иллюзия взрослой жизни и иллюзия опасности, которая в какой-то момент перестала быть таковой. Если быть более точным – двадцатого октября…

– Десять лет! – тоже перебил я. – Вы полагаете, что я полезу в какие-то архивы, чтобы найти там ничего? Зачем вообще это понадобилось именно сейчас. В Пустом города пропадало много людей и, насколько знаю я, никого так и не нашли.

– Мне не нужно, чтобы вы их нашли. Мне нужно установить, что там произошло и кто в этом виноват. Скажем так, – от снова откинулся на скрипучую спинку кресла и бросил обломки сигареты в пепельницу, – родственник кое-кого из пропавших детей теперь занимает большой пост в департаменте и хотел бы узнать замятую правду. А, значит, и мы все тоже этого хотим, – он саркастически дернул уголком губ. – Почему вы, а не полиция, например? Думаю, это и так понятно. Нам нужна правда, а не шумиха. Ну или хотя бы видимость правды. Разумеется, за все хлопоты вам будет оплачено, вот только лицензию не вернем – это решаем не мы.

Ясно, что не вы. Я нервно пощелкал языком – противная, непонятно откуда взявшаяся привычка.

– Что же до архивов, они вам не понадобятся. Тем более, что в них почти ничего нет. Я дам вам дневники одного парнишки, который был в том походе и пропал вместе с остальными, – он раскрыл папку и выложил на стол две толстые тетради с желтоватыми краями. Потянуло запахом старой бумаги. Десять лет!

– Откуда они у вас? – спросил я.

– Это совершенно неважно, – он поднялся, хрустнул шеей и постучал пальцем по пыльной обложке тетради. – Берегите их. Это оригиналы. И каждые два дня присылайте отчет о том, как продвигаются ваши дела. Желательно до обеда. Адрес почты я оставил на вашем столе. В Паутине вас по какой-то причине нет.

– Да, конечно, – рассеянно сказал я.

– А это я прихвачу, – он сгреб со стола стопку счетов и сунул их в свою папку. – Будем считать небольшим авансом. Всего доброго, Олег Стефанович и удачи.

– Стефанович, – сказал я и остался один.

Итак, меня попросили найти одиннадцать мертвецов. Вернее, это была не совсем просьба. Правильнее будет сказать, что меня наняли чтобы вернуть тех, кто уже больше десяти лет считался погибшим. Я никогда раньше не брался за подобные дела и дал себе слово никогда впредь не соглашаться на подобное. Но обстоятельства сложились таким образом, что выбор у меня был небольшой и ни один из вариантов не предполагал отказа.

Чертова жизнь и чертова работа!

Остаток дня я продумывал возможные варианты. Первый и самый заманчивый – упаковать вещи, которых наберется чуть больше чем на папку Лансу, и сделать ноги из города, начав все заново где-нибудь далеко на севере, ближе к Барьеру, где людей меньше и таких как Лансу пропорционально тоже. Но вспомнив Ерша и квартиру, за которую уплачено на полгода вперед, пришлось подумать о втором варианте. Он включал в себя полное игнорирование дела, которое уже казалось безнадежным, и составление совершенно пустых отчетов. Так можно было продолжать, пока наконец Лансу или кто там над ним не закатит глаза и не скажет многозначительное «Ну ясно…». Вариант казался шикарным, пока профессионал внутри меня не проснулся и не кольнул больно, угодив прямо в совесть. Значит, последний и совершенно безвыходный план – отправиться в бар с остатками от последнего гонорара. Если уж счета оплачены, почему нет? В конце концов, им не удастся лишить меня лицензии еще раз, если ее и так давно нет.

Вечер пришел с густыми сумерками и неоновым светом, мягко вливающимся в большие окна без жалюзи. Там кипел и ворочался город. Я нацепил шляпу и спустился вниз. Сонный охранник проводил меня безразличным взглядом и что-то пометил в толстом журнале. Наверняка следит за мной. Невовремя вспомнил, что снова забыл проверить запер ли дверь, но вечерний город уже не опустил меня, вцепившись светом огней и шумом широких улиц. Синий, зеленый и красный люминесцент играл, отражаясь, в лужах. Проехало такси, еще одно. Искрилась вывеска над баром по ту сторону дороги. В маленьких окнах висел тяжелый оранжевый свет. Я подозревал, что неисправность вывески – лишь часть антуража, создающая уют и желание погрузиться в янтарь за окнами бара и оставаться в этой смоле как можно дольше. Я собирался зайти, но вместо этого почему-то сел в метро.

Поток ветра из раскрытого окна шевелил листовки в вагоне. Яркие объявления о работе и новых премьерах чередовались с объявлениями о сдаче квартир и чем-то ярко-кислотным – совсем нелегальным. Постукивание колес погружало в сон, но динамик пробубнил, что моя станция следующая. А значит еще пара минут и тепло суетливого подземелья сменится промозглой улицей октября.

Я приподнял полу шляпы, укрывающей от ярких фонарей в вагоне, чтобы снова не провалиться в сон. Заметил девушку напротив. Она делала вид, что читает книгу, положив потрепанный корешок на скрещенные, обтянутые светлыми джинсами коленки. Если бы не скользящий по мне с подозрительной периодичностью взгляд поверх обложки, я решил бы, что у меня паранойя. Хотя, одно другого не исключает. Девушка поправляла косую челку, заколотую на бок тонкими пальцами без колец, косилась на меня и возвращалась к чтению. Под ее распахнутой легкой курткой маячила надпись «Don't look» на бело-розовой кофте. Я посмотрел на ее ноги в сапожках. Обувь может многое сказать о человеке. Например, эта девушка проторчала в метро уже достаточно времени, чтобы капельки грязи – следы недавних ливней – успели просохнуть и местами отвалиться от краев подошвы. А еще она не слишком экономная – очевидно, учитывая лаконичную роскошь ее явно не утилитарных сапожек. Несколько раз она доставала телефон, хмурилась, делая вид, что читает сообщение. Ее палец незаметно скользил по крайнему правому ряду кнопок, где притаился спуск камеры. Я следил за ней открыто, даже нагло, давая понять, что меня не проведешь. Затем грузный пассажир в пальто плюхнулся рядом с ней, потеснив в сторону, и засопел, озадаченно озираясь по сторонам. Воспользовавшись суетой, я скользнул к выходу. Снял шляпу, чтобы поток ветра не сбил ее с головы. В отражении в темном стекле мелькали проносящиеся мимо кабели и лицо девушки, смотрящей мне в спину.

Либо ты слишком хорош и сексуален, Олег Стефанович, либо тебя сейчас подкараулят возле дома и убьют. Я припомнил промозглую, пахнущую кошками арку у дома, через которую обычно торопливо проходил в свою квартиру. Однажды тень от тюка с оставленным мусором в ней подозрительно напоминала скрюченное тело. Сегодня такой тенью вполне мог стать я. Поежился и снова взглянул на девушку. Слегка пухлые щеки и тонкогубый рот с яркой помадой. Не похожа она на моего скрытого недруга. Не отрицаю, что таковые есть, но они явно не девушка в осенней куртке и с книжкой, ниже меня на голову – она поднялась с места.

Не дожидаясь, пока двери раскроются полностью, я нырнул в толпу. Короткий эскалатор понес меня навстречу вечерней сырости. Дважды я оборачивался, но ни девушка, ни ее книжка не мелькали среди колонн.

У выхода из метро кипела жизнь. Палатки с горячими хот-догами только начали работу. В воздухе стоял запах горчицы и бензина. Нарушая правила, разворачивались на площади такси. Громкая музыка заливала улицу, заглушая шум машин. Ветер шевелил полотна афиш между колоннами театра, зазывающих на премьеру. Я снова обернулся – обычная суета – и заспешил к дому, торчащему углом за перекрестком. Его желтые стены отражали свет фонарей.

Тревожность испарилась, едва я прикрыл за собой дверь и дважды провернул ключ в замке, оставив его там. В глазке обычный темный подъезд, заваленный коробками – ничего нового. Задернул шторы, оградив себя от яркого города. Квартира погрузилась в желтый ровный свет, сочащийся из единственной лампочки под потолком. Одна комната и прихожая – даже кухни нет. Она была, но ее заставили каким-то барахлом и заперли хозяева – потому и дешево. В маленькой ванной капающий кран и напоминание на зеркале, что нужно вызвать слесаря. В зеркале худые скулы и настороженные глаза. Вмятина от шляпы пересекала лоб. Пошуршав щетиной, я открыл кран, погрузил в горячую воду ладони, затем лицо. За дверью в недрах квартиры разрывался телефон.

– Добрый вечер, монстр. Кто звонил?

Я бросил мокрое полотенце на спинку стула. Из-за шкафа на меня смотрели два прищуренных злобных глаза. Ерш он и есть Ерш. Никакой коммуникации, кроме бесконечной злобы.

Я выложил из кармана купленный в ларьке хот-дог, с сожалением посмотрел на перепачканный горчицей рукав, достал из холодильника кусочек кроличьего мяса и бутылку бурбона.

– Держи, Ерш. Все равно ты не ешь фастфуд.

Глаза хищно уставились на кролика, усы за шевелились, но тень не шелохнулась.

– Ладно, потом так потом.

Телевизора у меня не было, да и к лучшему. С потоком развлекательных передач жизнь стала бы обманчиво легкомысленной. Только старый и едва не разваливающийся лэптоп, не тянувший ничего кроме Паутины. Но любой доступ к ней я уже давно заблокировал, оставив лишь несколько развлекательных страничек. Словно почуяв мой приход, лэптоп включил экран. Не сегодня. И так слишком много хаоса в голове, чтобы его умножать. Телефон зазвонил снова, застав меня с поднятым стаканом. Я с сожалением вернул стакан и хот-дог на место, снова измазавшись горчицей.

– Слушаю, – сказал я в трубку, несколько громче, чем обычно.

– Олег Стефанович?

– Стефанович, – поправил я, хотя не требовалось. Голос в трубке был женским, далеким и слегка напряженным.